Михаил Черных - Невозвращенцы

— Несите парчу да бархат! Соболя несите! Князь вернулся! На стол мечите! Радость сегодня!

На пиру Максимус старался не пить вовсе, хотя Лейсян постоянно подливала в его кубок. Слишком много дел предстояло сделать, чтобы оставалось время напиваться и мучиться потом похмельем. Неожиданно для себя, вместо домашнего отдыха, Максимус получил очередную пачку проблем, описанных в книге «Искусство придворной интриги для чайников». И первый неприятный разговор предстояло провести как можно раньше. Уже завтра утром, к примеру. С Глебом. Уж больно запала в душу князя рука Лейсян, лежащая на плече сотника.

На следующее утро Максимус смог легко найти Глеба. Тот и не думал прятаться, так был занят. Увязывал последние сумы на заводных коней. Судя по тому, что добра было немало, возвращение было не предусмотрено.

— Здрав будь, Глеб.

— И тебе поздорову, княже.

В разговоре повисла пауза.

— Ты собираешься… — чтобы хоть чем-то нарушить тишину начал было Максимус, но честный и прямой Глеб ответил на незаданный вопрос.

— Не серчай, княже. Все думали, погиб ты. А баба красивая, да без плеча мужского, как гривна на дороге. Кто первый поднял — тот и молодец.

— А ребенок…?

— Дитятко твое. Не беспокойся. Ну все, княже. Прощевай и не держи зла. — Глеб коротко поклонился, вскочил в седло и выехал за ворота. Вслед за ним уехал и десяток преданных ему бойцов.

Первая проблема была решена. Но вод последствия решения… На первые роли моментально, как вылезшие из незаметной щели тараканы, выдвинулись настоящие степняки — какие-то дальние знакомые и седьмые родичи княгини. Макс не успел и глазом моргнуть, как на всех постах оказались чуть ли не его бывшие враги. Лейсян, крепко державшая княжество в своих маленьких ручках в отсутствии князя, не собиралась его отдавать никому. Даже хозяину.

С князем она была как шелковая. Такая же мягкая, такая же покорная… На людях. И так же ее прикосновения холодили Максима, напоминая о том, что удавка, она тоже. Шелковая… Князь нутром чувствовал, как медленно утекают последние часы его жизни. Степняки из свиты княгини его отравят, зарежут, удавят или, что еще проще, опять продадут великому хану. И случится это сразу же, как только Лейсян благополучно разрешится от бремени.

Конечно, можно было все бросить и уехать, к примеру, доучиваться на волхва. Но это ничего не решало. Все равно, для Лейсян оставить его в живых будет означать постоянно жить под дамокловым мечом. Захочет ли она себе таких головняков? Вопрос звучит как ответ, точнее, как приговор. Да и великий хан никуда не делся, и награда за голову Максимуса все еще не получена… Можно было бы, конечно, изгнать Лейсян вместе со всей ее родней, но только делать это надо было сразу же. Теперь же с каждым днем она потихоньку прибирала к себе дружину, кого лаской, кого кнутом, так что и войско и общественное мнение (решение прогнать беременную женщину из дома, это подло, и грозит проблемами не меньшими, чем те, что решает) будет на стороне княгини. А уж то, что он с самого начала не поставил ее на место — между статусом наложницы и статусом жены есть огромная юридическая разница… Как он об этом кусал теперь локти!

«Короче. Надо прочь бежать. И как можно скорее. Но куда?» Решение спрятаться дома оказалось неверным. Оно не столько не решило старых проблем, но и добавило новых.

Пролетела зима. К весне Лейсян разродилась от бремени крепеньким мальчуганом. С этих пор Максимус завел привычку спать отдельно от жены, в собственных покоях, за крепкими дубовыми дверьми и не снимая кольчуги, а есть и пить только из общего котла. Князь чувствовал, что если ничего не предпринять, то остаток его жизни пошел на дни.

Хотя со стороны все же было вроде бы благочинно. Молодой князь с молодой красавицей княгиней регулярно занимались делами своего небольшого княжества, вместе выслушивали челобитчиков, раздавали советы и приказы. А на самом деле…

— Опять к тебе отребье какое-то рвется…, - ворчала Лейсян, когда в числе просителей оказались какие-то гости, желавшие видеть именно Максима. Покорностью или хотя бы простой вежливостью в сказанном и не пахло. Фразу эту следовало понимать как: «такое же как ты, отребье».

— Молчала бы ты, холопка.

— Я то род свой могу на пять сотен лет провести, а ты? — хамила в ответ Лейсян. За дверьми на страже сегодня опять стояли степняки.

— Ладно, драгоценная ты моя. Интересно, а сколько бы за твою родословную дали бы на рабском помосте? Или в лупанари?

— Помолчи уж сам. Совсем забылся?

— По-моему, забылась уже ты, — жестко сказал Максимус. Иногда он сам себе удивлялся. Отчего он не мог просто удавить эту змеюку? Привык? Влюбился? Не мог просто так убить женщину?

Услышав металл в голосе Лейсян как обычно пошла на попятную. Пока. Наследник хоть и есть, но все равно, раздувать огонь рановато. Это потом можно будет спросить за все… А сейчас несмотря на стражу, взбешенному ученику волхва хватит и мгновения, чтобы свернуть ей шею. И то что потом он бед от этого не оберется, ничуть не легче. «Тем более, может и оберется… Ну прибил в приступе гнева наложницу… Плохо, но бывает… Ей-то уже все равно будет, разве что с Моста посмотреть…»

Решив крестьянам пару вопросов по поводу межи, Максимус приказал впустить неизвестных гостей. Ему самому было любопытно узнать, кому же он понадобился. «Может это гонцы из Святограда? Или наемные убийцы?» — на всякий случай он сделал знак быть особо внимательными своей охране.

«Уж что, что, а вот назвать оборванцами их нельзя.» — первой мыслью пришло в голову Максимуса. Двое учтиво, но довольно неглубоко поклонившихся гостей, были одеты богато и прихотливо. Для дороги одежда, украшенная дорогим мехом, серебряными и золотыми украшениями была явно непригодна. Костюмы, кстати, были в разных стилях. И если у гостя пониже он был пошит по последней киевской моде, то корни костюма высокого и худого гостя, расписанного шрамами настоящего бойца, следовало поискать где-то на юго-западе, в Империи. Тот, кого про себя Максимус назвал «Воином» на поясе имел несколько изумительное по качеству и красоте отделки боевое оружие, что даже князю оставалось только позавидовать. «Второй» имел оружие простенькое, зато на шее, поверх богатой шейной гривны, небрежно был брошен обрег-солнце. По внешнему контуру шел замкнутый круг — волхв отрок, а «сектор Даждьбога» был заполнен полностью. Волхв-отрок, Избранник Даждьбога.

Подробности оберега рассмотрел не только князь. Все верующие в росских богов, то есть все присутствующие, кроме степняков, уважительно поклонились чудотворцу. Поклонился, не вставая, и Максимус.

Разогнувшись, он задумался. Что-то смутно знакомое мелькало в лицах гостей. Максимус напряг память, где он мог видеть этих гостей. «В походе? Нет вроде. Ранье? В Святограде? Тоже нет вроде. Еще раньше?…» И разом вспомнил! Резко, с удивленным и радостным криком вскочил с трона и бросился к гостям.