Олег Верещагин - Красный вереск [За други своя!]

В правой руке у него был пятикубовый шприц. Смешно — земной, русский «Луер», дешевка. Смешно, смешно… вот и думать про смешно. Значит они не будут бить или жечь огнем. Какой-нибудь пентотал натрия или еще что. На подростков действует в ста случаях из ста, у них не устоялись жизненные мотивация и позиция, так Олег читал в одной книжке. Кажется — "Своя разведка"…

Страшно. Мне страшно.

Как же заставить себя умереть? Это было все, чего он хотел в тот миг, потому что изнанкой этого неумения оказалось невольное предательство своих. Племени. Бранки. Друзей. Деда. СВОИХ. Мысли о смерти были не такими страшными, как мысли о предательстве, которое он совершит.

Сто из ста. Сто. Не 99. Не 99,99. Сто.

Сто.

Хоть ты Зоя Космодемьянская, хоть Шура Кобер. Наркотик — это не гестаповцы с плетками, ему плевать на героев и трусов.

Сто. Из. Ста.

— Ардлоо — предупреждающим тоном сказал йорд Виардта, подбородком указывая не Олега. Второй данван кивнул и с силой положил ладонь на лоб Олега, прижав его голову к спинке кресла. Это он сделал напрасно. Олег не собирался сопротивляться, тратить силы на бесполезное. С отчаянной решимостью мальчишка готовился бороться с наркотиком. У взрослых, говорят, как-то получается. Что же там было написано?.. Нужно сосредоточить внимание на чем-то реальном — звуке или предмете… а если — когда? — захочется болтать, надо говорить любую чушь, не умолкать. Хоть стихи читать, хоть петь частушки или вспоминать школьные годы чудесные…

Он сжался от омерзения, когда игла вошла под правый глаз, но это оказалось почти совсем не больно. Данван ловко выдернул шприц, быстрым движением швырнул его куда-то в сторону, за спину Олега, и отошёл к Палачу, удовлетворенно ему что-то сказав. Оба офицера встали у стола, не сводя глаз с мальчишки, сидевшего в кресле.

Олег тоже ждал. Потом неожиданно для самого себя рыгнул… и еле успел вывернуть голову вбок — его стошнило так, что забрызгало даже стенку

— Зоу?! — раздраженно и нетерпеливо спросил йорд Виардта. — В'оу инка?! Деад им?

— Ви найс усфилма, — ответил офицер. — Каусйан унс, а?

Йорд Виардта сделал раздраженный жест…

…После шестого укола, когда пустой, выжатый желудок отозвался желчью, смешанной с кровью, и Олег косо повис в кресле, потеряв сознание, с закаченными глазами и нитями густой слюны, тянувшимися из углов губ, медик аккуратно закрыл дипломат и пожал плечами:

— Ничего не выйдет. Он буквально выблевывает все, что я в него закачиваю. Не могу это объяснить с медицинской точки зрения, но это факт. И кстати, далеко не первый подобный случай, как вы знаете.

АнОрмонд йорд Виардта пробежался по кабинету, сжимая и разжимая кулаки. Остановился возле портрета красивой женщины:

— Проклятье! Давно нужно было устроить охоту на волхвов, это их штучки! — он подошел широкими шагами к Олегу, ударил по щеке так, что голова мальчишки даже не качнулась, а отлетела на другое плечо: — Кто тебя обучал?! Сонмир?! Буеслав?! Радонег?! Кто?! — закричал он по-славянски.

— Ни… кто… — еле расклеивая губы и давясь, отозвался Олег.

— Врёшь!!! Говори, щенок!

— Рысенок… или волчонок… Щенков поищи… в других местах, придурок…

Кулак йорд Виардты врезался Олегу между глаз. Мальчишка булькнул, подавившись хлынувшей ртом и носом кровью, и обвис снова.

— Если вы его убьете, вам станет легче? — поинтересовался медик. Йорд Виардта, успокаиваясь, ответил:

— Вы решили сегодня все за него заступаться? Представляете, за него уже просили! Дочь йорд Зоу. Говорит, что этот мальчишка, ее когда-то спас.

— Не когда-то, — поправил медик, — а во время крушения экскурсионного вельбота. Помните, была недавно такая шумная история, глава "Дильте ордсто" покончил с собой…

— Так что, и вам эта упрямая скотина по душе?!

— Нет, но он мне любопытен… Из любой боли он, похоже, способен выскочить. медикаментозное воздействие отторгается организмом — это же просто чудо! Если бы удалось раскрыть этот секрет…

— Что нам делать с этим чудом?

— Ликвидировать, и поскорее, — равнодушно ответил медик. — Такие очень опасны.

— Он знает кое-что очень важное, — возразил йорд Виардта. — Я, пожалуй, отдам приказ воздействовать на него физически…

— Потеряете время, — позволил себе улыбку медик.

— У меня есть умельцы, против которых ему не поможет никакая блокада.

— Я не об этом… Неужели вы не ведите, что он ПРОСТО НИЧЕГО НЕ СКАЖЕТ? Любые ваши умельцы тут бессильны.

Йорд Виардта еще раз бросил пристальный взгляд на висящего в ремнях мальчишку. И понял правоту врача. Допросы будут потерянным временем, это так.

— Ну нет! — сузил он глаза. — Физические мучения ему не страшны — пусть. Но я его не убью! Я отдам его хангарам, и те продадут скотину на юге в рабство, где он еще раз сто проклянет свое упрямство и свою выносливость!

Медик наклонил голову. Он остался при своем мнении, но зачем заявлять об этом вслух? А из-за Хребта Змея и вправду еще никто не возвращался.

Бывают рабы, которых боятся хозяева.

Что его боятся, Олег понял еще на небольшом пограничном аэродроме (или как тут это называется?), когда его вместе с тремя десятками других подростков-горожан выпихнули на потрескавшийся горячий бетон. Тут было нестерпимо жарко, неистовое пекло лилось с неба, и бетон обжигал ноги.

Тут, у северного берега озера Хегаал, лежал другой мир. Казалось, время остановилось в раннем средневековье. Данванам было наплевать на своих рабов-хангаров глубоко и надолго, они не пытались их ничем и никак «облагодетельствовать» — может быть, потому, что ханагры и сами неплохо справлялись с этой задачей?

В этом Олег убедился еще в пути. До ближайшего города — Ырганды — было два дня пути по границе между степью и лесом, старой дорогой, вымощенной квадратными плитами. Вдоль дороги лежали скелеты, и их было много. Очень много.

Скованную за шеи партию по ночам не расковывали, а Олег оказался в ее середине, и его добавочно запихнули в колодку с отверстиями для шеи и рук — тяжелую и натиравшую плечи. Кроме того, в ней страшно неудобно было спать. Но его ни разу не ударили, хотя плечи и спины остальных мальчишек уже к первому полудню были исполосованы следами плетей. И даже когда набивали эту колодку — держались так, словно перед ними был опасный зверь, от которого вовремя нужно успеть отскочить, случись что. Он то и дело ловил на себе опасливые и злобные взгляды, замечал, как хангары часто касаются, проехав мимо него, оберегов, гроздьями висевших где только можно, слышал краем уха шепот «мулдус». Это значило «колдун». По-моему, новые хозяева и сами были не рады, что данваны навязали им Олега.

Он не обольщался относительно своего положения. Именно из страха его и убьют. Запугают себя настолько сильно, что зарежут или зарубят. Надо было бежать, но такой возможности не было. Железную цепь не порвешь. И Олег шел со всеми, ел, что дают и напряженно думал.