Роман Злотников - Собор

Дядечка опять вскочил:

— Да-да, конечно, покорнейше прошу меня извинить, но, к моему великому сожалению, я самонадеянно предположил…

КЗ мысленно застонал и вскинул ладони, защищаясь.

— Сейчас выходим, у меня во дворе стоит красный «БМВ», от меня не отставать, головой не крутить, и, ради бога, помолчите немного.

Дядечка смиренно засопел.

КЗ кивнул Сяве, прощаясь, и двинулся к запасному выходу. Через пять минут они уже катили в Орехово-Борисово, где в огромном, двадцатиподъездном, десятиэтажном, доме у КЗ была так называемая деловая квартира. Когда они сворачивали с Каширки, дядечка, всю дорогу смущенно поглядывавший на КЗ, неловко поерзал, кашлянул и, запинаясь, выдал почти нормальную фразу:

— Не позволите ли поинтересоваться, почему у вас такое странное прозвище?

— Какое? — невинно переспросил КЗ.

— Ну, э-э-э… с вашего позволения, Наталья Петровна, при всем моем глубоком к ней уважении, порекомендовала мне именовать вас при обращении как, прошу прощения, КЗ.

Закончив тираду, дядечка густо покраснел.

— А, это… — КЗ фыркнул. — Эта кликуха еще с детского дома. Я всегда был самый тщедушный, а у нас слабых давят. Так что когда меня тасовали по разным домам, то со мной всегда приключались странные истории. Ну, новичков всегда испытывают, а с меня начинать казалось легче всего. Но, как мне потом объяснили, у меня с психикой не в порядке. Если меня довести, я зверею. Когда мне было одиннадцать лет, меня один гаденыш попытался на понт взять, перо вытащил и сунул под нос, так, когда меня от него оторвали, это перо торчало у меня в брюшине, а у него было два перелома и сотрясение мозга. — КЗ повернулся, посмотрел на своего ошарашенного пассажира и, хмыкнув, закончил: — Да вы не бойтесь, я обычно спокойный. Меня ведь сначала Зверенышем прозвали. Но если меня не заводить, то я нормальный. А взрываюсь, только если сильно допекут. Ну, в общем, — Короткое Замыкание, ясно?

Дядечка промолчал. Но когда они уже остановились и КЗ вырубил двигатель и открыл дверцу, ответил неожиданно кратко, без своих обычных выкрутасов:

— Ясно.

Весь день КЗ мотался по городу: в налоговую, на санэпидстанцию, потом заскочил на рынок с экспедитором выбрать продуктов. По пути между делом забежал в пару неприметных контор навести кое-какие справки, после чего часа полтора пребывал в паршивом настроении, а вечерком позвонил Сашке. С Сашкой он познакомился давно. Мама Таня, как они называли свою воспитательницу, дай бог ей здоровья и долголетия, после очередной скандальной драки убедила «индюка», которого райком перебросил с банно-прачечного комбината на укрепление народного образования, что необходимо научить мальчика контролировать свои создающие столько проблем наклонности. И привела Ивана в секцию к Петровичу. Сашка занимался там уже полгода, обладал бешеным самолюбием, а потому был первым номером по всем статьям. Он олицетворял все, чего не было у КЗ. У Сашки были любящие мать и отец, он учился в нормальной школе, имел красивую одежду, классную подружку, деньги на карманные расходы и был всеобщим любимцем. Неудивительно, что КЗ возненавидел его всей душой. В первой же схватке КЗ налетел на этого «слюнявого» со всем своим пылом, но с удивлением обнаружил, что «маменькин сынок» не распустил нюни, а, упрямо набычив голову, отбивает его остервенелые наскоки да еще и умудряется неслабо отвечать. Так что первый их бой закончился тем, что Петрович за шиворот отшвырнул КЗ в угол и мощной отеческой дланью вправил мозги.

За шесть лет ненависть между ними поутихла, уступив место молчаливому признанию. Потом КЗ забрали в армию, со своим КМС по самбо и разрядом по боксу он очень рассчитывал попасть в ВДВ, но то ли детдомовский штамп помешал, то ли роста не хватило, попал в ВВ. Потом он не жалел. Служба вышла не скучная. Помотало по стране, да и пороху понюхать пришлось. Ему предлагали остаться на прапора, и он было уже решился, но потянуло в Москву, захотелось быть поближе к маме Тане, Петровичу. Детдомовским мало достается человеческого тепла, но тех, кто их этим оделяет, они никогда не смогут забыть. Во всяком случае, КЗ так решил для себя.

Когда он в первый же вечер заглянул к Петровичу и наткнулся там на возмужавшего и повзрослевшего Сашку, то вдруг почувствовал, что вся вражда выдохлась. Он, неожиданно для себя, пригласил того «посидеть» вместе с ним и Петровичем после тренировки, «отметить» возвращение. И Сашка, как потом оказалось к его к собственному удивлению, согласился. Они тогда изрядно поднабрались. Сашка заканчивал юридический институт. Выиграл первенство Москвы по самбо. Женился. В общем, у него, как всегда, все было в порядке. После того вечера они сблизились. КЗ не стал другом семьи, однако встречались они хоть и не часто, но регулярно и, как ни странно, с удовольствием. А когда КЗ занялся бизнесом, то такие встречи стали еще и полезными, поскольку Сашка, окончив свой институт, попал в РУОП. Тому, что КЗ до сих пор не был ни под одной криминальной «крышей», он был во многом обязан Сашке.

Сашка снял трубку сам.

— Привет, семьянин, как жизнь?

— Бьет ключом, и большей частью по голове, — пробурчал приятель.

— Проблемы, проблемы, — поддакнул КЗ, — все их все равно не решишь, надо уметь отвлекаться, отдыхать, рыбалочка там, банька…

— Коньячки, девочки… ладно, кончай заливать, чего у тебя?

— Не торопи, Сашок, дельце есть одно, странненькое такое дельце, заскочи завтра перекусить, поболтаем.

— Понял, жди. Женя, отойди от плиты! — заорал он на дочку. — Жена, понимаешь, к соседке убежала, так что один кручусь, ну пока.

КЗ хмыкнул и бросил трубку. Поскольку ехать оттягиваться в клуб было уже поздновато, то КЗ решил проведать маму Таню.

Уже с порога ее комнатки он увидел Натали. Мама Таня засуетилась, побежала на кухоньку ставить чайник, а КЗ, отложив в сторону торт, букет и корзинку с продуктами, без которых у мамы Тани не появлялся, подсел к столу.

— Приветик, Ванечка. — Натали погладила его по щеке. — Устал?

— Ну-ну, спасибо за заботу. — В его голосе сами собой прорвались раздраженные нотки.

— Зачем ты так? — обиделась Натали.

КЗ поспешно дал задний ход:

— А, прости, сорвалось, день был суматошный, да еще с твоим сюрпризом пришлось кое к кому заскакивать, просить помочь. А сейчас, сама знаешь, просто так ничего не делается, так что пришлось пообещать сделать кое-что, к чему душа не лежит.

— Я понимаю, Ванечка, — виновато вздохнула она.

— Эй, не бери в голову, ты права на все сто, твоему дядечке надо помочь. И если бы это было не так, я бы в эти дела влезать не стал.

Последнее было откровенным враньем, если бы Натали попросила, КЗ влез бы к черту в пасть.