Роман Злотников - Собор

Этим утром он, как обычно, прибыл на службу в пять утра. «Пищевоз», старенький «ГАЗ-53» с фанерной будкой, уже стоял у задней двери столовой, и ночная смена солдат-поваров загружала в будку термосы с завтраком для караула. Сегодня было воскресенье, и караул выставлялся только один, да и тот маленький. Прапорщик заскочил в свой закуток перед продуктовой кладовой, вот уже сколько лет служивший ему чем-то вроде кабинета, переоделся в казенный полушубок и валенки и вернулся к машине. Солдат-водитель ковырялся под поднятым капотом.

— Ну чего там у тебя? — недовольно осведомился начальник столовой.

— Счас, — не разгибаясь, буркнул солдат и спустя пару секунд захлопнул капот. — Провод закрепил, на третьем цилиндре искра пропадала.

— Не застрянем? — озабоченно спросил Наливайко. — Сегодня выходной, вытаскивать некому. Пока тягач пришлют, часа три-четыре пройдет.

— Не-а, — замотал головой солдат, — все путем.

Они выехали из ворот в пятнадцать минут шестого. До объекта было около десяти километров по узкой лесной дороге, заваленной снегом, так что добраться до караула они должны были аккурат к шести часам.

Военного у поворота первым заметил водитель. Прапорщик мирно дремал в углу кабины. Когда рассеянный свет фар высветил одинокую фигуру в офицерской шинели, стоящую на обочине и отчаянно размахивающую руками, солдат вытаращил глаза и, резко затормозив, воскликнул:

— Товарищ прапорщик!

Начальник столовой открыл глаза и резко выпрямился.

— Господи, откуда этот чумной? Да еще в шинелишке. Замерз небось.

Он открыл дверь и, высунувшись из кабины, закричал:

— Эй, командир, давай сюда.

Офицер закивал и быстро двинулся вперед, держа правую руку за спиной. Наливайко прищурился:

— Не разгляжу, он что, нерусский, что ль?

— Похоже, чурка или грузин, — отозвался солдат.

Прапорщик открыл было рот, собираясь задать вопрос, но офицер вдруг выбросил вперед правую руку, в которой оказался пистолет с длинным толстым стволом. Наливайко испуганно замер. Пистолет пару раз дернулся, еле слышно щелкнув, и начальник столовой, в голове которого появились две новые дырки, медленно вывалился из кабины и упал у подножки машины.

Танюшин судорожно сглотнул. Черный зев глушителя, диаметром почти в два раза больше ствольного отверстия, смотрел ему прямо в лицо. Из глушителя ощутимо несло пороховой гарью, и это означало, что пистолет недавно стрелял. А значит, о судьбе старшего машины можно было не спрашивать.

— Капитан, у тебя жена есть?

Ротный еле разлепил губы:

— Да.

— А дети?

— Д-да.

— Хочешь к ним вернуться?

Танюшин нервно закивал.

— Значит, ты будешь делать все, что я скажу. Ты понял?

Капитан снова кивнул.

— Ну вот и хорошо. — Собеседник опустил пистолет и сел на обшарпанный табурет. — Сейчас ты начнешь правдиво и обстоятельно отвечать на мои вопросы.

Капитан закачал головой как китайский болванчик, только вверх-вниз, а не вправо-влево.

«Пищевоз» развернулся и сдал задом к калитке караула. Танюшин уже стоял на крыльце и курил. Бидончик ждал своей очереди на столе в комнате начальника караула. «Пищевоз» остановился, и разводной с грохотом распахнул калитку. Оба «тревожника» переминались рядом, ожидая, когда водитель откинет борт и можно забирать термосы и волочь в столовую. Ротный выбросил окурок и поднял глаза на звезды. В этот момент у калитки что-то быстро щелкнуло несколько раз. Ротный дернулся, но в калитку уже ввалились двое в черных масках, в руках у них были пистолеты с какими-то длинными, толстыми стволами, и до капитана как-то очень быстро дошло, что это глушители. Хотя он видел их только в кино. Один из ворвавшихся навел пистолет на капитана и приказал:

— Подними руки.

А другой скользнул внутрь караульного помещения. Танюшин почувствовал, как у него пересохло в горле и, не отрывая взгляда от скрючившихся на земле тел «тревожников» и разводящего, медленно вытянул руки вверх. И тут будто прорвало. Из кузова «пищевоза» вывалились еще десятка полтора боевиков, в основном кавказского вида, вооруженных уже не только пистолетами, и ринулись внутрь караульного помещения, а спустя полминуты в караульный дворик вошел еще один кавказец, одетый в офицерскую шинель с капитанскими погонами, с точно таким же пистолетом в руке. Он окинул капитана насмешливым взглядом, поднял пистолет и, направив ствол в грудь капитану, что-то приказал на незнакомом гортанном языке своему охраннику. Парень скрылся в караулке, откуда уже слышались приглушенные щелчки. Капитан судорожно сглотнул и зажмурил глаза. Все происходящее казалось кошмарным сном, который вот-вот НЕПРЕМЕННО должен закончиться. Дверь караулки хлопнула. Танюшин открыл глаза, но кошмар остался. На пороге караулки вновь появился охранник и что-то доложил «капитану», тот, глядя на Танюшина в упор, приказал:

— Внутрь. — И угрожающе добавил: — И без глупостей.

И вот последние десять минут ротный сидел на табурете в такой знакомой комнате начальника караула и тупо смотрел в одну точку, время от времени издавая привычные звуки в ответ на знакомые вопросы, а вокруг деловито шныряли абсолютно незнакомые люди.

— Итак, капитан, насколько я понял, ваш караул выставил только два поста. Так вот, должен вам сообщить, что обоих ваших часовых мы… нейтрализовали. Им вздумалось оказаться у КПП, когда мы подъехали.

Танюшин закрыл глаза и стиснул зубы. ДП в караул не выдавали уже месяца два, а на морозе аппетит нагуливался быстро, и часовые-периметровщики, в нарушение всех уставов, частенько поджидали «пищевоз» на КПП, чтобы выпросить у начальника столовой кусок сухаря или заледенелую горбушку.

— А теперь мне нужно знать, как отключить сигнализацию дверей Восьмого склада?

Танюшин пошевелился, но ничего не ответил. Его собеседник терпеливо ждал. Ротный подвигал языком, хрипло откашлялся и просипел:

— Не надо… отключать… она уже…

— Что уже?

— Того… отключена…

Собеседник оживился:

— Поясни.

Танюшин снова откашлялся:

— Там это… ложных срабатываний много было… я и приказал отключить… я там пост дополнительный выставил…

«Капитан» вопросительно посмотрел на одного из боевиков, тот шагнул к столу, взял План боевой службы, заглянул в нужную графу и, криво усмехнувшись, кивнул старшему, протягивая План. «Капитан» быстро пробежал глазами и расплылся в улыбке:

— Отлично. А теперь давайте вместе подумаем, как нам без шума избавиться от этого часового.

У Танюшина засосало под ложечкой. Собравшись с духом, он предложил:

— Я могу пойти и снять его с поста. Или можно послать разводящего. Больше он никого на пост не допустит… — И запнулся, вспомнив безжизненно раскинутые ноги разводящего в проеме калитки.