Сергей Палий - Монохром

Эта фраза на корню убила едва зародившееся позитивное настроение. Сталкеры замолчали, следя за мельтешащими над асфальтом носками собственных ботинок.

Мерный стук каблуков на несколько секунд растворился в уханье крыльев ворона. Птица, судя по звуку, обогнула сгоревший барак и села на столб или дерево позади него. Снова глухой стук шагов.

Прилетевшее с порывом ветра шипение помех и обрывки распоряжений, отдаваемых по рации кем-то из военных. Опять ритмичная поступь…

По моим прикидкам, мы прошли метров двести – практически до конца площади.

– Ты говорил, что за дальним бараком есть слепая зона, – напомнил я Лёвке. – Далеко еще?

– Почти на месте, – отозвался он. – Забираем немного правее.

Я сделал шаг в сторону, запнулся носком берца о трещину в асфальте и чуть было не выпустил из рук зеркало. Сделав пару быстрых шагов, восстановил равновесие и выдохнул. Пальцы автоматически сжались, и в перчатки врезалась полированная грань стекла, которая отделяла меня от верной гибели. – Не расшибся? – справился Гост.

– В норме. Если б я расшибся и взглянул на один из «миражей», то под воздействием аномалии непременно совершил бы какую-нибудь несовместимую с жизнью глупость. Вены бы, к примеру, осколочком вскрыл.

– А я б не утерпел и выглянул из-за своей отражалки, чтоб такое зрелище не пропустить, – сказал Дрой. – И тоже бы себя укокошил. – Грустно все это, – резюмировал Зеленый.

– Пришли. – Лёвка притормозил и попросил: – Минор, обогни угол и подойди сюда. Я сейчас попробую опустить зеркало, осмотреться – последи за мной краем глаза. Если заметишь, что клюнул на аномалию – заставь выпустить воздух из легких. -Как? – Двинь в грудину со всей дури.

– А можно я? – тут же попросил Дрой. – Давно хотел тебе врезать за то призрачное появление в шахте под Янтарем.

Лёвка проигнорировал его слова. Выглянул из-за края зеркала и быстро метнул взгляд из стороны в сторону. Поморгал.

– Не цепляет? – тихонько осведомился я, отодвигаясь от угла здания. – Чисто, – выдохнул Лёвка. – Можно осмотреться.

Я прислонил зеркало к облупившейся штукатурке, размял затекшие пальцы.

Рядом торчал загаженный подоконник, выше слепым квадратиком таращилось на нас чердачное окно, а посередине торцовой стены барака виднелась заросшая «ржавыми волосами» дверь запасного выхода. Давний пожар не тронул это строение, зато ему здорово досталось от бездушного времени, борзых ворон и кислотных дождей: дверные и оконные петли превратились в бурую труху, рамы сгнили до сучков, битые стекла мутной россыпью смешались на земле с крупными осколками шифера.

Центральная площадь колонии осталась позади. И основная масса «миражей», хотелось надеяться, тоже. Дальше тянулась прямая аллея, по обе стороны которой валялись варочные котлы, каркасы стульев, дырявые ведра. Вот она, улица Миражей. Пустынная и унылая. С первого взгляда и не подумаешь, что многие сталкеры пережили на ней последние моменты бытия. Но даже с нашего безопасного ракурса можно было разглядеть обглоданный человеческий череп возле подстанции и висящий на фарфоровом изоляторе скелет в лохмотьях камуфлированного комбеза.

Дрой уловил направление моего взгляда и прокомментировал:

– Сходу и не определишь: одному хозяину запчасти принадлежали или разным. – Ты жрать хотел, – напомнил я. – И продолжаю хотеть.

– Тогда не бубни. – Я указал Лёвке на мощную «электру», три «птичьи карусели» и целый сонм «трамплинов». Поинтересовался: – И как этот рассадник проходить? По детектору – не прокатит: слишком плотно сидят аномалии. И обойти нельзя – в жижу болотную угодим, засосет. А по сторонам глядеть не получится – «миражи» затянут.

Лёвка взял меня за подбородок и плавно поднял голову вверх. В другой момент я бы обязательно расценил жест как фамильярный и двинул ему в рыло, но не теперь. За кромкой крыши барака виднелась опора, левее еще одна, а на них крепилась толстая труба, по которой раньше гнали то ли газ, то ли воду, я в таких тонкостях не разбираюсь. Но магистраль уходила вдоль колонии именно в том направлении, которое нам требовалось.

– Соображаешь, родной, – сдержанно похвалил Гост, стряхивая с перчатки жухлую листву. – Здесь и впрямь можно вскарабкаться на трубу. Интересно, на ней «миражи» тоже могут нас достать?

– В некоторых местах, – кивнул Лёвка. – Поэтому зеркала придется брать с собой, хотя и неудобно будет.

– Одно радует: твари поганые не мешают, – заметил Дрой.

Лёвка уклончиво угукнул. Я внимательно посмотрел на бывшего отмычку. Он пошмыгал носом, сомневаясь, но потом все же сказал: – Наверху птицы.

– Падалыцики. Особого вреда не причинят, – отмахнулся Дрой. – Двигаем?

– Да-да, – пробасил Лёвка. – И все же будьте осторожны. Я подскажу, как действовать при случае. – При каком таком случае? – уточнил я. – Да мало ли какие бывают случаи.

Я пристально поглядел ему в затылок, словно этот сверлящий взор мог помочь проникнуть в мысли и душу человека, чтобы вычленить оттуда самое сокровенное, тайну, которую этот парень несет в себе и не спешит делиться.

Лёвка поправил рюкзак и поднял свой зеркальный щит, готовясь идти к опоре. Обронил:

– Если вдруг воронье… станет агрессивным, бить надо вожака стаи.

– У него шевроны специальные, да? – усмехнулся Дрой.

– Нет. – Лёвка не поддержал шутку. – Но ты сразу поймешь, что он главный.

До стойки мы добрались без происшествий: обогнули развалины хозяйственного флигеля, возле которых счетчик Гейгера застрекотал выше обычного, перелезли через недостроенный забор и оказались возле бетонного фундамента с влитыми железными фермами опоры. Она оказалась масштабнее, чем выглядела издалека, – метра два в диагональном сечении. Навесной лестницы не обнаружилось, но, судя по расположению распорок и промежуточных балок, забраться наверх можно было без особого труда. Вот только как затащить, не разбив, зеркала? Гост сообразил первым.

– Кому-то придется взобраться, а потом поднять стекляшки на веревке.

– Помнится, Минор, ты неплохо лазаешь по всякого рода вышкам, – подмигнул Дрой. Я повернулся к Лёвке. – Не попаду в радиус действия «миражей»?

– Я ходил здесь несколько раз, в этом месте прямого визуального контакта нет. – Но выбросы могли сдвинуть аномалии.

– «Миражи» не подвластны выбросам. А сами по себе двигаются лишь блуждающие. Странно, что не знаешь. – Где же ты руку вывихнул? – Дальше. Там будет сложный участок.

Я передал свое зеркало Зеленому и на глазок оценил сложность подъема. Высота меня не пугала. Беспокоил слепой страх перед неведомым пси-полем, заставляющим убивать себя. Может ли такой страх обернуться ужасом и заставить запаниковать старину Минора?