Сергей Палий - Монохром

– Когда мы отплывали, я увидел велик. Недалеко от берега, под водой. Сначала решил, что показалось, но сопоставив с лишним следом… В общем, кто-то выбросил его, чтобы не палиться.

– И где этот… кто-то, по-твоему? С аквалангом нырнул?

– Возможно, просто ушел пешком – следы от обуви мы внимательно не искали.

– Но не исключено, что подлец затаился в болоте, как ниндзя. Час дышал через тростинку, а когда мы поплыли, уцепился за киль и теперь болтается под днищем. Ждет удобного случая, чтоб нашпиговать нас сюрикенами.

Лёвка некоторое время продолжал смотреть на меня, потом улыбнулся: – Я бываю излишне осторожен. Забудь.

Мы замолчали. В самом деле – зачем вымучивать слова, если беседа не клеится.

Вечерняя заря проявилась сквозь облака. Небо стало глянцевито-алым, словно приближался выброс, хотя ни грома, ни вспышек не было. Конечно, это не выброс – еще не время. Обычный закат.

Ровное зарево за нагромождением свинцовых туч наполняло сердце неосознанной тревогой, притягивало взгляд, заставляло невольно вслушиваться в звуки Зоны сквозь громыхание баркаса.

Я приладил на крышу рубки мощный ламповый фонарь, подключил его к генератору и, поворочав отражатель, откалибровал фокус, чтобы луч падал на воду метрах в десяти перед носом корабля. О маскировке на этой дребезжащей посудине можно забыть, но хоть в бревно не врежемся и нужный поворот не пропустим. После этого я заступил на вахту, где пришлось следить за температурой двигателя. В случае перегрева следовало докладывать рулевому, чтобы тот снижал обороты – Зеленый таки умудрился починить механизм регулировки хода. Методика контроля была кустарная: периодически я слюнявил палец и прикладывал его к кожуху цилиндров. Занятие сие отдавало идиотизмом, ибо я решительно не понимал, как можно тактильно отличить металл, нагретый до 150 градусов, от, скажем, металла, нагретого до 250. И то, и другое – на ощупь жутко горячо. Но взвинченный после волшебного отплытия Зеленый выразился насчет вахт категорично, и спорить с человеком, хоть каким-то боком разбирающимся в речной технике, не имело смысла. От меня не убудет пальчик послюнявить раз в пять минут.

Темнело быстро, но самопальный прожектор позволял видеть, что находится прямо по курсу, а дежуривший на кормовой вахте Лёвка высвечивал фонариком тыл.

Когда мимо меня в третий раз прошел Гост, измеряя радиационный фон палубы и поручней, я не выдержал:

– Слоняешься и мотыляешь счетчиком Гейгера на корабле, который фонит, как реактор. Зная при этом, что радиация не настоящая, а наведена какой-то аномальной штуковиной… Совсем заняться нечем? Иди пожрать, что ль, приготовь.

– Объясняю логику. – Гост остановился и машинально отвел руку со счетчиком, чтобы тот не сильно трещал, хотя на фоне шума поршней это стрекотание и так едва прослушивалось. – Я подумал вот что. Раз хреновина создает наведенную радиацию, не будет ли закономерным, что сама она не фонит? Я поскреб в затылке.

– То есть, если ты обнаружишь на борту вещь или деталь, которая не излучает, она и будет искомым артефактом? А что… умно.

– Пока – лишь гипотеза. Но когда она подтвердится, я обзаведусь еще одной цацкой в придачу к понтовым часикам, которые расклюкал коракс. Сволочь этакая.

– Не веришь, что доберемся до шахты и вернемся с хабаром? – Страхуюсь.

– Умно, – повторил я, досадуя, что мне первому не пришла в голову столь очевидная мысль насчет вещи, создающей иллюзорный фон. – Теперь даже интересно, что за погремушка столько лет отпугивала сталкеров от баркаса.

Гост двинулся дальше, ведя вдоль стены каюты счетчиком, встроенным в ПДА. Через метр он остановился. Припал ухом к корпусу наладонника. – Заклепка? – спросил я, слюнявя палец.

– Нет. Здесь фон тоже есть, но ниже, чем в остальных местах.

– Дам подсказку за половину стоимости добычи. Согласен?

Гост оторвался от ПДА и обернулся. Я хитро улыбался ему. Пусть проникнется мыслью, что мозги старины Минора тоже кое-чего стоят. – Если сработает, треть твоя, – наконец сказал он. – Ищи внутри каюты. Что стоит около этой стенки? – Кажется… радиоприемник старый. – Вот и проверяй. Чего встал?

Гост хмыкнул и полез в каюту, подсвечивая себе экранчиком.

– Эй, Минор, – позвал наш долговязый капитан с носа «Федерации». – Как двигло?

Я демонстративно приложил наслюнявленный палец к кожуху и тут же отдернул. Зашипело. – Горячо. Как и пять минут назад.

– Дрой, самый тихий ход! Пусть машинка передохнет, – скомандовал Зеленый. – Рукоять не сломай опять, вандал.

Дрой поворчал, но указание выполнил. Шум мотора стал тише – словно из ушей выбили невидимые пробки. Гост выбрался из каюты и развел руками:

– Ты был прав, родной. Похоже, искомый предмет – это древний радиоприемник.

– Дедукция, пижон, – беззлобно отшутился я. – Кстати, ты будешь забавно смотреться с приемником наперевес.

– Скорее всего не весь прибор аномальный, а какая-то деталь. Начну разбирать – выясню, какая именно. – Удачи.

Гост скрылся в каюте и почти сразу появился снова, держа в руке ветхий кассетник со встроенным радио. «Озака» гласила наполовину стертая надпись. Возможно, у кого-то постарше гаджет всколыхнул бы перестроечные воспоминания о засилье дешевой китайской техники, но меня хлам-набор оставил равнодушным.

Шнур питания болтался возле ноги Госта, как хвое! мертвой змеи. Он как бы служил символом не только этому полупроводниковому гробику, но и всей эпохе перестроечной смуты.

К нам подошел Зеленый, без интереса взглянул па магнитофон.

– Может, у вас и кассеты есть? Давайте дискотеку забацаем, а то, смотрю, делать нечего.

Гост в двух слонах объяснил ему суть опое го предположения и принялся отколупывать ножом крышку деки. Пластмасса хрустела и крошилась. И нот, когда деталь уже практически вылезла, из динамикой раздался треск.

Я вздрогнул, а Гост от неожиданности выронил кассетник из рук. Магнитофон грохнулся на палубу, и шелест помех немедля стих. – Ёшкин дрын… – слетело у меня с губ.

– Это ты мягко выразился, – признался Гост. – Я ж дураком чуть не стал.

– Батарейки надо вынимать, – сказал Зеленый. – Давайте ужин соорудим. – Да, пожрать – это тема, – согласился я.

– Гост поднял приемник, взвесил его на руке и снял заднюю крышку. Сглотнул. Медленно развернул магнитофон, показывая нам пустые гнезда.

– Опа-па, – только и сумел сказать Зеленый. – Но как же…

– Он осекся. А у меня в груди возникло щемящее чувство давно минувшего. Дежа-вю. Где-то я уже встречал похожий аппарат… Радиола! В подвале Лиманска, когда мы с Датой пережидали выброс! Тогда, помнится, прибор тоже поймал какую-то волну, несмотря на то, что на принимающем устройстве физически не могло быть напряжения, а антенна экранировалась толщей земли и бетонными стенами.