Сергей Палий - Монохром

Часть его тела попала под отраженный от палубы свет прожектора, и я вздрогнул, увидев глянцевито-чернильную щеку. Угольник! Вот почему от него исходит волна угрозы! Такой касатик, судя по тому, что произошло накануне у блокпоста, голыми руками хребет переломать может – вон когтищи какие.

– Ты мне даром не нужен, – сказал угольник, будто почуяв мое беспокойство. – Мне нужен Коломин.

– Хорошо, что мы друг друга понимаем, – согласился я. – Мир?

Визитер медленно повернул голову, и я сумел наконец разглядеть лицо. Угловатое, с мутно-чернильной шкурой и едва различимыми гранями изломов. С провалами глаз. В мимике проглядывало что-то человеческое, узнаваемое, но в то же время от существа так сильно веяло бездушием, что меня невольно охватило сомнение – живой ли он вообще или механический? Я зомбаков поприятней на вид знавал, чес-слово. Угольник хищно улыбнулся. – Он вам рассказывал, что произошло в шахте? – Нет.

– Хочет вернуться и справиться с процессом превращения… Идиот. – Визитер молниеносно приблизился ко мне на расстояние удара. Я замер, вцепившись в штурвал. Стало совсем неуютно. – У него есть… вещь, которая нужна мне.

– Валик и белила? – Острота слетела с языка по привычке. Я поправился: – Без обид. Ничего личного, просто уж больно ты… темненький.

– Это не главное. – Черномордый придвинулся еще ближе, и я с ужасом почувствовал острия когтей на ребрах. Зловещий шепот пробрал до костей: – Главное, что с «жемчугом» я смогу вернуться домой.

– Заждались, наверное… – По боку потекла теплая струйка. – Ох! Тихо, тихо… Брось царапаться. Ты хоть не заразный?

– Мы с Соломиным вместе служили. Тряслись в одной «вертушке», когда все звено навернулось… Было страшно, связь прервалась… Чтоб от выброса спастись, в шахту спустились… Уже догадались, что операция провалилась… – Угольник умолк. Сам, видно, понял, что начинает путаться. – Теперь бойцы, у которых есть «жемчуг», идут домой.

– А те, у кого нет, пытаются отнять, – продолжил я. – Толком не понимаю, о чем ты, но логика подсказывает…

– Здесь все друг у друга отнимают, – презрительно перебил визитер, слегка ослабив хватку. – А я ведь совсем недавно стал таким.

Он повернул ко мне часть физиономии, которая но этого утопала в густой тени. Я отшатнулся. Между антрацитовыми пятнами виднелись прожилки светлой человеческой кожи. Краешек глаза еще слезился, роговица блестела полупрозрачной пуго-ницей. – Я здесь чужой, – совсем тихо сказал он.

– Да я тоже не родной, – ответил я, отчаянно пытаясь сообразить, как вырваться из мощных лап и не покалечиться. – Так… приживала.

– Ищешь способ слинять? – понимающе ухмыльнулся угольник. – Спроси своего проводника…

Выстрел громыхнул над самым ухом, и я на время оглох. Частички пороха обожгли шею, заставив дернуться и вскрикнуть от боли в груди. Когти визитера располосовали кожу и скользнули выше, к глотке, но это скорее был рефлекс, чем осознанное действие угольника. Поэтому я успел увернуться: убрал башку в сторону, изо всех сил оттолкнул тяжелое тело и схватился за спасительный «калаш». Правда, теперь он был не нужен.

Из крошечной дырочки в иссиня-черном виске толчками вытекала кровь. Или какая-то темная жидкость, которая заменяла кровь этим существам. Взгляд помутнел, наполовину мутировавший глаз закатился. Труп угольника осел.

Лёвка еще некоторое время продолжал стоять, держа «Гром» в боевом положении – прикладом к плечу. Из ствола вилась струйка дыма, задорно подхватываемая ветерком.

– Штурвал мозгами заляпал, – сказал я, слабо слыша собственный голос. – Чай готов, – ответил Лёвка.

– Ты вовремя. – Я скосил глаза на угольника. – Велосипедист? – Он самый. В трюме отсиделся, наверное. – Лихо ты его. – Он хотел отнять то, что принадлежит мне.

В бедном моем лысом черепе гремел колокольный звон почище кремлевского. Фразы я читал по губам.

– Знакомцы, я так и понял. А ты, стало быть, Коломин?

– Сержант Лев Коломин. – Лёвка не стал отпираться. – Всё еще хочешь поговорить?

– О, теперь даже сильней. Аж яйца от хотения сводит.

Подскочил злой Дрой с «Потрошителем» наперевес, следом подтянулся Зеленый и смерил недовольным взглядом Лёвку. Затем посветил фонариком внутрь кабины.

– Без билета на борт просочился, – попытался отшутиться я, ощупывая царапины на груди. Мне хотелось покалякать с Лёвкой наедине. – Кондуктор уже во всем разобрался, идите баиньки…

– Хватит паясничать, брат, – резко оборвал меня Дрой и повернулся к бывшему отмычке. – Если не хочешь, чтобы я тебя в речку выкинул, рассказывай все начистоту.

– Дешевый гопник, – сказал тот, игнорируя ветерана, и вытолкнул ногой тело угольника из рубки. Труп перевалился через комингс и уткнулся в бортик. – Если бы вместо болтовни сразу на меня напал – мог бы убить. А так… сплошная театральщина получилась.

Я отметил, как губы Дроя поджались, а кулак стиснул рукоять дробовика. Зря парень так нечутко относится к просьбам нашего веснушчатого друга – казус может выйти неимоверный.

– Видно, ты не понял, щегол, – выдохнул Дрой и резко взмахнул «Потрошителем».

Я и заметить не успел, как Лёвка ушел с линии атаки. Дрой, похоже, не целился ему в мурло, а всего-то хотел выбить оружие, но и этот трюк не удался. Дробовик словил воздух, и сталкера по инерции увлекло вперед. Парень тут же обогнул его, оказался за спиной, выбил ствол и подхватил сзади за шею. – Не двигайся, сломаю.

Дрой застыл, как истукан. Не ожидал он от юнца такой прыти, прямо скажем. В тесной кабине было непросто столь изящно увернуться от удара и обезоружить опытного бойца.

Реакция, точность исполнения приема, хладнокровие – все это окончательно укрепило меня в мысли: Лёвка не простой паренек, прошедший ускоренный КМ Б Зоны. Фига два. За годик внутри Периметра можно научиться обращаться с оружием, ходить десяток-другой километров в полной выкладке по пересеченной местности, огибать стороной ловушки и на слух отличать очередь, пущенную из АК, от стрельбы из «Гадюки». Можно, если повезет, стать неплохим следопытом. Можно, коли не сдохнешь, отточить кое-какие дипломатические навыки. Но за год нельзя стать профессионалом.

А Лёвка профессионал высшей категории не только потому, что умеет, если не больше, то уж точно не меньше нашего. Он профи, ибо не болтает лишнего и зачастую старается прикинуться лошком.

Я аккуратно прислонил дуло автомата к паху паренька и сказал:

– Отпусти старину Дроя, иначе твой мини-сталкер станет вдвое короче.

Лёвка не послушался, но нахмурился – значит принял к сведению.

Некоторое время мы стояли плотной скульптурной группой под покровом ночи. Прохлада и мерное урчание мотора остужали пыл, но первый шаг никто сделать не решался. Подошел заспанный Гост.