Сергей Палий - Монохром

В любом случае идиотам в кабине катера я не завидовал. Самоуверенные, привычные к наглости, они не рассчитывали на тот отпор, который получили в следующий миг. Топорное солдафонское воспитание сыграло с экипажем злую шутку…

Псевдогидра атаковала настолько молниеносно, что я даже не успел заметить, как она оказалась возле борта «Урагана» и чудовищным ударом хвоста сбила машину с курса. Вот это силища! Многотонный катер завалился на правый бок, выдув из-под нагнетателей фонтан брызг. Пушка продолжала осыпать окрестности свинцовым градом. И хотя теперь огонь велся не прицельно, мне не улыбалось попасть под шальной крупнокалиберный снаряд.

Ситуация разрешилась сама собой. Два больших минуса в итоге схлестнулись между собой и дали крошечный плюс. Появился шанс свалить из этого негостеприимного затона! А такие возможности упускать – себя не уважать.

Я сунул нож в чехол и, стараясь глядеть под ноги, чтоб не угодить в аномалию, дернул к овражку, где уже дожидался Лёвка. Завидев меня, он махнул рукой и скрылся за поворотом. Одно слово – следопыт. Уже приметил путь для отхода.

Прощайте, братцы «пылевики». Если вас в ближайшее время не разберут на части, то утопят прямо в дорогостоящей консервной банке. Сами виноваты. Грешно травоядных обижать и вкусняшки-лопухи поганить. Овражек оказался с сюрпризом. За поворотом он резко расширялся и оканчивался озерцом «киселя». Впопыхах я чуть было не угодил в химическую дрянь, но успел притормозить. Ком грязи по инерции улетел в мерцающую зыбь и исчез без брызг.

Я проводил его взглядом, отмечая, что «кисель» не изумрудно-зеленого цвета, каким обычно бывает, а болотного, почти серого. Странная какая-то аномалия.

Лёвка карабкался по глинистому склону наверх в самом пологом месте, но даже там то и дело оскальзывался. Весь его комбез был в серо-коричневых пятнах, на берцах налипло несколько пластов, в волосах запутался репей. Шпала тупая! Мог бы предупредить, что здесь целый кислотный бассейн! А если б я был на йоту беспечней и вывернул без торможения? Спасай вот таким баклажанам после этого жизнь.

Я выбрал корень покрепче, ухватился за него и полез следом за парнем. Когда добрался до середины склона, нога все же соскользнула, и пришлось распластаться на пузе, чтоб не съехать в гостеприимную едкую муть. Отлично. Был только в иле, стал еще и в глине. Можно мумифицировать. Подтянувшись, вернулся на исходную позицию и продолжил подъем. Лёвка уже выбрался на твердую почву и тянул руку.

Я с негодованием отпихнул перчатку, под которой пряталась черная, измененная неведомым образом плоть, и вылез из причудливой канавы. Тоже мне помощник нашелся.

– Мы с северо-востока к Припяти подошли, – сказал он, не обижаясь на мой резкий жест. – А надо в район «Юпитера» и старого карьера, это западнее…

– Ты себя хорошо чувствуешь? – зло поинтересовался я, доставая из кармана ПДА.

– Приступ кончился, воду выблевал, – пожал плечами Лёвка. – Пока терпимо. А что?

– А то. Через полчаса адреналиновый драйв у тебя рассосется, мышцы остынут и замерзнешь, как сбитый финский летчик. Или ты уже так размутировался, что мелочи вроде переохлаждения не страшны? Он нахмурился и выскреб репей из волос. – Об этом я не подумал. Ты прав, нужно сушиться. – Именно. Спикари есть?

– Нет. Все в рюкзаке осталось. Спички, харчи, аптечка, патроны.

– Рюкзак Дрой выкинул за борт вместе с Зеленым. Так что если шмотьё и выплыло, то все равно мокрое и на другой берег. Двигаем к пятиэтажке, там что-нибудь придумаем. Знаешь эти места? – Ходил, – коротко ответил Лёвка.

– Вот и веди, мугаген. А еще раз не предупредишь, что за поворотом аномалия, – пристрелю. – У меня ствола нет, чтоб ведущим идти. – Твои проблемы.

Церемониться я не собирался. День не задался с самого утра, а дальше, судя по простейшим логическим выкладкам, будет только хуже. Свой автомат я ему не отдам. И так почти голышом посреди Зоны очутились. Клоуны.

Парень достал нож и пошел вперед, вдоль разбитого забора. Изгородь загибалась влево, поэтому пространство визуально контролировалось. Листья жести местами были пробиты осколками и свернуты в рупор. Когда-то здесь отгремел жаркий бой.

Уже на ходу я снял с плеча «калаш», отстегнул магазин и вылил оттуда воду. Красота. Даже если в двадцати патронах из тридцати порох остался сухим, поди угадай – в каких именно. Автомат-то я сохранил, только это мало что меняло. Пока не найдем, где можно высушиться, – дело табак.

Без особых надежд я врубил ПДА и удивился, когда прибор включился, словно и не побывал только что в загаженной речке. Неужто Фоллен не брехал, когда говорил, что новые наладонники водонепроницаемы? Ну и ну, фартит же иногда. Не зря, ох не зря я ему в треньку продул. Хоть что-то радует.

Звуки сражения катера с псевдогидрой все еще долетали со стороны водоема, но пальба прекратилась, а гул аэронагнетателей стал похож на кашель туберкулезника. Кранты солдатикам. С одной стороны, это радует: некоторое время хвоста за нами не будет. С другой… Эта вечно мерзкая другая сторона, Демоны Зоны ее побери! С другой стороны, давно проверено: на место одного погибшего военного приходят два. А судя по тому, какую технику они подняли для преследования, за моего загадочного попутчика «пылевики» взялись всерьез и надолго.

Стараясь не упускать из виду раздолбанный забор и траву, по которой мы топали к одинокой хрущевке, неизвестно как оказавшейся вдали от остальных многоэтажных уродцев Припяти, я глянул на экран наладон-ника. Почта мигала двумя непрочитанными сообщениями, но сейчас не время объясняться с Датой. Иконка встроенного дозиметра неприятно пульсировала оранжевым – еще бы, искупались мы знатно. Не смертельно, но яйца бы неплохо в ближайшие сутки сполоснуть в дезактивирующем растворе. Детектор аномалий показывал скопление в правом крыле здания. На сканере движения горели лишь две точки – я да Лёвка. Ну и мельтешили неясные пятна возле реки. Либо нам повезло, и мы оказались в относительно чистом секторе, либо датчик врет. Впрочем, уже сам факт, что наша веселая компания до окрестностей Припяти по воде добралась, исчерпал лимит удачи на месяц вперед. А Зона, как известно, баланс блюдет. Поэтому готовиться лучше к худшему.

До пятиэтажки оставалось метров пятьдесят, когда Лёвка остановился и поднял руку, сжав кисть в кулак. Я замер. Парень долго вглядывался в дворовые постройки: останки детской песочницы, выщербленный закуток для помойки, сплющенный гараж-ракушку и огрызки лавочек.

– Пусто, – сообщил он, опустив руку и передернув плечами. – Сам вижу. Чего пугаешь зазря?

– Ты не понял. Весь дом пуст. Я… – Лёвка обернулся. – Я же теперь вижу немного лучше, чем обычный человек.