Сергей Гжатский - Дыроколы

— Там пусто!

— Где заключённый? — рявкнул Антон и щёлкнул стеком.

— В пути! — отозвался лейтенант, — Доставят с минуты на минуту…

— Проконтролируй! — приказал Антон.

Когда помдеж убежал выполнять распоряжение, мы вошли в комнату, прикрыли дверь и осмотрелись. Обычное помещение для допросов. И обстановка стандартная: голые стены, скрытый в потолке свет, продолговатый стол и два стула по обеим его сторонам — все ножки намертво привинчены к полу. Напротив входа — широкое, во всю стену, зеркало, за которым скрывается ещё одно помещение с записывающей видео и аудио-аппаратурой, мягкими кресла ми и мини-баром. Таких "рабочих" комнат в СИЗО поди не по одной сотне на каждом уровне.

Через неприметную дверцу в боковой стене мы прошли в закуток за зеркалом, уселись в кресла и стали ждать, посматривая сквозь хитрое стекло на входную дверь. Помятуя о скры тых камерах и микрофонах, старались общаться между собой минимумом жестов и однослож ных фраз с соблюдением уставной субординации. Пусть гадёныш-дежурный и не надеется выве сти нас на чистую воду через подслушивание и подглядывание. Такого удовольствия мы ему не предоставим.

Внезапно дверь распахнулась и плечистый конвоир впихнул в комнату заключённого.

Мы с Макаром подобрались: вот он, Жан- Жак! Однако Антон отреагировал на появление плен ника как-то странно. Он лбом прилип к стеклу, рассмотрел его хорошенько и озабоченно пока чал головой. Затем, пробормотав:

— Это не он! — ринулся в комнату для допросов.

Мы с Макаром только смутно представляли себе, как выглядит Жан-Жак, но атлант-то отлично знал его и по описанию своего учителя, и по фотографии, которую тот ему по законам конспирации показывал тайком от нас. И если наш друг усомнился в подлинности подпольщи ка, то стало быть так оно и есть. Терзаемые тревожными предчувствиями, мы поспешили встать рядом с разгневанным не на шутку Антоном-генералом.

— Ты кого привёл, болван? — набросился он на конвоира.

Плечистый детина растерялся, губы его трусливо затряслись.

— Н-не могу знать, господин генерал!

— А кто может?

— Лейтенант! Помошник дежурного…

— Где он?

— Остался за дверью.

— Зови!

Помдеж влетел в комнату как ошпаренный, предусмотрительный конвоир остался за порогом.

— Это кто? — зловеще спросил летёху Антон и кивнул на заключённого, который пользуясь пе ребранкой без разрешения плюхнулся на стул и с наглой ухмылкой уставился на всех присут ствующих.

— Заключённый из камеры 74, блок "А"!

— Имя?

— Жан-Жак!

— Фамилия?

— Господин генерал, у заключённых нет фамилий, только номера…

— Знаю, кретин!

Антон поджал губы. До него и до нас наконец дошёл ужасающий смысл нашего прокола. Вернее, ошибку допустили не мы, а подпольщики, приняв на веру без проверки сообщение об

узнике из камеры 74-А. Произошла путаница — у нашего Жан-Жака оказался тёзка, и тоже под польщик! И мы хороши, сунулись, без предварительного уточнения… А всё спешка, будь она неладна!

Но нужно было как-то выкручиваться из опасного положения. Я только начал мыслен но прикидывать различные варианты, как Антон схватил помдежа за грудки, трясанул с силой пару раз и прорычал в лицо:

— Это чорт знает что творится в вашем заведении! Дежурного ко мне, живо!

Растрёпанный лейтенант пулей выскочил в коридор, забыв и про устав и про заключённого. Но

о последнем не забыл Антон. Он шагнул к хихикающему подпольщику и пребольно перетянул его стеком по спине:

— Над кем потешаешься, мерзавец? Запорю!

— Ай-ой! — запричитал подпольщик, потирая спину.

— А ну, отвечай, мразь, как твоё имя? — Антон снова взмахнул стеком.

— Ой, не надо! Жан-Жак!

— Фамилия!

— Жан-Жак Меркюр, сударь!

— Ты сидишь в камере один?

— Да!

— Как давно?

— С сегодняшнего утра…

— А до того с тобой кто сидел?

— Тёзка… Жан-Жак де, Вальер…

Ответ подпольщика всё поставил на свои места. Ситуация прояснилась, только неясно было, что это нам в данный момент даёт. Антон соображал быстрее нас с Макаром, поэтому и спро сил первым:

— Куда он подевался, этот де, Вольер? Его что, отпустили? Или перевели в другую камеру?

— Нет! Просто увезли из СИЗО…

— Кто увёз?

— Вам лучше знать! Вы же всеми нами командуете! Но ничего, придёт наше время, за всё ответите!

— Заткнись! Повторяю вопрос: кто увёз твоего тёзку?

— Откуда я знаю? Придёт дежурный, его и спросите…

Дежурный прибежал минуты три спустя и не один. За собой он приволок шесть воору жённых до зубов конвоиров. Гадёныш не успел толком отдышаться, как Антон сунул ему в ры ло приказ о выдаче Жан-Жака и делая страшные глаза вопросительно прошипел:

— Так кому ты отдал нашего заключённого?

Театральщина атланта на капитана или никак не подействовала, или он насобачился скрывать свои эмоции. Дежурный спокойно изучил приказ и попытался сунуть в свой карман, но Антон был на стороже и вовремя выхватил бумагу из его рук.

— Мне повторить вопрос?

— Господин генерал! — криво усмехнулся дежурный, — Как же так? Вы едете забирать бунтов щика и не знаете, что он уже у титанов? Как-то непохоже на вашу контору…

Продолжить он не успел. Я перехватил настороженные взгляды конвоиров, их недву смысленное поигрывание оружием и понял, что капитан затронул для нас опасную тему. Ещё немного, и он потребует у нас не только документы для проверки, но и попробует разоружить до выяснения наших полномочий. Следовало как-то отвлечь его, преломить ситуацию, переве сти стрелки на другое…

И я, метнувшись к дежурному справа, круговой подсечкой заставил его упасть на колени перед Антоном-генералом. Сам встал со спины и с силой надавил на плечи, мешая подняться. Макар одновременно со мной переместился влево, выхватил лучемёт и приставил его к виску гадёныша. Всё произошло в доли секунды, никто из конвоиров и дёрнуться не успел. Антон в свою очередь звезданул капитана стеком по макушке и угрожающе проскрипел, в основном играя на публику:

— Предатель! Изменник! Как ты смеешь так со мной разговаривать? Расстреляю без суда и следствия!

При этих словах Макар неожиданно выстрелил. Скользнув по темени дежурного, яркий

луч выжег в прилизанных волосах приличную борозду и врезался в зеркало, которое лопнуло оплавленной закопчёной звездой. Наглядный урок не прошёл даром. Спесь и наглость соскочи ли с капитана как парик с лысой головы. Он переменился в лице, сильно побледнел и взвизгнул по-девчачьи от страха. Я развернулся на сто восемьдесят градусов и полоснул лучом поверх го лов растерявшихся конвоиров.

— А ну стоять, сукины дети! Предатели! Изменники! Оружие на пол!

Когда конвоиры побросали лучемёты, Антон снова хлеснул дежурного по макушке: