Алекс Орлов - Стрела Габинчи

В дверь снова ударили, но скорее кто-то просто со зла лягнул ее ногой, и дальнейшего развития это не получило.

– Ваше благородие, там на улице что-то происходит, – подал голос Ригард.

– Сейчас подойду. Клаус, возьми лампу и перенеси в прихожую. Здесь нам нужна темнота.

Клаус взял лампу со шляпой и вынес в небольшой закуток перед дверью, который теперь стал вдвое теснее из-за загромождавшего его шкафа.

Здесь же висели куртки – его и Ригарда, и, пока не стали ломать дверь, было так уютно, что Клаусу казалось, будто эта осада лишь часть страшного сна, от которого он скоро пробудится. Еще до страшной развязки.

Вернувшись, он ступил почти в полную темноту и снова сел к стене. Галлен между тем отодвинул штору и приоткрыл створку окна – по полу побежал легкий сквозняк.

Неполная луна давала совсем немного света, но скоро глаза Галлена привыкли, и он положил арбалет на подоконник.

Клаус прислушался: по мостовой шуршали подошвы пробирающихся солдат. Казалось, что их здесь десятки. Ему хотелось спросить у Галлена, откуда у Лефлера столько людей, но Клаус понимал, что это малодушие.

Какая разница, откуда они взялись? Самое страшное, что в плен Лефлер никого брать не собирался.

Клаус вспомнил мать и беспечную, как теперь казалось, жизнь на окраине Денвера. Да, ему тогда хотелось славы и денег, и лучше поскорее, чтобы хорошо одеться и выглядеть в глазах Ядвиги неотразимым принцем.

Где она теперь и что делает?

Щелкнул арбалет, треснула расколотая доска, и раздался вой очередного солдата, попавшегося Галлену на прицел.

– А-а-ай, а-а-а-ай! Помогите кто-нибудь! Помогите-е-е!

– Ригард, давай второй арбалет! – шепотом потребовал Галлен и тотчас получил новое оружие.

Раненый снаружи продолжал кричать, призывая товарищей. Его призывы не остались безответными, потому что вскоре Галлен замер и, один за другим, сделал два выстрела.

И снова раздались вопли, а затем несколько болтов влетели в окно. Они прошили занавески под самым потолком и врезались в противоположную стену.

Осколки стекла посыпались на пол, а воздух наполнился пылью от меловых белил. Клаус закашлялся.

– Вы их здорово разозлили, ваше благородие! – сказал Ригард.

– Да уж, – согласился Галлен. – Только где же стражники? Неужели этого воя никто не слышит?

Капитан Соммерсет прятался за столбом и наблюдал за тем, как вдоль забора движутся его солдаты. Света неполной луны было достаточно, чтобы различать на фоне серого забора их темные силуэты. Двое последних тащили лестницу.

Соммерсет готовил штурм, и для его успеха требовалось атаковать со стороны дверей и окна.

То, что противник непрост, капитан уже понял. При попытке схватить случайно зашедшего на кухню лейтенанта тот сумел обварить троих солдат и писаря глинстоунской чесночной похлебкой и выскочить в коридор, где избежал расставленных ловушек и завлек преследовавших его солдат под губительный огонь из арбалета.

Теперь Соммерсет имел троих раненых, третий солдат получил в грудь метательный кинжал – человек из Вердена не знал промахов.

Впрочем, этого и следовало ожидать, было бы глупо думать, что мятежники полагаются на каких-нибудь неумех. Нет, и еще раз нет! Курьером, доставлявшим списки заговорщиков, должен был стать только самый лучший.

Достигнув конца забора, первый из силуэтов остановился, за ним второй, третий, и цепь замерла, ожидая сигнала к наступлению. А цель наступления вот она – затемненное окно, с двух сторон ограниченное окнами, которые были ярко освещены.

Сделать так придумал писарь Ларгос, теперь нужное окно было хорошо заметно, чтобы никто не смог ошибиться.

Внезапно послышался резкий удар, треснуло дерево, и у забора забился раненый. Это было похоже на колдовство, но его подстрелили через забор, собранный из дубовых досок.

Несчастный кричал, прося помощи, к нему от угла улицы бросились двое рослых солдат, поставленных собирать раненых и относить во дворик судейского дома.

Ах, лучше бы они так не спешили! Человек из Вердена будто видел в темноте и сумел подстрелить одного из них. Не успел Соммерсет отдать очередной приказ, как из темного окна последовал еще один выстрел и просвистевший рядом болт сбил гонца, спешившего к капитану с донесением.

– Штецин, дайте залп в окно, да повыше, чтобы не задеть их! – приказал Соммерсет, и тотчас из второй шеренги ударили арбалеты, а со стороны окна донесся звон стекла.

Соммерсет присел и посмотрел на беднягу-курьера, который свалился в пяти шагах от столба, за которым прятался капитан.

Соммерсет ухватил его за шпору и подтащил к себе. Раненый застонал.

– Ты живой или как?

– Живой, ваше благородие…

– Куда тебя угораздило?

– В плечо…

Соммерсет провел рукой и нащупал хвостовик под наплечником.

– Ага, вот он… Сейчас легонько потащу, а ты скажешь – есть засека или нет?

– Тяните… ваше благородие… – простонал раненый.

Соммерсет потянул.

– Ох! – выдохнул раненый. – Дергайте, ваше благородие… нет засеки…

Капитан дернул, и тонкий арбалетный болт оказался в его руке. Зато раненый лишился чувств. Впрочем, скоро он пришел в себя и сел.

– Граф Стиглиц приехал… Вас позвать велел.

– Где он?

– Карета за углом, позади дворика.

Соммерсет вздохнул, бросил взгляд на зловещее затемненное окно и сказал:

– Штецин, я ненадолго отойду!

– Я слышал, ваше благородие.

– Смотрите тут в оба. Скоро буду.

Оставив спасительный столб, капитан забежал за угол и почти столкнулся с охранниками его сиятельства, шедшими перед своим господином.

– Стойте! – сказал он, когда в темноте перед ним блеснули мечи.

– Опустите мечи, это Соммерсет, – услыхал капитан скрипучий голос графа.

Охранники расступились, и граф шагнул вперед, одетый в сверкающую кирасу, прикрытую сзади темным плащом.

Блестящая броня словно приглашала меткого стрелка испытать удачу.

– Что тут у вас такое, капитан, поймали верденских бунтовщиков?

– Еще нет, ваше сиятельство, но у нас уже есть потери. Семеро раненых – двое тяжелых…

– Кого это волнует, капитан? Мне нужны списки бунтовщиков, вам это понятно?

– Понятно, ваше сиятельство, и как раз сейчас я собирался отдать приказ начать приступ – со стороны дверей и окна. Лестницы мы уже приготовили.

– Они что же, стреляют?

– Стреляют, ваше сиятельство, и, несмотря на темноту, весьма метко.

– Ну так я их не боюсь, мы все в кирасах. Ведите меня, я буду лично руководить приступом.

– Ваше сиятельство, ваша кираса хорошо видна в темноте, а он стреляет из пехотного мизонина… Только что поразил солдата через дубовые доски накладного забора, так что кираса вас не защитит.