Алек Майкл Экзалтер - Бывший рай

Столь четко выраженные признаки разительного, отнюдь не гипотетического технологического упадка планетарного народонаселения Дагу Хамперу ранее не были известны, ничего сходного также не нашлось в петабайтах памяти центрального ментатора фрегата. Не зря же он с авторитетностью действительного магистра палеографии заявил молодому Тилбо о сенсационном характере их исследований на Экспарадизе. Наверное, стоит поразмыслить, как взять в качестве рабочей концепции не слишком обоснованные предположения сержанта о самопроизвольной социальной инволюции скорбных разумом аквитанских колонистов.

Разумеется, в доступной Ойкумене можно обнаружить черт знает сколько варварских планет и назвать навскидку немало недоразвитых систем, где имеются имперские фактории или цивилизаторские посольства. Но нельзя не подчеркнуть: все известные варварские царства-госудурства определенно находятся на стадии индустриальной, так сказать, цивилизации. Тогда как их низкой уровень развития по сравнению с суперлативными мирами объясняется наряду с иными историческими причинами целенаправленным уничтожением планетарного технологического потенциала в результате боевых действий. Либо недоразвитость целого ряда имперских колоний проистекает из тоталитарной природы правящих там политических режимов, посчитавших за социальное благо держать в технологическом варварстве подвластное народонаселение. Опять же утилитарно технократическая составляющая тамошних политических систем не оставляет сомнений: никто из самых отъявленных тоталитарных диктаторов с жиру особо не бесится, не помышляя с дуру или с жестокого похмелья, не компенсированного наноскафами, как бы половчее заменить отсталые машины и механизмы на еще менее производительную мускульную силу тяглового скота и людей-рабов, как оно произошло на Экспарадизе, судя по фрескам в развалинах городов.

Что же с этими антропоморфами все же стряслось, рассуждал Хампер, до тех пор когда психотропный нейровирус не распространился достаточно широко на планете? Ведь само их былое деградирующее существование, весьма возмутительным образом опровергает господствующую среди палеографов империи точку зрения о том, что сколь угодно изолированное планетарное человеческое сообщество не в состоянии опуститься ниже минимального индустриального уровня, позволяющего эксплуатировать легко доступные залежи полезных ископаемых: углеводороды, металлические руды, минералы, а также перерабатывать другие природные ресурсы, скажем, ту же древесную целлюлозу. Между тем, развитие промышленности и торговли рано или поздно, если обходиться без какой-либо тоталитарной гуманистической идеологии, вызывает опциональную востребованность либерального политического порядка, наилучшим образом обеспечивающего переход от хаотического индустриального расширенного воспроизводства к научно-технологической биосферной системности и суперлативным технологиям.

… Так-то оно так, а ну-ка, какие резоны по данному поводу нам предложит ксенобиология? Если мало чего вразумительного, то пусть граф Алмо войдет в резонанс на досуге…

— Ваша светлость, позвольте у вас полюбопытствовать, что вы теперь думаете об идее Мии Мо, как если бы производный нейровирус в течение долгого времени оказывал минимальное девиантное воздействие на социально-психологические стереотипы колонистов Экспарадиза?

— Пытаетесь подвести экзобиологическую базу под умозрительные инволюционные метафоры сержанта Тилбо, не так ли, сэр Хампер?

— Граф Алмо, вы меня восхищаете своей проницательностью. Однако было бы великолепно, если абстрактные догадки нашего славного Рона Тилбо вы как-либо прозорливо подкрепили какими-нибудь конкретными естественно-научными обоснованиями.

— Мне очень не хотелось бы вас огорчать, коллега Хампер, но мне нечем порадовать ни вас, ни вашего, хм, аколита Тилбо. Основываясь на поведенческой реакции вагантера Джу Лакса, по-видимому, получившим заражение сингенетическим провирусом, психотропный эксцесс следует незамедлительно. Виртуальные модели Мии Мо, увы, оказались несостоятельны. На сегодня она со мной согласна: нужны неделя или две, чтобы пораженный производным нейровирусом индивидуум начал стабильно терять адекватные связи с реальностью.

— А если бы у кого-либо из потомства аллохтонов Экспарадиза развился естественный иммунитет к интерполяционному нейровирусу или же организм-носитель вступил с ним в симбиотические отношения, как это произошло у целого ряда высших животных — эндемиков планеты?

— Полностью, коллега, исключить подобную версию мы не можем, но чтобы ее доказать, требуются серьезные клинические исследования, испытания на человеческом материале. Или же нам посчастливиться обнаружить выживших аллохтонов…

— Полагаю, вам, коллега Алмо стоит задуматься над данной проблемой. У вас патентный приоритет, а если станет возможным избирательное боевое применение провируса на локальном уровне…

— Да-да, об этом и многом другом, коллега Хампер, я уже давненько размышляю. Тем не менее от скоропортящихся выводов покамест воздерживаюсь. Сенсации в масс-медиа, социально-политические парадоксы, гиперболы, тезисы-антитезисы — ваш хлеб, господа палеографы. Мой же удел — о горе-горькое! — скучные дескрипции, классификация, утомительные эксперименты, коим несть числа. Как говориться, отсюда и до обеда, глядишь, что-нибудь да не прояснится, — несколько саркастично отозвался собеседник Дага Хампера.

— О, мой дорогой граф Алмо, вы меня все же обнадежили. Кстати, как усиление рейнджеров, перемещенных под ваше начало?

— Без замечаний. Ни к кому из вновь прибывших экзобиологов претензий у меня нет, первый лейтенант Хампер, сэр. Все идет согласно боевому распорядку, — уже подчеркнуто нейтральным тоном ответил капитан Алмо.

Куртуазно пожелав графу Алмо беспрецедентных успехов в научных изысканиях, Даг Хампер углубился в прежние раздумья, в том числе, почему у него, начальника экспедиционного штаба лейтенанта Хампера не иссякает обостренный интерес к персоне капитана Алмо.

Даг Хампер и раньше замечал очевидное его эндопсионике, пусть и глубоко спрятанное беспокойство Атила Алмо, когда речь заходила о военных вопросах и боевом планировании. Подозрительно уступчивым ему представлялся капитан Алмо, демонстративно оставлявший в полной компетенции начальника штаба общее руководство разведоперациями на планете. Хотя разумнее было предположить: старший по воинскому званию титулованный нобиль станет добиваться старшинства, всячески артачиться, конфликтовать или сварливо декларировать благородное недовольство вкупе с негодованием, как же несправедливо его обошли по службе. Но, показательно, граф Алмо был неизменно сама любезность — невозмутимо куртуазен, слегка напыщен и всячески показывал рьяную углубленность в чистую науку.