Ахэнне - Mortal Kombat: Icedpath

(у меня нет ничего… куда идти — не знаю… я не задумывался, потому что Путь видился — бесконечностью, но вот он завершен, и…)

— Рэйден, а что вообще произошло… ну, мы сбежали из Башни, а потом… — спросил Саб-Зиро.

— Так, уже лучше, — улыбался Бог. — Что ж, мне предстоит ответить на много вопросов… не так ли? Ты неплохо умеешь молчать, но сегодня это не то искусство, что необходимо тебе.

(ух ты, шоу продолжается? С кого на сей раз сорвем маски?)

— Отлично, — Саб-Зиро неуверенно шагнул по подрагивающей туманной полумгле — не ослепительной, а похожей на яичный белок. — Вопрос номер один: правду ли говорил Шао Канн насчет Богов… и тебя?

Саб-Зиро сам не врубился, почему припомнил именно сию щекотливую тему. Он — не светлый герой, он — Тьма… и он позволяет ошибаться, пускай Богам, а судить Рэйдена — не в его правилах. Случайно вырвалось… или, возможно, кто-то подтолкнул. Извне.

— Правду, — просто ответил Рэйден. — Мой отец проклял сестру — потому что так велел Совет Богов, он и Шао Канн задумали освободить ее, совладав с Хаосом… а я остался. С Ариенрод. Назовешь меня трусом?

— Нет, — сказал Саб-Зиро. — Бессмысленная храбрость — удел глупцов.

— Что ж, ты великодушен, Посвященный Холода… — Рэйден все еще улыбался, но улыбка была невеселой. — А я — винил себя… много тысяч лет… но кто-то должен был остаться с Ариенрод…

— Да, — согласился Саб-Зиро.

Зависло молчание.

— Рэйден… — прервал его Саб-Зиро. — А где все?

Бог Грома взмахнул посохом, вычерчивая "экран". Один раз Саб-Зиро уже любовался на его содержимое.

— "Все" ты сказал? — переспросил Рэйден. — Смотри же.

"Экран" помутнел, затем просветлел, словно предрассветное небо. Внутри появилась фигура…

— Страйкер? — отодвинулся от "монитора" Саб-Зиро. — Он же умер?..

— Тсс. Просто смотри, — промолвил Рэйден.

Страйкер соскочил с полицейской машины. Попутно Саб-Зиро отметил, что город его — живой… никаких дыр в небесах, жители спокойно сидят в забегаловках, жуя гамбургеры, бродят по улицам с несколько скучающим выражением лица. Группка подростков шумно делится впечатлениями о каком-то боевике.

Души вернулись в город…

Навстречу Страйкеру выбежала брюнетка в джинсовом костюме, таща за собой девочку с салатовым бантом в косичке.

Мужчина, женщина и ребенок повернулись спиной к невидимой "камере". Им ничего не угрожало… никаких атак Шэнг-Цунга, никакой смерти на Турнире.

Экран зашипел "помехами", прояснился снова.

Джакс и девушка — светловолосая американка, в которой Саб-Зиро безошибочно угадал Соню Блэйд, поскольку достаточно наслышан о ней, сидели в офисе. Они яростно ругались друг с другом… они разошлись во мнениях, и Соня тыкала в нос Джаксу портрет какого-то усатого типа. Очередной уголовник, подлежащей облаве. Внезапно Соня обернулась, будто почуя наблюдение… и на долю секунды в светлых радужках махнула хвостом багровая вампирья полоска… но тут же исчезла.

— Все живы? — изумленно выговорил Саб-Зиро.

Но "монитор" щелкнул опять, перебивая недоумение.

На сей раз, он демонстрировал Шэнг-Цунга. Некромант склонился над очередным зловещим пергаментом, вокруг были разбросаны черепа и огарки свечей. А на заднем плане корчились прикованные Кэйно и Рептилия…

Шэнг-Цунг оторвался от чернокнижных свитков, оскаливая зубы, подобно кобре. Кэйно застонал — неслышимо, но читаемо по губам

А кислота Рептилии медленно проедала чугун цепей…

Щелк.

Мужчина в дорогой одежде небрежно захлопывает дверцу элитного "ягуара". Это Джонни Кейдж. Он доволен, его новый фильм обещает собрать сотни миллионов долларов… а главное, он нравится ему самому. Ведь речь в том фильме — о человеке, что полюбил демона. Он поплатился, он умер… так и не распознав истину, что же лучше — свобода или демоническая любовь.

На щеке Джонни был отпечаток помады.

Лиловой.

Щелк.

Человек в черно-синем костюме ниндзя, высокий, похожий на отточенный клинок… или резец скульптора, выкладывает ледяные статуи. И они — совсем иные, словно в каждой играет и искрится душа, имя коей — подлинный, живой талант… и умение любить.

— Само, — позвал Саб-Зиро, но скульптор не расслышал. Он наслаждается странной силой, гораздо более великой, чем военные навыки.

— Не надо, — шепотом сказал Рэйден. — Он может услышать тебя, но — не зови. Он обрел его счастье, и его покой. Не тревожь.

Саб-Зиро кивнул.

Щелк.

Обратная сторона льда — Огонь. Обитель Скорпиона. На крохотном кусочке твердой, не залитой булькающей лавой, земли, стоит призрак. Он без маски, но череп его не похож на ужасные украшения. Череп — это лицо.

Скорпион изучает его маску — с отвращением или обреченностью. Он сминает ее в кулаке.

Потом он исчезает…

Щелк.

Мужчина и женщина идут по извилистой улочке. Они держатся за руки, и пальцы их сплелись, словно предвкушая более откровенные ласки. Камера отворачивается, не демонстрируя таинство поцелуя… вместо этого мелькают виды возрожденной Эдении. Она еще — не цветущий сад, но и не руины. Предстоит много работы, но это — обитаемый мир… воскресший.

И звезды вернутся на небеса.

В окне Эденийского дворца, воздушного, хрупкого, точно вырезанного из слоновой кости, в противоположность мрачной Башне Шао Канна, видны еще двое. Реин и Синдел.

— Знаешь… а мне нравится этот юноша, — замечает Синдел, разглядывая Лю Кэнга. — Я бы согласилась, чтобы он женился на Китане.

— Нет, Синдел, — с легкой печалью говорит Реин, обнимая королеву. — Они — из разных миров, и им придется расстаться…

То же самое повторяет и Китана, и Лю с виноватой, какой-то щенячьей грустью отстраняется от его принцессы.

— Ничего, Лю, — напоследок она касается его губами. — Мы расстаемся… пока… но мы встретимся. Обязательно.

— Потому что мы любим друг друга, да?

— Да. Любовь — сильнее миров, сильнее даже смерти. Взгляни на мою мать…

Лю Кэнг шагает назад.

— Прощай, принцесса Китана… нет, не прощай… До свидания.

Щелк.

Женщина в маске Лин-Куэй и Медальоном Власти на груди беседует с непонятной фигурой. Возможно, не человеком — он затемнен. Беседует очень учтиво, стараясь соблюдать ровный тон. Некто Технократ требует поимки сбежавшего ледяного ниндзя, и Гончая — Мастер Лин-Куэй клянется поймать предателя. За ее спиной безмолвно ждут приказов Сайрэкс и Сектор.

— Я надеюсь на вас, — сухо проговаривает Технократ.

— Я… я не подведу, — раскланивается Гончая, и роняет ее знаменитый тесак. От волнения.

Они уходят. Технократ постукивает неестественно-белыми пальцами по цинковому столу. Потом встает, и на уровне лица его возгорается изумрудный всполох…

Щелк.

Шелестящий пепел Не-Мира. Подле неприметной пещерки сидит девушка… Сарина. Она плачет, она похожа на кошку, которую давно не ласкал хозяин. Внезапно ее желтые глаза вспыхивают удивлением… радостью.