Дмитрий Дашко - Подземка

Он немного растерянно улыбнулся, показывая, что не имеет к происходящему никакого отношения. Вновь предложил выпить:

— Без обид, мужики! Давайте ещё хлопнем по стаканчику. Ничего с вашей тёлкой не будет, — слабо веря в свои слова, миролюбиво завершил он.

Не знаю, на что я надеялся в тот миг, может, на разум нашло помутнение или попросту потерял страх, и мне на всё стало наплевать, но, так или иначе, я ринулся на этих бугаев с голыми руками.

Мой поступок нельзя было назвать жестом отчаяния, я вполне мог не рыпаться и позволить событиям идти своей чередой. Кто знает, вдруг всё бы и обошлось: Лило заставила бы насильников изменить намерения. В конце концов, она дралась не хуже меня и могла прибегнуть к тем тайным талантам, что проявила на соседней станции. Вдруг ей бы удалось превратить этих скотов в стадо послушных овечек.

Но я всё равно решил вмешаться и ринулся как собака в драку.

Меня быстро сбили с ног умелой подсечкой. «Сювайверы» не вылезали из тренажёрного зала, не понаслышке знали, что такое спарринги и драться умели. Они считали меня щенком, который с тявканьем бросился на волкодавов. И это была их ошибка.

Да, внешне я не произвожу впечатление штурмующего укрепления танка, у меня средний рост и средняя комплекция.

Не сажусь на шпагат, не могу похвастаться растяжкой, не знаю хитрых приёмчиков. Но я всю жизнь дерусь и делаю это самозабвенно. При этом на меня иногда находит настоящее бешенство. Я способен не чувствовать боли, биться до последнего, до изнеможения, потери ориентации и самоконтроля. Мне плевать на жалость, на сострадание. Я бьюсь, дерусь как машина.

Чтобы меня остановить, надо очень постараться.

А эти парни… Они давно не встречали достойного противника, не осознавали, что загнанный в угол зверёк способен на такое.

И я дрался. Самозабвенно, как никогда в жизни. Пока чей-то удар не разлучил меня с сознанием. И снова наступила темнота, в которой нет звёзд и нет меня.

Просто чернильная мгла. Всеобъемлющая как Вселенная и такая же холодная, пустая и безразличная.

Пробуждение было не из приятных. Мужики проехались по мне сурово. Уж отколошматили так отколошматили, на совесть. Странно, но никакой ненависти по отношению к ним я не ощущал. Скорее всего, потому, что своего добился:

Лило не тронули. Это я выяснил в первый момент. Во второй попытался сообразить где нахожусь и в каком состоянии.

Сначала я побаивался, что меня как шибко ретивого отправят в расход. Потом по вполне дружелюбным лицам местных, склонившихся надо мной, стоило мне лишь очнуться и приоткрыть глазки, догадался, что расстрел отменяется.

Ну, или переносится на более поздний срок.

— А ты здорово машешься, — восхищённо причмокивая, сообщила ближайшая морда, которая принадлежала детинушке лет тридцати с хвостиком.

Этот добрый молодец будто шагнул с картины «Три богатыря», ещё два таких же нехилых габаритных ухаря обступили меня с боков.

Чем их здесь кормят? Они ж, наверное, по ведру за присест съедают.

— Стараюсь, — выдавил из себя я, а сам осторожненько пощупал тело.

На первый взгляд ничего страшного. Царапины до свадьбы заживут, а синяков на мне всегда было больше чем у собаки блох. Лишь бы ничего не сломали.

Вроде всё в порядке. По телу, конечно, будто каток прошёлся, но били ребята грамотно, можно сказать, жалеючи.

Это я когда берсерком становлюсь, ничего не чувствую, а потом, во время отходняка, волком вою. И ещё бы не выть: каждый квадратный сантиметр туловища ноет со страшной силой.

Я едва сдержал стон. Ронять достоинство в глазах аборигенов не хотелось.

Крепыши, догадавшись о моих мучениях, вновь преподнесли стакан самогона. Да уж, такими темпами и спиться недолго. Я всё же выпил до дна и поспешно вернул стакан хозяину, пока организм не скрутило. Самогонка была термоядерной. Её действие мало чем отличалось от напалма. Но в итоге мне полегчало.

— Доктора позвать? — участливо спросил детинушка.

— А кто он у вас по специальности? — на всякий случай спросил я.

— До войны патологоанатомом работал, — уведомили меня.

Я нервно сглотнул. Крепыши, видя мою реакцию, засмеялись.

— Шутка. На самом деле он у нас мастер широкого профиля. Врач общей практики.

— То есть ни х… не знает, — догадался я.

— Что поделать, — пожал плечами детинушка. — Другого у нас нет. Как на грех не нашлось. Пытались переманить к себе с других станций, но везде облом вышел. Вот и лечимся у нашего коновала. Хотя жизнь заставила. Он теперь и впрямь на все руки мастер. От всего лечит и сразу.

— Спасибо за предложение, — вежливо поблагодарил я. — Как-нибудь потом.

— Ты уж извини, что с тобой так вышло. Мы не сразу прочухали, что ты нормальный пацан, причём из поисковиков.

К нам всякие порой прибиваются.

— Так вы нас пропустите дальше?

— Да я бы с радостью отпустил, но не могу, — горестно вздохнул детинушка. — Мы сейчас с Центральной в игру играем — кто кого крепче за яйца держит. А вы что-то вроде дополнительного козыря. Уж больно Генералу хочется девицу, что с тобой причапала, себе забрать. Суетится, гадёныш. Всё звонками нас телефонными изводит, о ней беспокоится. А мы его слегонца за жабры пощупаем.

— Шантажируете нами?

— Сечёшь! — обрадовался он. — Короче, в голову сильно не бери. Побудете у нас в гостях. А мы всё перетрём и вас отпустим. Обращаться с вами будем хорошо, никого не обидим.

— А если не получится с Генералом договориться?

Детинушка захохотал. Отсмеявшись, положил мне правую руку на плечо и с гранитной уверенностью заявил:

— Не дрейфь, мужик. Выгорит у нас. Хочешь, я тебе наше хозяйство покажу?

— Хочу, — кивнул я. — Только сначала скажи, где девушка и парни с Одиннадцатой.

— Парни на хозработах. Им не привыкать на дядю ишачить. А девушку отдельно поселили. Она у нас объект повышенной ценности и, соответственно, охраняемости. Другими словами, будет она у нас как у Христа за пазухой. Ну что, пошли?

— Пошли, — согласился я.

Находиться в качестве разменной монеты никак не улыбалось, но пока что обстоятельства складывались так, что дёргаться, не разведав обстановки, не имело смысла. Мы оползали практически всю станцию, заглянули в самые отдалённые закуточки. Даже общественный сортир и тот не преминули навестить.

Немного погодя я сообразил, с чего это мне устроили столь насыщенную экскурсию. Меня исподволь подводили к мысли, что лучше всего на моём месте было бы расслабиться и получать удовольствие. Эта станция и впрямь больше походила на форт, нежели на мирное поселение. Удрать отсюда было невозможно. Единственный путь покинуть её — ждать, когда твоё тело вынесут вперёд ногами, но я сразу отбросил этот вариант как неподходящий.