Борис Сапожников - Звезда и шпага

Казаки, которыми, как выяснилось позже, командовали атаманы Овчинников, Перфильев и Дехтярёв, попытались атаковать нас с ходу. Но разведка, изюмские гусары, вовремя донесла о появлении казачьего войска. Никогда не забыть мне летящие в облаке пыли фигурки гусар. Я не мог различить с такого расстояния цвета их мундиров, однако точно знал, что ментики и на них синие, а доломаны — красные; они мчатся, придерживая шапки, чтобы не слетели во время безумной скачки, ташки и сабельные ножны бьют по ногам и бокам лошадей.

— Быстро летят, — протянул вахмистр Обейко. — Видать, случилось что.

— Что, что, — усмехнулся гефрейт-капрал Болтнев, самый глазастый в моём взводе. — Драка будет. Зачем бы ещё разведке так лететь? Лошадей вот-вот загонят.

— Эскадрон, — тут же скомандовал, будто услышавший его слова Коренин, — к бою готовьсь.

— Проверить оружие, — подхватил я и сам занялся этим. Быстро зарядил пистолеты, без нужды, а скорей по привычке щёлкнул гардой палаша по верхнему окову ножен. Всё было в порядке. — Унтера, — продолжил я отдавать приказы, — проверить у солдат состояние оружия и обмундирования. — Ведь, следуя непреложному армейскому закону, солдат расслабляться не должен, особенно перед битвой, а то нападёт дурной мандраж, который зачастую куда хуже врага.

Вот как на меня сейчас. Чтобы отвлечься, я прислушался к голосам унтеров, хвалящих образцовых солдат и отчитывающих нерадивых. В последние, как обычно, залетел гефрейт-капрал Болтнев, который всегда отлично следил за своим нарезным карабином «За призовую стрельбу» и конской сбруей, а вот чисткой мундира часто пренебрегавший. Усмехнувшись, я стал глядеть на совещающихся офицеров, потом проследил вестовых, мчащихся в полки. Ну а после завертелась обычная предбоевая карусель.

Наш полк перебросили на левый фланг и поставили задачу прикрывать огнём пехоту, когда та пойдёт в атаку, и не давать казацкой коннице обойти наши позиции. Последняя была основной. Ведь если правый фланг нам прикрывала река Быковка с топкими, поросшими камышом берегами, провести по которым людей, не говоря уж о лошадях, было невозможно. На левом же до самого горизонта простиралась бескрайняя степь — обходи, не хочу.

— Самохин и Коренин, — распорядился Михельсон, — ваши эскадроны стоят на самом фланге, так что вам, как говорится, и карты в руки. Если казаки или башкиры попытаются нас обойти, остановить их должны вы. Вопросы?

— Один, господин полковник, — обратился к премьер-майору Самохин.

— Задавайте, — кивнул тот, относившийся к поручику после истории с рапортом к генерал-поручику Щербатову несколько покровительственно и позволявший некоторые вольности в обращении.

— Кто из нас двоих будет главным?

— Ротмистр Коренин, — ответил тот и в ответ на взгляд расширившихся глаз Самохина ледяным тоном произнёс: — Он из вас старший по званию. Всё ясно, поручик?

— Так точно, — сразу поскучнел тот и коротко отдал честь.

— А, вообще, господа офицеры, — добавил Михельсон, уходя от неприятной темы, — генерал-майор Мансуров, большой поклонник пехоты, считает, что именно она решит всё дело, как в большинстве его предыдущих баталий. Нам же он отводит второстепенную роль.

Авангард казаков появился спустя три четверти часа, после того, как наша армия выстроилась, заняв позиции. Это были конные сотни, отличавшиеся друг от друга цветом кафтанов. Они явно не ожидали такого подвоха с нашей стороны, однако решили не останавливаться и ринулись на нашу пехоту, выстроенную в ровные квадраты батальонных каре, что называется сходу. И тут эта живая крепость дала по ним залп. Казаки в разноцветных кафтанах полетели с сёдел, повалились на землю лошади, ответ их был жалкой каплей в море огня и дыма, обрушившегося на них. И всё же казаки налетели на батальонные каре, до наших позиций донёсся звон стали. Пушки пока не стреляли, ждали подхода основных сил противника.

Бой шёл, в основном, в центре позиций и до флангов не докатывался, так что гренадеры и лёгкая пехота, в основном, вели огонь по казакам, осыпая их градом пуль. Драка была жестокая, но места нам, кавалерии, в ней не было. Обстреливать фланги смысла не имело — наши карабины, конечно, добивают на такую дистанцию, однако убить кого-либо пулей на излёте было невозможно. Так зачем же зазря тратить патроны? Так что нам приходилось довольствоваться ролью наблюдателей.

Казацкий авангард был уже готов обратиться в бегство, когда подошли основные силы. Видимо, атаманы, узнав, что пришлось вступить в бой, решили пожертвовать передовыми сотнями, чтобы сформировать из остальных полноценное войско с пешими казаками и конной артиллерией в центре и конниками на флангах. По сигналу труб и барабанов авангард отступил к основным силам под огнём наших батальонов.

— Ну ты погляди, — покачал головой Озоровский, пока бой не начался мы стояли рядом, — научились правильной войне.

— Научились на нашу голову, — усмехнулся я. — Теперь нам куда сложней будет их побеждать.

— Били раньше, — усмехнулся подпоручик Ипполитов, — разобьём и теперь.

— Но раньше не было таких боен, как в Сакмарском городке, — мрачно заметил я.

— Тут не «нового строя» солдаты, а обычные казаки, — отмахнулся Ипполитов, ещё не научившийся уважать врагов, будь они казаками или, как до того, шляхтичами Барской конфедерации. — Разобьём их.

— Твои слова… — Я, как обычно бывало перед боем, стал мрачен.

Загремели пушки с обеих сторон. Наши ударили раньше. Ведь в армии Мансурова было два «единорога» и пять тяжёлых орудий, при поддержке батареи лёгких. Казачьей же артиллерии приходилось под огнём наших пушек тащить свои орудия на дистанцию поражения. Несколько удалось за это время подорвать, разбить лафеты или повредить стволы, и, конечно же, изрядно проредить ряды противника. И всё же, упорные казаки подошли на нужное расстояние и открыли ответный огонь. Завязалась обыкновенная артиллерийская дуэль. Сыпались ядра, поле медленно заволакивало туманом порохового дыма, с той и другой стороны падали солдаты, но остальные смыкали строй и ждали, когда закончится это истребление.

И тут в нашей армии ударили барабаны, пехотные полки двинулись в атаку под градом ядер с обеих сторон.

— Эскадрон, — скомандовал Коренин, на секунду опередив полковых трубачей, — шагом.

Кавалерия медленно двинулась вслед за пехотой. Ядра до флангов долетали редко, всю свою куцую артиллерию Овчинников собрал в центре. Наши лошади изредка брезгливо задирали ноги, переступая через валяющиеся на дороге чугунные шары.

Спустя несколько минут после начала нашего наступления, вперёд двинулись и казаки. На флангах оживилась их конница — казаки и башкиры — двинувшись вперёд.