Андрей Круз - Земля лишних: Исход. Новая жизнь. За други своя.

— Поняла тебя хорошо, — послышался ее голос, собранный и деловитый. — Выполняю. Прием.

— Отбой связи.

Вот и реальный план появился. Банда у меня на прицеле, до них двести метров, для меня вообще не расстояние. В машине из них только один, за пулеметом. Его мне снять, как высморкаться. Жаль, что не с «валом» я сейчас — моя ошибка. С такого расстояния, да с бесшумным оружием — им хана бы вообще была. Ладно, и так развлечения гарантирую. Кого‑то завалю, а остальные сначала удивятся, потом начнут укрываться за машинами. К тому времени я еще одного, как минимум, а так и до трех сумею свалить, в зависимости от их опыта. Залягут они — и получат от Бониты прямо во фланг. У нее тоже оптика, винтовка‑полуавтомат, быстро их достанет с трех сотен метров.

Старший на дороге к машине подошел, начал кого‑то по радио вызывать. О подозрениях докладывает или радиоперекличка? Трудно сказать. Да уже и неважно. Когда моя богиня войны доложила о готовности, эти уроды так и толпились у дороги. Пулеметчик вообще уснул, кажется.

— Бонита, как слышишь? — опять заговорил я. — Прием.

— Слышу хорошо.

— Огня пока не открываешь, — начал излагать я план. — Я начинаю, загоняю их за машины. Тогда открываешь огонь во фланг. Как поняла? Прием.

— Поняла хорошо.

— Отбой связи.

Я устроился поудобней, прицелился в пулеметчика, в грудь. Нет, с такого расстояния я и без оптики не промахиваюсь. Подвел треугольник красненький, вписанный в силуэт грудной мишени, к цели и утопил спуск. Треснуло двойным выстрелом, пулеметчик только дернулся и завалился. Я сразу перевел огонь на главного, тоже в грудь. Купола синие резко красным залило — видать, как надо попал. Тот рухнул в пыль и уже не дергался. Остальные сообразили, что их убивать начали, один к пулемету в другую машину метнулся, а остальные назад — за колесами залегать.

Пулеметчик даже схватиться за «миними» не успел, как я ему в спину три пули вогнал, одиночными. Швырнуло его вперед, боднул он головой турель, так что пулемет на ней провернулся, и затих. Остальные из‑за колес по моему бугру огонь открыли, сверху ветки с кустов посыпались. Я частыми выстрелами загнал их обратно в укрытие. И тут богиня войны и правосудия в дело вступила. Ударили слева выстрелы — равномерно, как часы‑ходики. Хорошая стрельба, уверенная, такую даже на слух определить можно: как гвозди забивают. Увидел я, как за одним колесом лужа крови по дороге расплывается. Рассчитали еще одного: попадание в башню или в артерию. За другим колесом кто‑то дергается, помирает, видать. А еще один с криком в траву назад побежал — мы его с двух стволов одновременно достали. Он как бежал, так и рухнул вперед, не пикнув.

Тихо стало. Мы тоже не шевелились. Но больше никакой активности вокруг не было.

— Бонита, прикрывай, — заговорил я. — Прием.

— Принято. Прием.

— Отбой связи.

Перекинул я магазин на второй спаренный, заправил «вог» в подствольник, приподнялся на колено, стволом «сто третьего» вокруг повел. По‑прежнему тихо. Встал, медленно пошел по средней линии между костром и дорогой, поглядывая в обе стороны. Приклад от плеча не убирая, в постоянной готовности упасть в траву и откатиться, а затем ответить из подствольника и очередями.

— Как слышишь? — послышалось в ухе. — Наблюдаю движение в траве, на один час, направление на раздвоенное дерево.

— Принял.

Я резко упал на колено, вновь прижал приклад к плечу плотней, навел оружие на кривое дерево с двойным стволом метрах в семидесяти впереди себя. В одном месте трава шевелилась, но кто в траве — мне не было видно, там что‑то вроде небольшой ложбинки. И похоже, что по дну ложбинки влево от моего направления движения кто‑то пытался ползти. Я приподнялся с колена, взял на прицел шевелящуюся траву. Ползти здесь мог кто угодно — от зверя до уцелевшего бандита, или выживший из горящего пикапа, потому что одному человеку скрыться в густой высокой траве этих низинок особого труда не составляло.

Медленно, приставными шагами пошел к этой ложбинке, не сводя с нее светящегося красного треугольника прицела. Шевеление затихло, и я остановился. Забросить «вог» в эту канаву сейчас, с пятидесяти метров, не трудно, но мне не хотелось рисковать тем, что там окажется, например, раненый из горящего пикапа. Но, с другой стороны, края ложбинки из‑за травы просматривались плохо, и толковый стрелок вполне мог с такого расстояния срезать меня очередью, скрытно приподняв ствол над ее краем.

— Бонита, как видишь место шевеления? — запросил я.

— Вижу чисто. Держу. Прием.

— Внимательно. Попытаюсь принудить проявить себя. Прием.

— Принято. Прием.

Сделал еще с десяток шагов вперед, затем еще. Увидел прижатую в стороны траву. Точно, кто‑то лежит вдоль канавы, прижавшись к земле. Крикнул по‑русски и по‑английски:

— Вы обнаружены! Встать! Руки держать над головой. При любом лишнем движении открываем огонь.

Никакого результата. Если придвинусь ближе, а тот, кто б канаве, лежит на спине, направив оружие в эту сторону, — превращусь в идеальную мишень. Но еще несколько шажков вперед и вправо сделал, стараясь зайти со стороны, противоположной направлению движения того, кто был в канаве, выйти ему больше за спину.

— Считаю до трех. На счет три бросаю гранату в канаву!

Это тоже на двух языках. Неожиданно послышался женский голос, крикнувший по‑английски:

— Не стреляйте! Я выхожу!

— Руки держать над головой, встать на колени! — заорал я в ответ на том же языке.

— Не стреляйте!

Трава зашевелилась, показался чей‑то светлый затылок с короткими стрижеными волосами, плечи, обтянутые черной майкой.

— Руки держать на виду!

Вверх поднялись две руки в водительских перчатках. Руки несколько мускулистые для женщины, спина такая же, шея крепкая и какая‑то… немного детская. Зеленая майка в обтяжку, подвесная для магазинов. Крепкий зад обтянут камуфляжем «саванна».

— Не двигаться! — крикнул я.

— Андрей, я опознала ее, — раздался голос Бониты в наушнике.

Естественно, опознала, я тоже опознал. Тут не опознай…

— Я тоже, — ответил я. — Но пусть пока не двигается, нас она не опознала еще.

Я сделал несколько приставных шагов в сторону стоящей на коленях фигуры, вновь крикнул:

— Руки на затылок! Встать на ноги. Без команды не поворачиваться.

Женщина, точнее — девушка, послушно опустила руки в перчатках на затылок, поднялась на ноги. Да, точно она. В кобуре на поясе «питон». Выпендрежка.

— Обернуться!

Обернулась. Джей‑Джей, дочка Джо, стрелка и автоторговца. Бывшего сержанта морской пехоты. Подружка Бониты. Меня не узнает — я спиной к солнцу и капюшон «лешего» тень на лицо бросает.

— Без глупостей! — раскомандовался я. — Руки опустить, расслабиться, пытаться стрелять и убегать не нужно.