Андрей Круз - Земля лишних: Исход. Новая жизнь. За други своя.

— А пить? — спросил я.

— Пиво, как и вы. Что я могу для вас сегодня сделать?

— Минуточку.

Я показал Араму, следящему за нами из‑за стойки, на свою кружку, затем поднял один палец. Он кивнул, начал наполнять кружку.

— Что можете сделать? Светлана попросила вас помочь мне с конструированием нескольких «оболочек».

Катя внимательно посмотрела на меня.

— «Оболочек»? Хорошо. И у вас есть для этого… — предоставила она мне возможность закончить фразу, заодно проверяя, одно и то же ли мы с ней имеем в виду.

— «Флэшка» с фотографиями, имена и приблизительные даты, — перечислил я. — А еще, хотя она меня об этом и не просила, у меня есть для вас премия. Положите ее на имя одной из своих «оболочек».

— Вы же знаете, что я делаю это не ради денег, — сказала Катя, глядя мне в глаза через стекла своих прямоугольных очков.

— Знаю, — кивнул я. — Вы делаете это ради карьеры. И Светлана оформит вам перевод отсюда сразу же, как только доберется до нового места работы. Я говорил с ней вчера, она подтвердила. Но вы делаете это для меня, а я не могу помочь с карьерой, поэтому вы возьмете деньги. Я полагаю, что запасной личности хорошо иметь и запасные деньги. Мало ли что?

— Не только ради карьеры, на самом деле, но все равно — спасибо, — кивнула Катя.

Подошел Арам с кружкой пива и тарелкой с приборами, расставил это все перед Катей, затем вернулся за стойку.

— Скажите, насколько я могу быть уверен, что такая система конструирования личностей не отслеживается? — задал я самый главный вопрос.

— Невозможно, — решительно ответила она. — Наши записи являются первоисточниками, потому что многие люди после прихода меняют имена и фамилии. Системе нужно от чего‑то отталкиваться. К тому же иногда мы вынуждены что‑то исправлять — какие‑то ошибки. И вся сеть иммиграционной службы рассчитана на то, что мы можем вносить изменения. Это распространяется и на записи задним числом. Ошибка, разумеется, но пока ее никто не заметил.

— А если заметят? — спросил я.

Катя покачала головой достаточно категорично и ответила:

— Ничего страшного. Исчезнет возможность вносить записи, но отследить уже сделанные все равно никто не сможет. Есть лишь одна возможность проколоться: если я сама вас сфотографирую для карточки. Тогда ваша фотография сохранится еще на одном сервере — под другой датой. Не думаю, что их когда‑нибудь кто‑нибудь будет сравнивать, но в теории — это единственная возможность заподозрить обман.

— А номера карточек ни о чем не говорят? — уточнил я.

— Лишь теоретически, — ответила она. — Номера выделяются огромными сериями. На «ворота» номер один — сто тысяч карточек, на «ворота» номер два — еще столько же, и так далее, по всем Базам. При этом особого порядка в номерах не было, многие серии перемешаны. Компьютеру все равно, а перебрать все вручную невозможно.

— То есть вы имеете в виду, что эти номера так и числятся за каждыми «воротами» издавна? — уточнил я.

— Да, именно так, — подтвердила Катя. — Поэтому дату въезда я могу ставить примерно до трех лет назад.

— Я в списке примерно с таким расчетом даты въезда и вписал, — сказал я удовлетворенно. — Как вам отдать все это лучше? Это небольшой конверт, там «флэшка», список и деньги.

— Я потом возьму у вас, когда будем перемещаться в туалет и обратно. Не хочу, чтобы кто‑то видел, что мне что‑то передают. И, кстати, деньги не обязательны, я же сказала.

— Вы знаете, чем я занимаюсь?

— Нет, — пожала она плечами. — Знаю, что вас что‑то связывает с госпожой Беляевой и с Орденом.

— Я — наемник. Точнее — возглавляю отряд наемников. Наемники — это те, кто воюет за деньги. И в данном случае я обратился к вам за услугой, необходимой мне для облегчения моей дальнейшей деятельности по зарабатыванию денег. Соответственно эта услуга тоже должна оплачиваться.

В общем, на первый взгляд платить Кате было совсем не обязательно, но на будущее было бы полезным, чтобы она воспринимала меня не как еще одно тягостное поручение «госпожи Беляевой», а как самостоятельное явление природы, от которого может быть и польза. Именно поэтому в конверте вместе со всем остальным лежали две плоские «колоды карт» достоинством в пятьдесят экю, по пятьдесят в каждой. Это здесь немало. Тем более что это все равно из денег Родмана — откуда пришло, туда и ушло.

Территория Ордена, База по приему переселенцев и грузов «Россия». 22 год, 21 число 8 месяца, понедельник, 18.45

Вчера Катя меня предупредила, что на выполнение заказа уйдет весь день. У нее ожидался большой приток мигрантов, а заниматься моими делами она могла лишь тогда, когда оставалась в зале иммиграционного контроля одна. Около восемнадцати ноль‑ноль она позвонила мне на мобильный телефон, сказала, что все сделала и может уйти с рабочего места — сегодня новых мигрантов не ожидается, потому что «канал схлопнулся», а ее может подменить девушка с направления «Украина».

Я сидел на веранде ресторанчика «Чирингито» на пляже, где я провел большую часть дня, валяясь в шезлонге и купаясь в океане. Не то чтобы я не накупался до одурения за последние пару недель, но больше днем на Базе делать было нечего. Ответив на звонок, я быстро рассчитался в баре и пошел в гостиницу. Надо будет поторопиться с выездом, если хочу везде успеть засветло. Меньше всего мне улыбалось искать в темноте съезд с заросшей дороги, который должен будет привести меня к нашему лагерю.

Когда я подошел к «Рогачу», Катя уже сидела за стойкой бара. Сегодня она была в форме — песочных брюках и такого же цвета рубашке с короткими рукавами и двумя параллельными полосками на уголках отложного воротника. Даже «беретта» в кобуре, как в свое время у Светланы.

— Здравствуйте, — поздоровалась Катя со мной. — У меня все готово. Но вам лучше бы проверить.

— Пойдемте со мной наверх, — позвал я ее. — Мне надо собираться.

Она слезла с высокого табурета и пошла следом. Чернокожая девица за баром, заменявшая сейчас Арама, с любопытством посмотрела на нас.

Я отпер дверь в номер, пропустил Катю вперед и тоже зашел. Она открыла висящий на поясе чехол для мобильного, извлекла бумажный сверток размером с кредитную карточку и толщиной сантиметра полтора, протянула его мне:

— Проверяйте.

Я развернул бумагу и быстро перебрал в руках карточки с фотографиями и изображениями пирамиды с глазом. Имена с фамилиями, имена без фамилий, имена настоящие и имена ложные. Номера вразброс. А фотографии я сам делал. Даты приезда — от полугода до трех лет назад. Нормально. Восемь моих карт и восемь — для Марии Пилар.

Еще там была свернутая в конвертик моя бумажка, со списком имен и фамилий. Я развернул ее. Возле каждого имени Катя от руки дописала точную дату и страну прибытия. Тоже полезно. Все в порядке.