Андрей Круз - Земля лишних: Исход. Новая жизнь. За други своя.

— Нет. Картинка целостная. Осталось выяснить лишь одно…

Я вопросительно посмотрел на Лопеса. Он продолжил:

— Кто этот человек из Ордена и на кого конкретно в Ордене он работал.

— Есть идеи, как это сделать?

— В городе часто пропадают люди. А в остальном… надо подумать.

Да, подумать всегда полезно.

Суверенная Территория Невада и Аризона, г. Нью‑Рино. 22 год, 37 число 8 месяца, среда, 02.00

— Corazon, а что тебе еще нужно? — спросила Бонита. — Все как на ладони. Этот «Большой Мальчик» столь силен и влиятелен лишь потому, что связан с Орденом и может продать наркотиков в десять раз больше, чем любой другой в этом мире. Все любят тех, кто приносит им деньги. Куда Орден девает наркотики, объяснять надо?

— Не надо, но ты все же объясни, — ответил я. — Хочу знать твое мнение.

Совещание проходило в ванне, где мы вдвоем плавали в горах пены и с ледяными «мохито» в руках. Все же нам удалось воспользоваться доступными удовольствиями в нашем сюите. При этом мы сидели лицом друг к другу, и розовые пятки Бониты покоились у меня на груди.

— У Ордена есть «ворота», и есть огромный мир за ними, который вынюхает весь кокаин, проширяет весь героин и пропляшет весь «экстази», который смогут произвести не только здесь, но и еще в трех таких же мирах. — Она отпила коктейль, подумала секунду, словно сбившись с мысли, и продолжила: — И там его можно продавать без опаски — нет ни контрабанды, ни плантаций коки в Колумбии или мака в Афганистане, товар образуется прямо из воздуха где‑то в приличном месте в середине Америки или в России, например. Где угодно. Гигантские деньги, которые могут превращаться во что угодно на той стороне и приносить еще больше денег здесь. И новые горы денег там. Насквозь преступный и при этом абсолютно неуязвимый бизнес. Самому Ордену заниматься этим не к лицу даже здесь — вот он и использует местных бандитов, чтобы вырастить и привезти отраву, затем тихо перебрасывает отраву в «ворота», а там, скорее всего, ее покупают бандиты оттуда — и уже продают на улицах. Что скажешь?

— Скажу, что ты права на все сто процентов, — заявил я. — У меня такое же мнение, не хватает лишь нескольких деталей.

— Каких?

— Нет доказательств — это раз. Не для суда: для нас самих. Без них мы рискуем нажать не на ту кнопку. Нужен «язык», желательно — этот самый усатый. Второе — необходимо знать точно, является ли это политикой Ордена или инициативой отдельных его управленцев. Это важно — это определит наше поведение в дальнейшем.

— Согласна, — кивнула она. — Всегда лучше знать точно, чем предполагать. Как думаешь это сделать?

— Я не буду этого делать: нам еще придется бывать в этом городе, — ушел я в отказ.

— А кто будет? «Семья» Лопес? — удивилась она.

— Ни в коем случае: им еще гангстерской войны в городе не хватает, будто других забот нет, — решительно заявил я. — Михаилу с двумя группами спецназа здесь сколько еще бездельничать? Вот пускай пользу приносят — все равно никто не знает, что они в городе. Им это сделать — как мне в затылке почесать. Упакуют этого усатого в лучшем виде. В конце концов, я для них еще и воинский начальник.

— А Томми‑Два‑Чего‑то‑там?

— А Томми пускай пока поживет, — ответил я. — У него другая судьба — быть показательно «исполненным» за то, что решил побаловаться с Русской Армией. Мое командование в бесконечной мудрости своей назначило его послужить к назиданию другим. Сейчас ему компанию подбирают, кажется.

Суверенная Территория Невада и Аризона, г. Нью‑Рино. 22 год, 37 число 8 месяца, среда, 10.00

Несмотря на то что посиделки с Jefe Лопесом вчера изрядно затянулись, а после этого мы еще в течение долгого времени энергично отдавали должное размеру ванны и ширине кровати, на утренний стук в дверь номера я подскочил как ошпаренный. Сто против одного — телеграмма от Родмана.

Я схватил с вешалки белый махровый халат, завернулся в него и открыл дверь сюита. Так и есть — девушка‑портье, но уже не Исабель.

— Сеньор, извините, но вы предупреждали, что, если придет телеграмма…

— Да, большое спасибо! — схватил я у нее из рук маленький конверт.

— Всего доброго, — улыбнулась она. — Могу что‑то еще сделать для вас?

— Прислать в номер кофейник и две чашки возможно?

— Разумеется.

Она повернулась и пошла по галерее. Тоже очень хорошенькая, но по походке до Исабель Великолепной все же недотягивает. Я закрыл за ней дверь и развернул телеграмму. Текст простой, проще некуда. Время и номер телефона. Никакой подписи. До времени еще два часа. А телефоном можно воспользоваться даже в номере, хоть это и невероятный комфорт для Новой Земли. Здесь больше как в старые добрые времена — звонить по межгороду можно или с почты, или со специального переговорного пункта. Подойти к девушке за стойкой, заказать разговор, потом вас будут долго соединять, потом назовут номер кабинки, и вы побежите туда кричать сквозь атмосферные помехи и прочее. Потому что телефонная связь между городами идет уже по радиоканалу, и даже не на коротких волнах. Спутники‑то здесь пока еще не завелись.

Здесь картина та же, но кубинцы содержат свой пункт связи, чтобы клиентам проще было делать ставки. И, например, звонить родственникам, просить денег в долг, если, скажем, кто‑то спустил все до копейки на собачьих бегах или еще где‑нибудь. И соединиться с ними можно с любого телефона в анклаве или любого заведения, принадлежащего им. Недостижимый уровень комфорта.

Я снял трубку с телефона, стоящего на тумбочке, набрал «девятку», чтобы выйти на оператора, и заказал разговор с этого аппарата на двенадцать часов по продиктованному мной номеру. Мне вежливо сообщили, что заказ принят. Ну и славно.

Суверенная Территория Невада и Аризона, г. Нью‑Рино. 22 год, 37 число 8 месяца, среда, 12.00

Ровно в двенадцать часов телефон зазвонил. Я снял трубку с аппарата, ответил.

— Сеньор, международный звонок, — послышался голос.

— Спасибо, соединяйте.

Если вы думаете, что я разговаривал по телефону, по‑прежнему валяясь в постели, то ошибаетесь. И Бонита и я были одеты, сидели в гостиной возле стоящего на кофейном столике телефона, к которому были подключены еще и записывающие устройства. На креслах и диване кроме нас сидели Владимирский, Сова, Туча, Лопес и «силовик» Алехандро. У всех были наушники — я не хотел выводить разговор на динамик, чтобы Родман, или кто там будет со мной общаться, не понял, что здесь много слушателей.

В трубке раздались щелчки, затем сигналы соединения, затем я услышал голос Родмана:

— Родман здесь.

— Ярцев, — представился я.

— Добрый день, Ярцев. Чего вы теперь хотите?

Голос спокойный, даже сдержанный.