Вячеслав Шалыгин - Перебежчик

– То есть вы даете добро на провокацию, госпожа?

– Сделай это, Гюрза. Жду тебя в Тушинском куполе…

Учитель расстался с Архангелом рано утром, но до своего расположения добрался не скоро, по пути нашлось несколько мелких, но неотложных дел, которые лейтенант завершил только к обеду. Поэтому в столовую он отправился прямиком из отсека хозяйственной службы, где битый час выторговывал «мыльно-пузырные» принадлежности. Скупердяй каптерщик пенял Учителю на слишком высокий расход этих самых принадлежностей, особенно шампуня, а лейтенант как мог отбивался, ссылаясь на то, что в группе имеется дама, которой шампуни жизненно необходимы. В конце концов компромисс нашелся, но времени на его поиски ушло слишком много. Учитель не любил терять время, поэтому в столовую прибыл слегка раздраженным, перекусил прямо в коридоре, не отходя слишком далеко от линии раздачи, и сразу же отправился в сторону главной оружейки, где ему предстояло еще одно испытание: примерно такие же, как в хозчасти, торги с прижимистым сержантом, но теперь за боеприпасы.

Учитель только свернул в нужный коридор, как его вдруг окликнули. Лейтенант обернулся и сразу же понял, что испытаний на сегодня судьбой запланировано гораздо больше, чем он ожидал. Учителя окликнул следователь особого отдела капитан Рабинович, правая рука самого товарища Деда.

– Здравия желаю, – пробурчал Учитель.

– Привет, Учитель, – с доброжелательной улыбкой приветствовал охотника особист. – Есть пять минут?

– Найду. Одолжить?

– Да, что-то в этом роде, – капитан усмехнулся. – Пройдемся?

– Если в сторону арсенала, ради бога.

– Идем туда, мне все равно. Есть у меня один вопрос, Учитель. Даже не вопрос, а просьба.

– Весь внимание, – сухо сказал Учитель.

– Она касается вашей внеслужебной деятельности, лейтенант, – капитан искоса взглянул на охотника. – Я понимаю, что вы имеете право заниматься чем угодно, лишь бы все укладывалось в рамки закона, но…

– Но, по-вашему, я занимаюсь чем-то слишком близким к этим рамкам?

– Примерно так, Учитель. Одно неосторожное движение, и можно выйти за них. А это опасно.

– И позвольте узнать, товарищ капитан, что конкретно вы имеете в виду?

– Да это не столько я имею в виду, сколько мой непосредственный начальник, – Рабинович вновь усмехнулся. – Он не говорит вам прямо, но, поверьте, ваша мышиная возня его порядком раздражает. Зачем вы ходили к Сан Санычу?

– Спирту выпить, – Учитель остановился и в упор взглянул на капитана. – Чего вы хотите? Чтобы я забыл обо всем, что случилось в декабре?

– Да, Учитель. И этого хочу не только я. Товарищ Дед считает, что так будет лучше для всех. Дело Грина официально закрыто.

– А дело Воронцова?

– Тоже. Мы прекрасно понимаем вашу мотивацию, Учитель. Мы тоже считаем, что в действительности для закрытия этой темы нет оснований. Во всем этом хитросплетении обстоятельств придется разбираться еще очень долго. Но позвольте заниматься этим нам, профессионалам. Ваши неуклюжие попытки провести собственное расследование только мешают установлению истины.

– Чем, интересно узнать, я вам помешал?

– Ваше частное расследование подобно камню, брошенному в пруд. От него идут круги, ползут слухи, а это может спугнуть настоящего провокатора.

– То есть даже вы, главный обвинитель Грина на процессе, теперь признаете, что трибунал поспешил вынести приговор Филиппу?

– Я этого не сказал, Учитель. Я просто пытаюсь встать на вашу позицию и рассмотреть ситуацию объективно. Допустим… Понимаете? Только допустим, что Грин невиновен. Значит, настоящий провокатор по-прежнему среди нас. Если вы своими действиями вынудите его затаиться, мы так и останемся послушными игрушками в его ловких руках. Мы будем строить планы, разрабатывать новые операции, а он в это время будет сливать информацию серпиенсам. И когда мы, наконец, решим снова перейти к активным действиям, змеевики будут ждать нас с распростертыми объятиями у всех выходов изо всех бункеров.

– Возможен и другой вариант, – спокойно возразил Учитель. – Чувствуя, что его вот-вот вычислят, провокатор начнет нервничать и совершит ошибку.

– Чувствуя, что его вот-вот вычислят? – Рабинович снисходительно улыбнулся. – Учитель, вы сами-то в это верите? В подчинении у товарища Деда сотни опытных контрразведчиков. Они день и ночь работают, используя самые передовые методики и аппаратуру, они наблюдают и анализируют, сопоставляют факты и улики. Вы действительно думаете, что умнее всех особистов, вместе взятых? Или вы просто надеетесь на удачу?

– Ни на что я не надеюсь, – лейтенант отвел взгляд. – Если я еще не вышел за рамки, оставьте меня в покое.

– Оставьте это дело, и все будет в порядке, – Рабинович пожал плечами. – Если же вы будете упорствовать, тогда товарищ Дед найдет способ отучить вас от дурной привычки совать нос в дела контрразведки, играть в Шерлока Холмса. У него для этого достаточно рычагов.

– Лично товарищ Дед этого мне не говорил. А вам, капитан, я напрямую не подчиняюсь.

– Правильно, не подчиняетесь, а Дед вам ничего и не скажет. Сами знаете, какие существуют нюансы в этом деле. Но мой вам добрый совет, не нарывайтесь, Учитель. Вам же самому будет проще жить. И не только вам. Вы ведь понимаете, если товарищ Дед решит закрутить гайки, пострадает вся группа. Вы, Рыжий, Танк, Борис, Вика… Хотя бы девушку пожалейте. Ей и так непросто пришлось.

– Вашими молитвами, – Учитель хмуро взглянул на особиста. – Хорошо, капитан, я все понял. Я подумаю над вашим предложением.

– Подумайте, – Рабинович протянул лейтенанту руку. Учитель его жест проигнорировал, но капитан не смутился и похлопал Учителя по плечу. – Вы же понимаете, никакая система никогда не признает своих ошибок. Исправить их она может, но признать – никогда. Иначе система просто обрушится. Наберитесь терпения, отойдите в сторонку, и вы обязательно дождетесь торжества справедливости. А будете мешать, система раздавит и вас. А вам это надо?

Учитель не ответил. Он четко развернулся кругом и пошагал в направлении арсенала. Теперь лейтенант практически не сомневался, что идет по верному следу. Что бы сейчас ни говорил капитан Рабинович, ближе к истине оказался все-таки он. Самодеятельное расследование охотников все-таки заставило провокатора нервничать. Иначе он не подослал бы этого хлыща сделать Учителю «последнее китайское предупреждение».

Все, что оставалось лейтенанту, дожать ситуацию. Но для этого ему требовался еще хотя бы один весомый аргумент. Еще одна улика, а лучше всего лишь одно убедительное доказательство, и можно идти на доклад к Алексееву. А точнее – вести к Алексееву пойманного провокатора.