Майкл Стэкпол - Призрак войны

– Милорд, это честь для меня.

– Но если бы я начал тебя приглашать, ты бы отпросился.

– Только для того, чтобы залезть в свой собственный холодильник.

Виктор засмеялся.

– Там все, что было у тебя в Цюрихе, ещё замороженное.

– Тьфу…

– Ну, я никогда не иду на битву не имея резервов, а полная несъедобность твоих запасов дополнительный стимул присоединиться ко мне.

– Ещё раз, милорд, это честь.

Как приглашенный гость, я сел по правую руку от него и мы с удовольствием поели. По крайней мере, я точно знал, что испытываю удовольствие. По его смеху я предположил, что он тоже доволен.

Хотя рыцари разных рангов много общаются и между ними может возникать и прекращаться дружба, интерес, который проявлял ко мне Виктор, был немного необычен. Я не совсем уверен, почему он решил взять меня под свое крыло, ибо именно он принял меня на службу, озаботился моим образованием и направлял меня до тех пор, пока я не приобрел свой сегодняшний статус рыцаря-призрака.

Джанелла выдвинула две теории, каждая из которых свидетельствовала в пользу другой.

Первой была потеря Виктором, за относительно непродолжительное время, сначала сына, а потом Изиды Марик. Над ним довлело чувство собственной смертности, ведь Кай Аллард-Ляо и Хохиро Курита, его великие современники и близкие друзья уже скончались, оставив его довольно одиноким. Джанелла думала, что найдя меня, Виктор решил превратить меня в нечто приличное, сделав ещё одно доброе дело во вселенной. Я стал его хобби.

Неувязка с этой идеей состояла в том, что у Виктора на самом деле не было времени на хобби. Его обязанности как паладина очень его загружали. Авторитет, которым он обладал во Внутренней Сфере, означал его способность влиять на обстоятельства и урегулировать конфликты просто показавшись на виду в нужном месте. За свои годы он узнал так много о том, как мотивировать людей, что умел играть на слабостях и желаниях, разрешая, таким образом, проблемы.

Её второй теорией было то, что я мог напоминать Виктору о ком-то, кого он знал. Мы оба отказались от мысли, что я мог напоминать ему самого себя в молодости, поскольку наше прошлое и характер совершенно не походили друг на друга. Время от времени мы рассматривали разных подходящих кандидатов, но поиски были безрезультатными до той поры, пока Джанелла не услышала историю о Фелане Келле и его изгнании из Найджерлинга на Таркаде.

Причина, по которой его вышибли, была очень похожа на то, чем я обратил на себя внимание Виктора – хотя Фелан боролся со льдом, а я – с огнем.

Фелан упорно добивался положения воина клана и увел клан Волка в изгнание на АркРойял. Между ними бывали трения, которые позднее сгладились, когда они объединили силы в конце войны против кланов. Сама идея, что Виктор может видеть во мне кого-то, совершившего такой блистательный путь как Фелан, и хочет направить меня на более конструктивные свершения, давила немалым грузом.

И мне повезло, что между нами возникла настоящая привязанность.

После трапезы Виктор провел меня из столовой в небольшой кабинет. Там слуги снабди-ли нас обоих бокалами, щедро наполненными бренди. Он расслабился в своем излюбленном кресле, огромном и кожаном, какими, я считаю, должны быть все кресла, и медленно начал говорить. Его серые глаза сфокусировались ненадолго на чем-то удаленном, затем его взгляд замедлился, избавившись немного от изнуренности.

– Тяжело, Мэйсон, наблюдать нападение на Республику и не знать, кто за этим стоит или почему это происходит. Если бы смогли понять, кто они, мы бы подняли людей на битву, чтобы уничтожить врага. Проблема в том, что каждый стремится обвинить во всех грехах своих злодеев, как например, это сделали твои друзья на Хелен. Мы не можем сражаться с тенями, а кроме теней у нас ничего нет.

– И больно видеть, как труд Стоуна колеблется на грани гибели. – Виктор закрутил темную жидкость в своем бокале и вдохнул пары. – Я тебе рассказывал когда-нибудь, как я впервые встретил Девлина Стоуна?

– Нет, милорд, но я читал об этом в биографиях.

Он усмехнулся, по-прежнему уставившись в свой бокал.

– Ни в одной из них это дело не изложено правильно. Я был на Токкайдо, в качестве регента по военным вопросам. Я делал что мог, чтобы остановить «Слово Блейка», но тогда, как и сейчас, все было неорганизованно и координировать борьбу было сложно. Мы не только не получали достаточное количество информации, но и половина того, что получали, была бесполезным мусором. Дома Джейду было три с половиной года, а близнецам – едва ли год. Во-круг был хаос.

– Сын Кая, Дэвид, исчез во время нападения «Слова Блейка» в 67-ом году, и мы впервые о нём услышали в конце 71-го. Я полагал это блэйкистской дезинформацией, поскольку говорилось, что Дэвид был одним из воинов, освободивших от блэйкистов планету Киттери. Я неохотно передал эту информацию Каю, но из того региона стало приходить всё больше данных и в них все чаще упоминали Дэвида. Информация фокусировалась на человеке по имени Девлин Стоун, но у КомСтара не было тогда на него никаких данных, а если у КомСтара нет на человека данных…

– Значит этот человек не существует.

– Точно. Итак, в начале 73 года у нас появились дополнительные сведения о Стоуне. Выходило, что он освободил группу миров вокруг Киттери и основал некую «префектуру». Ты должен понимать, я немедленно посчитал этого человека своего рода пиратским королем, собиравшимся основать свой собственный Дом, но Кай сообщил мне, что он связался с Дэвидом и тот превозносит достоинства Стоуна. Я собрал некоторую информацию по префектуре Киттери, она выглядела очень прилично, но я думал, это все – пропаганда.

Виктор отпил немного брэнди и, когда он посмотрел на меня, его глаза сверкнули.

– Книги, которые ты читал, прославляют Стоуна, но тогда мы ничего о нём не знали. Все, что у нас было – сырые данные о человеке, захватившем несколько миров и объединившем их в самодостаточное сообщество. Он делал вещи, на которые было неспособно никакое правительство. Он, конечно, спотыкался, когда их делал, но всё работало.

– Через Дэвида Кай организовал встречу Стоуна со мной. Стоун считал, что отправляться на Токкайдо – даром потерять время, но Дэвид смог его убедить и в октябре 73-го мы встретились. Он был крупным человеком, с темными волосами и темными глазами – ты его встречал, но ты смотрел на него глазами того, кто знает его свершения. Я видел исключительно потенциальные возможности и знал, на что ему пришлось пойти, чтобы добиться своих побед. Я видел очень опасного человека.

Я поёжился.

– Я не смотрел на это под таким углом.

– Немногие смотрели. Благородный профиль на монете скрывает натуру. Стоун вел себя уважительно, должен признать, сел рядом со мной и рассказал мне о своей работе. Он не по-хвалялся своими успехами и не расписывал то, чего он мог бы добиться. Он был со мной прям и откровенен.