Барбара Хэмбли - Дети Джедаев

«Поворот направо, потом второй налево», — повторил про себя Люк. Стенная панель в одной из камер по переработке отходов, узкая шахта под углом в сорок пять градусов… Он настроил мозг и, вопреки боли и постепенному отупению из-за чрезмерных доз перигина, постарался вызвать в себе внутреннее спокойствие, бывшее базисом Силы. В дюжинный — или в сотый — раз с тех пор, как он начал ощущать отупляющее действие лекарства, он гадал, сможет ли работать лучше с вызванной инфекцией лихорадкой и при постоянном напряжении из-за боли.

«Это должно сработать, — подумал он. — Должно».

Он повернул за угол и остановился.

В коридоре лежал мертвый джавас.

На руку у него была намотана связка кабелей, а рядом с рукой валялся открытый ранец. Люк проковылял к телу, опустился рядом с ним на колено и дотронулся до тощей черной клешни запястья. В боку у него зияла обугленная дыра от бластерного огня.

Вокруг открытого ранца валялись батарейки и энергоэлементы. Люк сгреб их обратно в кожаную сумку, повесив ее на плечо. Слабое гудение заставило его вскинуть голову, чтобы оказаться лицом к лицу с двумя маленькими дройдами никогда ранее не попадавшейся ему разновидности. Гироскопически балансирующие на одном колесе, они напоминали ему некоторые из более старых моделей дройдов-допрашивателей, но вместо рук-клешней у них были длинные серебристые щупальца с сочленениями, похожие на змей. Маленькие круглые сенсоры, похожие на холодные глаза, глядели на него с концов гибких стебельков.

Высотой эти двое дройдов едва ли превосходили Арту-Дету, но в них чувствовалась странная угроза, заставившая Люка медленно попятиться.

Щупальца вытянулись, свистнув как бичи, обвили и подняли изувеченное тельце джаваса. А затем дройды развернулись и стремительно укатили. Люк последовал до двери пещеры, освещенной только раздражающим свечением сигнальных лампочек индикаторов и считывателей приборов. Запах у этого местечка был подобен вхождению в стену грязи: аммиачный, органический и отвратительный. Из-под крышек трех круглых, похожих на колодцы чанов, металлические стенки которых подымались едва ли не на полметра над голой дюрасталью палубы, вырывался негустой пар. Когда змеиноглазые дройды приблизились к ближайшему баку, его крышка раскрылась. Вонь усилилась, когда повалил стелющийся по палубе пар высотой до колена, растекавшийся до самых дальних углов помещения.

Дройды высоко подняли труп джаваса и бросили его в чан, куда он и упал с тягучим «плюх». Крышка закрылась.

Резкий стук сбоку от Люка заставил его подскочить. В стене открылась шлюзовая дверь, и в бачок под ней со стуком упала беспорядочная груда пряжек от ремней, застежек сапог, шлем штурмовика и несколько полурастворившихся костей, сплошь покрытых коричневатой энзиматической кислотой.

Череп гаморреанца ухмылялся Люку из бачка.

Люк быстро отступил на шаг. Он знал, что полная переработка энзиматически расчлененных продуктов пускалась во вторичное употребление только на вторую или третью неделю пребывания в глубоком космосе, и все же обнаружил, что его подташнивает при воспоминании о том синтетическом яйце.

«Щебетунчик» ждал его в коридоре. Люк провел его за собой через еще одну дверь мимо дублирующих энзимных чанов у противоположной стены. При прикосновении к огонькам на его посохе выстроившиеся в углу три 5Р-80 повернули к нему свои кубические верхние половины тел, посвечивая тускло-голубым светом квадратных широкодиапазонных сенсоров. Из темноты выкатился маленький ММГ и забарабанил по нему тремя руками. Он остановился рядом с Люком, когда тот опустился на колено, пытаясь открыть панели люков, и потянул крышку на себя с присущей дройдам силой. Люк наклонился и стукнул по кнопке остановки на спине у дройда. ММГ замер, все еще держа в захвате панель.

Из шахты ему усмехались прутья энклизионной решетки, смахивавшие на обломанные ледяные зубы, пропадая из виду в темном дымоходе наверху.

Очень осторожно Люк заглянул в шахту. Она подымалась на два уровня под острым углом, в крайнем случае по ней можно было подняться, но не человеку с бездействующей ногой. Квадратные холодные заплаты стен, казалось, шептали: «Попробуй. Действуй».

«Это все равно что осечка у бластера», — сказала Каллиста.

И еще: «Чем сильнее они ранят тебя, тем сильнее им захочется тебя добить».

Он изучил запоры, закрывавшие неотстающие панели сзади, так что стало легко мысленно потянуться — как прежде он потянулся за панель, ведущую в шахту, — и повернул запоры. Труднее оказалось продуть панель дочиста, так как из-за усталости и боли было трудно сосредоточиться. Он почувствовал, что двумя уровнями выше крышка люка поддается, и смутно расслышал лязг, когда она упала на пол.

Воздух заструился по шахте, мягко овевая ему лицо.

Два уровня. Восемь метров по крутой наклонной шахте, и тьма — хоть выколи глаз.

— Ладно, приятель, — прошептал он дройду. — Делай свое дело.

Он завозился с дистанционным управлением, подводя аппарат к точке в нескольких сантиметрах от энклизионного поля. Сфокусировав разум, собрался с мыслями, отложил в сторону боль, усталость и нарастающую тревогу. Каждый квадрат решетки возник перед его мысленным взором, с изъянами, задержками, молекулами и синапсами — мгновенными изменениями в атмосферном давлении, проводимости, времени реакции— И кроме этого, с кинетической энергией, нарастающей, словно молния, густой и ждущей, нацеленной вверх, во тьму, словно стационарная пушка.

Это походило на выкрикивание слова, но никакого слова не было. Только бесшумный взрыв скорости «щебетунчика», ракетой несущегося вверх, разрывая воздух, словно вылетевшего из ракетомета, и брызжущее шипение молнии. Несколько тонких, как паутина, запоздалых голубых лучей ударили из опаловых квадратов на металлическом корпусе, вызывая искры там, где попал один, другой…

Затем он почувствовал его в воздухе, и решетка снова умолкла.

Люк проверил монитор на шаре управления. «Щебетунчик» все еще посылал сигналы.

Весь дрожа, он прижался лбом к косяку панели, благодарный Силе и всем Силам вселенной…

И обернулся, увидев перед собой то, что в тот первый миг принял за еще один «щебетунчик», висящий позади него в темноте.

В следующую секунду его рефлексы сработали, и он бросился в сторону, едва успев избежать опаляющей вспышки огня бластера. «Обнаружитель», — молнией пронеслось у него в голове, когда он откатился за неработающий чан, отдернув раненую ногу с пути луча, сжегшего кусок каблука у него на сапоге. Он вспомнил обугленную дыру в боку джаваса. Очевидно, летающие серебристые обнаружители могли не только оглушать и доставлять куда следует.