Владимир Чистяков - М.С.

Сашка слушает их молча. Марина наполовину пьяна. Как и почти всегда в последнее время. Но её разговоры… Это-то как раз из того разряда, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Нет в её словах ни на грош хвастовства. А есть что-то такое… И грустно Сашке оттого, что в столице умирающей империи несколько лет назад и вправду не оказалось её. Такой странной Марины Саргон. И ещё нескольких сотен людей подобных ей. Всё бы тогда могло быть по иному. Только не изменить уже этого. А жаль.

Смогли бы несколько сотен горячих людей окажись они в нужное время и в нужном месте изменить историю страны и не допустить краха? Видимо, смогли бы. Орущая толпа это одно. Стадо, жаждущее водки и дешёвых развлечений. Вариант римской черни. Хлеба и зрелищ. Или как там тогда говорили? Попсы и колбасы! Ну, что стадо, получили своё? Рады? Стоило вопить и бесноваться? Угробили свою великую цивилизацию, и скоро сами исчезнете как народ. Впрочем, нет, народом-то вы с того года, а пожалуй и пораньше, уже не являетесь. Так, ничем не спаянное и просто люто ненавидящие друг друга население. Стадо! Всё вы угробили, а теперь локти грызёте. Грызите, грызите, бесполезно всё уже. Дохните теперь как скоты, спивайтесь, травясь палёной водкой, надирайтесь наркотой, вешайтесь, так вам стаду, и надо. Люди-то среди вас в большинстве своём давным — давно погибли. Немногих оставшихся вы сами с удовольствием схрумкали. Кто-то сказал, что путь от сохи до атомной бомбы, или если по-другому, от полуфеодализма, а местами и рабовладения, до принципиально иного общества можно пройти за тридцать лет. Так было. Только не следует забывать, далеко не каждый двуногий скот может стать человеком. А для нового общества нужны именно люди. Это-то для общества массового потребления гамбургеров, кока-колы и голливудского бреда нужны именно скоты. Качественны рабочие скоты. Безо всякого наличия мыслительных способностей. А для нового общества нужны были именно люди. Их и пытались создать. Но скот-то в человеке сидит ну уж слишком глубоко. Скот, хищник, гребущий всё на свете под себя. Всё мне, и это мне, и то мне, а это опять мне. Просто дрянь из классического стихотворения. Старт что ли был взят слишком рано? Может, да, а может и нет. Только грустный очень получился финал.

Ну, что старушенция с портретиком будущего алкаша- президента, теперь довольна? За квартиру тебя ещё не убили? Или сама от нищенской пенсии с голоду не подохла?

Верным путём идёте, господа-товарищи. От ракет — к дубинам и морали пещерных людей. Меньше чем за десять лет! Так держать! Стадо! Туда вам всем и дорога. Раз взяли курс на массовое одичание — вперёд. Нынешнее поколение россиян, мать их будет жить при полном феодализме с элементами рабовладельческого и первобытнообщинного строя с худшими их чертами. Сеньоры уже завелись. Можно сказать, уже с замками и дружинами. О душах народа заботятся. Душ по двести крепостных каждому вполне хватит. Здравый смысл, получается, пропили, мозги заменили телевиденьем. Значит так вам и надо. Сидите на игле Останкина и будьте довольны. Голливудского дерьма у них для вас надолго хватит. Гордости-то у вас ни на грош не осталось. Пропили вы её что ли? За зелень всё что угодно сделаете. И с кем угодно. Впрочем, свинье и зелень-то особо не нужна. Она и забесплатно насвинячит. А прочие свиньи ещё и ржать при этом будут.

Одно вот только с одной точки зрения хорошо, с другой — просто ужасно. Люди-то ещё не до конца все вымерли. Остались ещё представители этой породы. А ну как они расшевелят это болото? И тогда кое-кто не кузькину мать, а кое-что пострашнее, то, что обычно бессмысленным и беспощадным принято называть, увидит. Только ведь не бунт это уже будет. А кое-то другое. Если будет… НЕТ! Не ''если'', а ''КОГДА''. Будет. Непременно будет. Хотя, может, уже и без нас. Ведь очень даже страшны подобные люди. Страшны. И поэтому-то на них скотов и натравливают. И так, похоже, во всех мирах дело обстоит. А ведь даже двуногой скотине голову дурить можно не до бесконечности. Зачатки разума даже у скота имеются. И если они пробудятся… Точнее, если люди сумеют разум в них пробудить. Ибо именно в этом задача людей — отучить скотов быть скотами. Заставить их встать с четверенек. И повести их на бой, против тех, кто создал подобное общество. И тех, кто его защищают. Проблема только в том, что люди всегда гибнут первыми. И зачастую так и не успев ничего сделать. Разве что оставить по себе память.

Наверное, примерно так рассуждает Марина. И в похожем русле текут мысли Сашки. Она не человек действия. К сожалению. Но эта более чем странная молодая женщина именно такова И страдает именно оттого, что не имеет возможности действовать. Да! Она калека. Но способности как говориться ''глаголом жечь сердца людей'' у неё развиты неплохо. Только она сознательно не желает их применять. Она по-другому жаждет действовать. Только ноги для этого нужны здоровые. А если она встанет… Хорошим для не слишком хороших людей это точно не кончится. Она ведь очень легко убивать сможет. И осуждать её Сашка не будет. Только встанет ли когда-нибудь Марина? Не знает про это никто. И почти бессильна современная медицина.

Но даже будь она здесь в том году, чтобы она стала делать? Сложно было разобраться в тех потоках помоев, которые отовсюду лили на тебя. Сложно было разобраться, когда рушились все авторитеты, и невозможно было поверить в гнездящуюся наверху измену. Люди утратили веру, люди утратили волю… Или это сейчас задним числом придумывают оправдания своей тогдашней трусости, тупости и малодушию. И лежанию кверху пузом у телевидения. Тоже мне, сопереживающие, принимающие участие. Обломовы конца двадцатого века. Страна целая Обломовых. А попросту говно. Поганые внуки прославленных дедов.

Почему же тогда не оказалось людей, похожих на эту странную пятёрку. Людей со сталью во взгляде и огнём в душе. Или были такие люди, только тупое стадо не желало их слышать. Да были они, не могли не быть, те, кто видели, чем всё это кончиться. Но стадо желало слушать наскоро переменивших оперения ''прорабов катастройки''. Не желало стадо слушать тех, кто хоть отдаленно походил на этих пятерых. А любого из них очень легко можно представить на баррикаде. Не шутовской образца августа девяносто первого. А настоящей. 1905. Да вообще, где угодно их можно представить. Только не на диване. И не болтающих неизвестно о чём. Они все люди действия. И буквально бесятся от вынужденной пассивности. И в первую очередь бесится именно Марина. Ведь бушует в ней пламя. И не может выплеснуть она его наружу. И либо найдёт такую возможность. Либо пламя саму её сожжет.

А вот найдись подобные люди. И перекроши в мелкий винегрет всё это московское быдло. То что было бы потом? Смогли бы они вывернуть штурвал того корабля, который несло на скалы. И повести его не этим гибельным курсом. А проложить свой. Смогли бы они это сделать. Безусловно, смогли! И может, ещё смогут. Только вот корабль строить заново придётся. Из обломков разбитого. Но ведь это тоже возможно.