Андрей Марченко - Литерный эшелон

– Это казачки… Для них копаться в земле и торговать также естественно как для казаков воевать, а для нас – дышать…

Беглецкий отмахнулся от этого как от чего-то несущественного:

– Ай, да ну их! Бабы…

– Зря вы так, зря, Михаил Константинович, – пожурил ученого Грабе. – Женщины, известные нам также как бабы – это двигатель цивилизации. Не имея такого развлечения, как прекрасный пол, мужики бы жрали бы горькую и до сих пор не выбрались бы из пещер. Так что все беды от женщин…

Все скосили взгляд на Богачева. Но Семен Васильевич предпочел сидеть молча. Вида при этом был довольно мрачного. По всему было видно: Грабе градоначальник правы, и жена казаку ежедневно добавляет седых волос.

-И что они говорят, Гордей Степанович? – продолжил Грабе.

И градоначальник продолжил:

– Говорят, что город – дрянной, на Дону кладбища и то веселей. Что там у них огородик был, а там капусточка, помидорчики, лучок, сад-огород, коровки, птицы… А тут пустыня, кара господня.

– Обвыкнут?.. – предположил Беглецкий.

В ответ Грабе пожал плечами:

– Может, обвыкнут, а может и нет. Начнут капать на мозги казакам. А условия тут да, не очень… Что станется далее – я и предполагать боюсь. Стреляться начнут. Манатки соберут – и ходу. А то и революцию сообразят. Как говорят сами казаки: буза начнется. Оно нам надо?

Молчание было ему ответом. Все сидящие про себя согласились: буза ни к чему. Определенно ни к чему.

– Надобно что-то решать… Надобно людей занять все же – тем же сельским хозяйством, дури в голове за работой и убавиться…

– А еще говорят, – вспомнил Гордей Степанович. – Что земля здесь дрянь, сухая что порох и даже бурьяны тут не растут.

– Что предложите по этому поводу? – спросил Грабе у Беглецкого.

Тот замялся:

– Обедненная почва… Эрозия… Гумуса не хватает…

– А гумус это что?.. – оживился Богачев. – Говно?.. Звучит похоже.

Грабе кивнул, спросил.

– Мы можем привезти сюда буренок двести-триста?..

– Можем… – кивнул Богачев. – Да подохнут они тут. Пастбищ нету, они местный бурьян сожрут за неделю. Придется и солому возить…

– А траву вырастить?.. – вмешался Грабе. – Опять же помидоры… Нужна ирригация, мощные опреснители – к ним энергия… Слушайте, да это будут самые дорогие помидоры в Российской империи!

– Энергию, я, положим, вам дам… Но эрозия… Я предупреждаю!.. Тут надо комплексно решать…

– У вас есть что предложить?

Беглецкий подумал и кивнул.

Утром городок разбудил звук пароходного гудка. Был он кратким. Пароход и его экипаж приветствовали город, словно своего старого знакомого. Дескать, вот и, старина… Как ты поживал в мое отсутствие?..

И как с прибытием уже почти забытого друга в доме меняется жизнь, так и город стал немного иным.

В барже был навоз. Много навоза, хорошего ароматного, такого, что верно, его ароматом пропитались не только город, но и море аж до залива Цесаревича.

Но бабы и их мужья втягивали в себя этот запах, словно это было были драгоценнейшие духи, «Любимый букет императрицы».

На телегах и просто тачках это сокровище развозили по дворам. Баржу казаки вычистили так, что можно было хоть сейчас загружать в нее скажем, зерно.

– Этого мало… – заметил Данилин.

– Конечно, мало, – ответил Латынин.

Далее в Аккуме появился первый водопровод – заработали гигантские опреснители, работающие от инопланетного источника электричества. Вода из опреснителя была невкусной, для чая предпочитали жидкость, привезенную из Астрахани, но опресненной водой можно было мыть руки, поливать растения.

Появились иные коммуникации. Сперва из САСШ привезли два кондиционера. Один отвезли в Аккум, второй же – на Путиловский завод. Там аккуратно разобрали, составили чертежи и собрали точно такой же, но в семь раз больше. Копию тоже отправили в Белые Пески, и из подвала она по квадратным трубам разгоняла в дома холод. Каждый желающий, отодвигая заслонку, брал столько прохлады, сколько надо.

Торг с казахами пошел веселей: на овощи они меняли сыр, молоко, мясо, ягнят.

В садах появились первые деревья, пока еще невысокие, тоненькие, словно камыш.

– А ведь и правда обживаются, – восхищался соседями Беглецкий. – Еще лет двадцать и они в саду вишневом будут пить самогон и орать свои песни…

– Ну вот видите, а вы говорили, что трудом нельзя всего добиться…

– Я вам про что говорил? Про то, что не надо путать труд упорный и сизифов. Как думаете, они бы много добились, если бы я не дал им практически неограниченную пресную воду.

На пароходе из Астрахани привезли постпакет, в нем для Андрея находилось целых пять писем: четыре от Алены и одно от знакомого по свадьбе – Олега Лихолетова. Как ни странно о разговоре он не забыл и теперь напомнил о себе, рассказывал преподробнейшим образом о заседаниях их общества, о Циолковском, которого Олег не праздновал. Наконец о своих идеях.

Письма от Лихолетова Андрей показал Беглецкому, тот их прочел с надлежащим вниманием.

– Ваш друг совершенно справедливо критикует Циолковского за идею запуска межпланетного корабля с горизонтальной эстакады. В самом деле, когда мы кидаем камень на дальность, мы делаем это под углом около сорока пяти градусов к вертикали. Ежели бросаем ввысь, тогда подкидываем прямо над собой… Идея вашего знакомого интересна, хотя не так уж и нова.

– В самом деле?..

– Это многокаморная пушка француза Перро, хотя вот не знаю, знал ли о них ваш друг… Но есть и интересные придумки.

Лихолетов предлагал сверлить в скальной породе вертикальную шахту. Внизу разместить космический снаряд, под ним – заряд взрывчатого вещества. Далее он подрывался, подбрасывая снаряд вверх. По мере движения снаряда по каналу, подрывались другие, промежуточные заряды, размещенные выше. Снаряд разгоняется, до скоростей недоступных.

По проекту Лихолетова сверлить стоило где-то на Кавказе или даже в Тянь-Шане, поскольку снаряд выходил из шахты на изрядной высоте.

– Это не совсем верно. Снаряд надо забросить на высоту не менее ста пятидесяти верст. Даже самая большая гора не даст нам более пяти процентов от высоты. Интересна другая мысль: он предлагает совместить активное и реактивное движение.

– Это как?..

– Когда пушка выбрасывает снаряд – это называется «активно». Ракета, к примеру Конгрива толкает сама себя, стало быть она ре-активна. Вот и снаряд вашего друга приобретает скорость сначала за счет внешнего заряда, а после еще и добавляет свой. Остроумно…

В июне все того же 1909 года в воздухе над крышей комендатуры Андрей заметил дрожание воздуха.

Это было тем более странным, что давно установилась жара. Жители города спали с распахнутыми окнами, ворочаясь на влажных от пота простынях. Чтоб не греть помещения, готовили на улице.