Андрей Левицкий - Джагер

Вверху затрещали выстрелы.

— В пещеру! — приказал Баграт.

Повозка дернулась. Ежи схватился за борт; монах, поднявший пулемет, свалился на ящики, стоявшие впереди и почему-то накрытые шторой из Багратова кабинета, а второй и вовсе выпал наружу. Пронзительно свистнул Скалозуб на передке, щелкнул кнут, заверещали манисы, и звонкое эхо загуляло между стенами залы. Темноту развеял световой столб, пробивший крышу и едва не задевший катившую к пещере повозку. Воткнувшись в каменный пол позади телеги, столб наполнил залу бледно-зеленым сиянием. С потолка посыпалась штукатура и мелкие камушки. Разом смолкли пулеметы, и одновременно с этим на пол шлепнулись четыре тела.

— Не стрелять! — где-то сбоку прокричал Баграт.

И монах, оставшийся в кузове, опустил оружие. В следующий миг рослая фигура Владыки возникла позади повозки, он схватился за борт и запрыгнул внутрь.

— В сторону! — рявкнул он, шагнув к ящикам.

Вниз по световому столбу скользнула тень. Силуэт внутри мерцающего колодца показался Ежи почти прозрачным, каким-то водянисто-белым, неземным. Но мысль об ангеле вылетела из головы секретаря, как только человекоподобное существо, достигнув пола, открыло глаза. Они были ярко-желтые, нечеловеческие, страшные, да еще и светились — будто сам Нечистый смотрел ими в залу.

Ежи зажмурился, отпрянул, напоровшись спиной на Баграта, и получил от него ногой под зад. Отлетев к борту, секретарь снова встретился взглядом с призраком. Тот поднял толстый стеклистый цилиндр, в котором что-то шевелилось, дергалось и тихо жужжало.

За борт полетела штора, раздался щелчок, из передней части кузова полилось низкое гудение. Пол в повозке накренился, она въехала в пещеру. Снова заверещали манисы. Низкие своды изодрали брезентовый тент. Позади в проход выступили сразу несколько телохранителей, сгрудившись, они заслонили мерцающий столб посреди залы и призрачную фигуру в нем. Загремели выстрелы. И тут же один за другим стали смолкать автоматы. Вскрикивая, монахи по очереди оседали на пол пещеры, кто-то хватался за горло, кто-то — за сердце. Между ними, как муха, кружилась яркая зеленоватая точка, жалила, как оса, отлетала и вонзалась в новую жертву.

За спиной Ежи клацнуло, гудение сменил нестерпимый для уха комариный писк. Справа вдоль борта сыпанули искры, запахло паленой проводкой, повозка вздрогнула.

Убивавшая монахов летающая тварь ринулась за повозкой и взорвалась яркими брызгами перед лицом у Ежи. Выпучив глаза, он заорал — рядом с резиновым набалдашником его протеза лежал выпуклый, с рваными краями осколок, над которым слабо трепетали полупрозрачные крылышки. Они молотили хромированный штырь протеза, оставляя после себя глубокие борозды. Еще немного, и эта тварь своими крыльями укоротит его на треть.

Ежи согнул ногу и тут же распрямил, набалдашник культи припечатал осколок к задней стенке кузова, раздался хруст, будто кусок тонкого стекла раздавили. Секретарь облегченно выдохнул. Поднял взгляд. Пещера содрогнулась. Взрыв в зале обрушил своды над входом, завалив тела убитых и раненых. Что-то твердое садануло Ежи по темени, перед глазами поплыли круги. Последнее, что он услышал, был пронзительный свист Павла Скалозуба, щелчок кнута и шипение манисов.

Караван атамана Креста выехал на тракт за внуковским полем. Ильмар свернул на обочину, придержал коня, пропуская отряд Прохора вперед.

На небе мерцали звезды, бледно-желтый диск луны висел над кромкой леса, озаряя окрестности тусклым светом. Бряцало оружие, глухо били в землю копыта, поскрипывали колеса. Атаман отыскал взглядом крытую брезентом телегу Зиновия — на задке сидели грузный Ми-ха с рослым Яковом. Рядом ехал Рэм. Он зажал в зубах косичку, свисавшую у виска, и накручивал ее кончик на указательный палец, глядя в ночное небо и о чем-то размышляя. За ним на поводу шагала лошадь Калеба — значит, напарник спать завалился. Ильмару тоже не помешало бы, да где там, лишь днем успел чуток покемарить.

Почесав нагайкой широкий лоб, атаман дождался, пока Рэм поравняется с ним, пришпорил коня и пристроился за телегой.

— Где хозяин? — донеслось спереди. Ильмар приподнялся на стременах.

— В обоз скачи, — ответил кто-то.

Рэм выплюнул косичку, достал обрез из кобуры, притороченной к седлу, положил на бедро.

— Кто там? — спросил атаман.

— Посыльный, — тихо сказал охотник. — Медведковский.

Ильмар уже и сам приметил белую повязку на рукаве скачущего навстречу всадника. Подумал: Хэнк не просто так всех своих заставил на плечо белые тряпки намотать, в бою сподручней отличать будет. Так почему Ильмару не предложил сделать так же? Это наводило на всякие размышления.

— Здеся хозяин. — Рэм махнул обрезом, подзывая посыльного.

Может, бригадир с ним и его обозом разделаться хочет? Что, если с киевскими успел сговориться? Хотя это уж слишком, начинать такое дело… Атаман оглянулся. Повозка с Костой и Мирчем Сельмуром катила в хвосте колонны. Когда б Хэнку успеть?

— Ильмар! — Медведковский, подъехав к телеге, развернул коня.

— Что надо?

— Бригадир тре… — Он запнулся. — Просит на разговор.

— Скажи, пусть сам подъедет.

Посыльный кивнул, ударил пятками жеребца и поскакал в голову колонны.

Нет, затевать сейчас Хэнку что-то против Ильмара — чересчур, и Коста не настолько глуп, чтобы в сговор с медведковскими вступать. Киев дело хочет сделать чужими руками, будто песчаный шакал у волка-подранка, добычу вырвать, а после — добить. И так все провернуть, чтобы свидетелей не осталось.

Впереди раздалась ругань, шлепки. Атаман дернул повод, хлестнул коня и поскакал по обочине, ища взглядом Прохора среди всадников.

Помощник отыскался быстро. У телеги, что везла ящики с патронами, отвалилось колесо. Возничий, светловолосый парень, стоял тут же и утирал разбитые в кровь губы. Прохор влез на коня и сказал:

— Тебе времени колесо приладить, пока предпоследняя телега с обоза сюда не доехала. Иначе… — Помощник заметил Ильмара. — Я тя самого к ступице привяжу!

— Двоих в помощь отряди и догоняй, — велел атаман. Обогнав вереницу обозных телег, он съехал с дороги перед поворотом, пустил коня галопом через проплешину между деревьями, выскочил на пригорок и натянул повод.

Луна поднялась выше, в тусклом ясном свете хорошо была видна колонна медведковских, растянувшаяся аж до развалин брошенного поселка у Ржавого озера. Водную гладь, к которой жались руины вперемешку с редким кустарником, покрывала маслянистая пленка. Ильмар отыскал взглядом Хэнка. Бригадир остановился под остовом водонапорной башни и наблюдал, как его отряды втягиваются в поселок.

До Пустоши уже рукой подать. Перевалить за гряду холмов на юге и…