Анастасия Исенбаева - Легенды Зоны

- Нет у нас Мить, Саш и Вась! Есть Медведь, Копчик, Болотный Доктор тоже есть, а Мить нет, - на секунду его глаза протрезвели, сверкнув настоящей яростью зверя.

- Тогда не знаю...

- Вот, что ты любишь?

- Я? - Юноша выпрямился, его серые глаза наполнились небесной синевой, он улыбнулся и достал из рюкзака искусно собранную модель МиГа. - Он подхватил самолет под крылья и выполнил им замысловатую фигуру пилотажа. - Я самолеты люблю, я буду летать!

- Самлеч... Летичи.. , хм, это «МиГ»?

- Да.

- Теперь это твое прозвище, ты - Миг.

Хоженая тропа знакомыми петлями бежала под ногами. Плечи механика оттягивал тяжелый рюкзак. «Такая ноша за радость», - мысленно прокомментировал он.

Серая лапа обхватила шершавый ствол дерева, бездонные глаза-блюдца зафиксировали взгляд на фигуре идущего человека. Мутант начал медленно, еле заметно раскачиваться из стороны в сторону.

Механик остановился и озадаченно посмотрел на придорожный куст. Там лежал какой-то предмет, определенно металлического происхождения. Сталкер сделал неуверенный шаг в сторону странной находки. С одной стороны ему так не хотелось покидать нахоженную тропинку, с другой стороны он уже откуда-то точно знал, что лежит в кустах - кавалерийский револьвер 1973года - его мечта. Глаза сталкера заблестели, и он уверенно двинулся вперед. Где-то на задворках сознания маячила мысль об опасности.

От бара к Механику уже бежали люди.

Вокруг не было ни единой души, только он и его маленькая находка. Сталкер еще раз воровато огляделся. Словно через пелену сна донесся голос человека, он звал его по имени, так уверенно выкрикивая: «Механик, стой!». «Они знают, знают о моем револьвере!» - пронеслось в голове. «Беги!» - пришел ответ. И он побежал, не видя ничего под своими ногами, сминая стебли сухой травы, сбивая головки каких-то одуванчиков, топча нерасторопных мясистых жуков. Он уже отчетливо видел, что его рукоятка выполнена из древесины бананового дерева, золотистый металл корпуса покрыт замысловатой вязью узоров, а сквозь нее просматривается гравировка: «Моему другу Механику, на жаркую память», - «жаркую?» - Механик удивился от такой формулировки послания. Человек вбежал в центр выжженного участка травы, и его объяло рыжее пламя. Механик даже не заметил того, что он горит, просто бежал за своим именным револьвером, а контролер мелко тряс головой, изображая безудержный смех. Неожиданно оружие пропало, а в кустах валялся старый раздолбанный дробовик, который Механик недели две назад туда выкинул, проверяя границы «жарки». Он обернулся на заросли деревьев, по стволу одного из них скользнула лапа контролера, исчезнув вслед за хозяином, а по полю бежали ребята из бара и выкрикивали его имя. Огонь вцепился в глазные яблоки, ослепив сталкера, Мертвое обгоревшее тело кулем рухнуло на землю.

В бар зашел какой-то оборванный человек, и горько покачав головой, сказал:

- Нет больше Механика.

- Как нет? - встрепенулся бармен. - Он до военных пошел. Тут ходу на час туда, час обратно!

- Все кончился он! Умер!

- Нет, не умер, - зарычал Медведь. - Вот ваш новый механик, Мигом звать.

Река времени не стоит на месте и день сменяет ночь, а ночь - день. Миг чинил и модифицировал оружие, а на заработанные деньги заказывал через бармена сборные модели самолетов. Сегодня был особенный день: заканчивалось двухмесячное заключение в гипс.

Свобода. Она похожа на полет. Миг первый раз встал на поврежденную ногу. Сросшийся перелом отозвался тупой болью в лодыжке, и травмированная конечность с трудом выдержала вес тела. Неуклюжий шаг, потом другой. Лицо исказила гримаса боли. Миг поднял удивленно-разочарованный взгляд на бармена.

- Что ж ты, сынок, после такого-то перелома сразу бегать собрался? Рад будь, что ногу не потерял.

- А как же мне в Зону ходить? - на глаза выступили не прошеные слезы.

- Зачем? У тебя есть работа, и она приносит тебе доход. У тебя есть кров и еда.

Старик заглянул в глаза мальчишке и тяжело вздохнул:

- Не быть тебе летчиком, Миг, не твоя это судьба.

- Не моя... - «- Ну а как не взлетишь? - Непременно взлечу!»

Миг похромал в свою каморку. Под потолком, расправив крылья, гордо парил картонный самолет. Сквозняк коснулся его легкого тела и «Ту-160» приветственно кивнул вошедшему юноше. Миг сгреб со стеллажа самое лучшее оружие и вышел к военному:

- Вот, посмотри, лучшего ты не найдешь во всей Зоне. Оптика, рожки с увеличенной емкостью, можно добавить глушитель. Могу артефакт вставить в любое оружие...

- Нет, Миг, ты пойми, мне нужны деньги. Оружие нам и так выдают, пусть не улучшенное, но мы ведь и вглубь Зоны не ходим.

- У меня нет таких денег, я только с оружием занимаюсь, да и не копил я их... Но я накоплю, не за день, за два, конечно. Через пару недель я достану нужную сумму.

- Вот другой разговор, Миг! Как соберешь деньги, так отпишешь на мой адрес в сети. Я тут же за тобой приду и мы полетаем.

- Да, да, я обязательно накоплю. А самолетов у вас нет?

- Нет, но полет на одной из вертушек я тебе гарантирую. Ну, все, бывай!

Военный отсалютовал Мигу и покинул бар. Парень проводил его мутным от слез взглядом. Сто тысяч долларов. Где взять такие деньги? «- Непременно взлечу!» Руки сами взялись за привычную работу, и автомат россыпью запчастей лег на промасленные тряпки.

Миг в очередной раз прохромал к барной стойке:

- Спрут, дай еще энергетик.

- Не думал, что скажу кому-то эту фразу, особенно про энергетик: хватит тебе уже пить! Сынок, седьмая банка уже! Так ты и без их чертового вертолета летать начнешь. И дался тебе этот полет! Давай я лучше тебе модель самолета закажу или на пульте управления что-нибудь? Сто тысяч, они морочат тебе голову! Такие деньги так просто не заработать!

- Я смогу, смогу, слышишь! - «были крылья угловатыми и мощными, распахнулись - всех зажмуриться заставили!»

Миг очнулся на столе, перед ним валялась куча пустых жестянок и недособраный автомат. Опять заснул, так денег не накопить. Надо работать. Сердце сильными частыми толчками гнало кровь по венам. Она бурным потоком достигала мозга и встречным ветром шумела в шах. Тот день, когда он упал с балкона, всегда вызывал в Миге двоякие чувства восторга и жалости к самому себе. Он не упал, он полетел. Пусть чуть-чуть, но он чувствовал свободу полета. А десять месяцев лечения и реабилитации - это плата за секунду счастья.

Единственное оправдание времени, которое он сегодня потратил на сон - это то, что он летал во сне. Человек стал железной птицей способной подняться в небо или, наоборот, она получила душу человека - не важно. Он просто расправил крылья и летел, пронзая собою облака, рассекая тугие потоки воздуха, гудел двигателями и был свободен. «Крыльев радужных таких земля не видела. И надел их мужик, слегка важничая»