Борис Орлов - Будь готов!

На третьем этаже нас встретил большой зал, в котором уже собралось и Правление, и Политбюро Колхоза имени Сталина. И опять, к нашему удивлению, здесь присутствует поп Георгий.

— Проходите, товарищи — приветствует нас Домостроев. — Попрошу руководителей делегации пройти в президиум, а остальных товарищей занять места в зале.

После того, как все, наконец, устроились, и прошли обычные выборы в президиум, к трибуне подходит выбранный председателем президиума генеральный секретарь Политбюро, парторг колхоза Броверман Арон Семенович. Он в защитного цвета одежде и такой же матерчатой фуражке — высокий, рыжеватый, с приятным и умным рябоватым лицом. Пожалуй, он был бы похож на Сталина, если бы был пониже ростом и не носил окладистой, ухоженной бороды…

— Товарищи, разрешите внеочередное экстренное объединенное заседание Политбюро и Правления нашего колхоза имени великого Сталина считать открытым.

Все захлопали, а Броверман, переждав аплодисменты, начал говорить… Ох, лучше бы мне этого и не знать было. Оказывается, колхоз имени Сталина находится с Украинской республикой в весьма напряженных отношениях. Некоторое время тому назад, колхозники ездили на Украину, «обеспечивать поставки в Центр». В результате последней поездки произошло самое настоящее сражение, которое обошлось украинцам очень дорого. Если, хотя бы часть колхозных похожа на тех, что были под Псковом — Украине я не завидую! Но и колхозникам перепало так, что они еле-еле уползли восвояси, «харкая кровью, сплевывая зубы и обещая, что в следующий раз они ух!..» Короче: колхоз потерял убитыми человек пятьдесят, раненными — втрое больше, а стало быть, украинцам их визит обошелся тысячи в четыре. Украинские уклонисты (а уклонисты — это те жители бывшего СССР, кто не желает его восстановления, кто предал дело Ленина, Сталина, Гайдара, Деда Афгана и первоколхозников) попытались было ответить, и на колхозников двинулась целая армия тысяч в восемь с танками, артиллерией и даже одним вертолетом. Вертолет этот теперь у колхозников, они его почти починили. И два танка — тоже. Но с тех пор украинцы держат на своих северных границах усиленные части, якобы для защиты от выродней и прочих, а на самом деле — колхозников боятся…

— …Так что мы можем посоветовать нашим юным товарищам-пионерам не пытаться прорваться в Крым непосредственно через Украину. Значительно разумнее будет пройти через Югороссию, которая хотя и находится под властью уклонистов, но не настроена к колхозу столь агрессивно.

После Бровермана выступали Никольский, начальник МТС Николай Александрович Метелкин, руководитель колхозного комсомола Виктор Сергачев… Перечислять всех просто нет смысла, потому что говорили они, в принципе одно и то же: пионерам (то есть — нам) надо помочь транспортом, оружием, боеприпасами, картами, провезти часть маршрута или на каких-то «ракетах», или на какой-то «луне», но только не соваться прямиком через Украину…

— …Если даже вам, ребята, и удастся просочиться через границу незамеченными, то уж на территории самой Украины группа подростков с оружием вызовет самое пристальное внимание. Вы и опомниться не успеете, как вас окружат во много раз превосходящими силами и уничтожат, поскольку сдаваться, я уверена, вы не станете, — подытожила все сказанное Председатель КГБ. — А поэтому, я предлагаю поручить Председателю ДОСААФ, Главному лесничему и нашим комсомольцам вместе с пионерами выработать маршрут дальнейшего движения. Со своей стороны мы гарантируем, что окажем вам, ребята, всю помощь, какую только в силах.

Броверман снова подошел к трибуне:

— На этом я предлагаю общую часть завершить. Теперь руководителям пионерского отряда необходимо работать с товарищами, названными уважаемой Татьяной Юрьевной. Отраслевым руководителям поручается поработать с теми товарищами из пионеров, которые являются специалистами соответствующих направлений. Ну, а остальную часть пионерской делегации Политбюро приглашает на экскурсию по колхозу.

Мы не успели еще толком разобраться с маршрутом, которым колхозники рекомендовали нам двигаться, как в кабинет председателя ДОСААФ влетел какой-то запыхавшийся паренек с красной повязкой на рукаве и «ксюхой» на боку:

— Петр Сергеевич, разрешите?.. Ой! Там… Там… Домостроев приказал пионеров срочно в Краеведческий музей везти! Там такое!..

Я не успел еще ничего сообразить, а уже на ногах и в руках трофейная «Гроза». Клацнул взводимый затвор…

— Охолони, мальчик! — Никольский поднялся во весь свой немалый рост и навис надо мной, словно гигантский медведь, что с недавних пор все чаще появляются в наших лесах. — Неизвестно ведь, что случилось. Говори толком, — обернулся он к парню, — что там?

Лицо у парня обиженно вытягивается. Сбиваясь и запинаясь, он бормочет, что Домостроев ничего толком не сказал, а только велел, чтоб пулей… чтобы прямо сейчас… немедленно… а почему — он и не знает.

— Стрельба была? — грозно спрашивает паренька Метелкин.

— Какая стрельба? — паренек теряется еще больше. — Где?

— В пи… то есть в Караганде! Ты что — контуженный?!

— Послушай, что ты мямлишь, как отказник на допросе? Ты комсомолец или где?! — рычит на него Сергачев. — А ну, подтянись и четко доложи: что там, во имя всех святых, стряслось?!

Парень встал по стойке «почти смирно», одернул камуфляжную куртку, перебросил автомат на грудь. Вдохнул побольше воздуха:

— В Краеведческом что-то произошло. Пионеры кричали так, что за километр слышно было. Туда на «уазике» примчались Домостроев и Гольчукова на своей «волге». Я был назначен сегодня в музей. Начкар приказал взять мотоцикл — и за пионерами, в Правление. Все.

— Так, — Никольский поворачивается ко мне. — Ну и чего ты дергаешься? Что, думаешь у нас тут засада? Специально на пионеров поставленная?

Так я не думаю. Но все равно: случилось что-то совершенно непонятное, раз наши в музее орать стали. Надо ехать, разбираться.

Негуляев, судя по всему, придерживается того же мнения, потому как убрал «стечкина» в кобуру и теперь выжидательно на меня смотрит.

Я ставлю «Грозу» на предохранитель и обращаюсь ко всем присутствующим:

— Едем?..

Когда мы подъехали, около музея, который находится в усадьбе «Муромчанка», уже собралась изрядная толпа. Возле дверей стоят «уазик» — видавший виды, но, должно быть, надежный, и почти новая, несмотря на свой изрядный возраст, «волга» серого цвета. Увидев ее, Негуляев хмыкает. Я заинтересованно наклоняюсь к нему, и он тихонечко поясняет:

— Леш, а у Махрова — тоже серая «волга». Они чо, сговорились?

В сопровождении Никольского, Метелкина, Сергачева и Главного лесничего — Зиля Ильдаровича Шакирова, который в колхозе отвечает не столько за охрану лесов, сколько за оборону границ, мы быстро входим в музей. Зал, еще один зал, лестница, зал…