Ганс Грохман - Американский рейд

— Видишь, — назидательно подняв к верху указательный палец, произнес Марк, — виски старины Руди еще и лечебными свойствами обладает. Может, еще глотнешь?

— Нет уж, спасибо, давай лучше по водочке, — сказал я, передавая бутылку собеседнику, — разольешь?

— Это легко, — сказал Марк, вскрывая бутылку, и наливая спиртное в стаканы, — жаль, у меня льда нет.

— Мы и без него обойдемся, — нафиг он нужен, — ну, давай за попутный ветер и семь футов под килем.

— Давай.

Мы выпили, и дружно поморщились. Марк сходил за вяленой рыбой, бумажными одноразовыми стаканчиками и большой бутылкой сладкой воды — странный оказывается вкус у нашего капитана. Выпив по второй, мы закусили жирной и мясистой рыбкой.

— А знаешь, Марк, будь бы ты шотландцем, — решил я скрасить шуткой процесс потребления спиртного, благо дело при переводе на английский смысл сказанного не искажался, — я бы пожелал тебе семь футов под килтом.

В ответ на мою реплику, потратив около минуты на анализ высказывания, индеец заржал как заправский мустанг, и вдоволь отсмеявшись, ответил.

— Уж за что люблю русских, так это за водку и чувство юмора.

— Да брось ты, у нас и помимо этого есть много хороших качеств.

— Есть, но эти особо выдающиеся.

— Марк, — сказал я, глядя, как капитан уверенно наливает по третьей, — а тебе не многовато будет? Мне говорили, что индейцы обычно мало пьют.

— Я исключение, мой маленький рост компенсируется устойчивостью к алкоголю — могу пить много и без последствий.

— Кто сказал, что у тебя маленький рост, — сказал я, и смерил взглядом аборигена, который был выше меня на добрых пять сантиметров, — я бы сказал, что твоему росту более подходит классификация «высокий».

— В нашем племени средний рост мужчины составляет два метра, а мои сто восемьдесят шесть сантиметров не дотягивают до этого значения, зато я, в отличие от своих соплеменников могу пить как конь, и хоть бы хны. Ну, что русский, выпьем?

— Давай. — Мы выпили по третьей, и снова закусили морепродуктами.

— Игорь, я все хотел спросить, а вы кто?

— Как кто, ты же сам сказал что русские, если конкретней, то украинцы, а что?

— Нет, я имею в виду не это, почему вам понадобилось тайно попасть в штаты?

— Я же тебе уже говорил, что у моего товарища, в Мемфисе сестра с детьми, и мы едем помочь им вернуться домой, потому как там сейчас разгул преступности.

— В Мемфисе конечно жарковато, только таких ребят как вы, по таким мелочам вряд ли отправлять бы стали.

— Марк, не преувеличивай, что значит таких как мы? И вообще, давай лучше выпьем.

— Давай.

Мы выпили по очередному стакану спиртного, и я решил для разнообразия запить сладкой водой, которая, как оказалось, была довольно приятной на вкус. Дождь усилился, и теперь за стеной ливня видимость упала до ста метров. А капитан, после паузы продолжил.

— Я совсем не преувеличиваю, и напрасно ты пытаешься меня обмануть. Я старый контрабандист, и повидал на своем веку много разного, в том числе и парней с такими повадками, как у вас. Ты думаешь от Марка можно скрыть очевидное? Я тебе так скажу, парень, пожил бы ты с мое, да побывал в тех передрягах, что мне довелось в свое время, не пытался б обмануть старого индейца. Вы либо военные, либо наемники, но и в том и в другом случае профессионалы достаточно высокого класса. Походка, движения, осанка, да что там говорить, посмотрел бы ты на себя со стороны, когда входишь в каюту. Я знаю что это не мое дело, и можешь мне не говорить, куда вы едете, и что вам там надо сделать, но обманывать Марка последнее дело, это просто невежливо.

— Да старик, раскусил ты нас как лесной орех. Да ладно уж, чего там — расскажу, только ребятам моим знать это вовсе не обязательно. Мы едем на юг, ближе к Мексике, там у одного моего соплеменника, к слову весьма богатого, потерялась семья. Мы не военные, скорее, ближе к наемникам. Доволен?

— А с чего мне быть довольным? Я и так об этом догадывался, не думай что ты самый умный, я тебе по секрету скажу, их просто не существует. Если будет нужна моя помощь, можешь всегда обращаться, записывай номер.

— А какую помощь ты можешь оказать, — спросил я после того, как записал телефонный номер индейца, — если потребуется?

— В пострелушки ваши я вмешиваться естественно не стану — возраст не тот, а вот с транспортировкой могу помочь, если нужно подыскать судно в этих краях, это ко мне.

— Марк, скажи, а у тебя пива случаем не найдется?

— Пиво то есть, но кто ж его с водкой пьет? — Изумленно спросил капитан.

— Я, — последовал мой невозмутимый ответ, — если жалко, так и скажи.

Индеец одарил меня долгим осуждающим взглядом, и, покачав головой, вышел. Вернулся он с ящиком баночного пива, и мы продолжили пьянку.

А к одиннадцати часам следующего дня, мы подходили к одному из яхт-клубов Милуоки. Высадившись на пирс, и попрощавшись со стариком Марком, мы отправились ловить такси, и уже через полтора часа, торговались с продавцом автомобилей за подержанный, но еще вполне живой «Лэнд Круизер». Отвалив бойкому торговцу семь с половиной тысяч долларов за внедорожник, мы погнали нашего стального коня в сторону Феникса, где должна была находиться наша цель — семья Ждановых, эмигрировавших в свое время в Америку. Насколько я владел информацией, глава разыскиваемого нами семейства, приходится сыном одному крупному украинскому предпринимателю, который обеспокоившись сложившейся в США криминогенной обстановкой, и пропавшей связью со своим отпрыском обратился в нашу фирму.

Ехали мы быстро, насколько позволяли местные правила дорожного движения, так как неприятности с полицией в наши планы не входили. Скорость передвижения была высокой благодаря посменному управлению автомобилем, и крайне редкими, совершавшимися только при большой необходимости остановками. Однако вся наша спешка оказалась напрасной, так как искомые люди, уже несколько недель назад, отправились в сторону Далласа, и где они могут находиться сейчас, было решительно ничего не известно. Вот нам и пришлось двигать наобум в указанную сторону, полностью полагаясь на чудо и собственное везение.

Ровно и уверенно ворчал мотор, пустынная дорога была прямой как взлетно-посадочная полоса, а однообразный кактусовый пейзаж, в черно-зеленом спектре ночника, особенно утомлял и клонил в сон. Сидя на месте штурмана, и хлебая крепкий кофе, я боролся с сонливостью, иногда открывал окно, выставляя лицо на растерзание встречному ветру.

Кнут вел машину плавно, стрелка спидометра застыла на отметке девяносто, но скорость совершенно не чувствовалась, что было достаточно странно, поскольку единицами измерения служили мили. Ночь была достаточно светлой, чтобы вместо фар использовать приборы ночного видения, не рискуя при этом попасть в банальное ДТП.