Ганс Грохман - Американский рейд

Из комплектного с ШСД оружия, мы взяли только «Ярославы», поскольку встроенные для них в скафандры пистолетные кобуры были герметичными. И лишь Кнут подхватил свой «Ярополк», который предварительно, плотно замотали в брезент заботливые технари. Огнеметы и «мясорубка», как по старой привычке все называли М 134, в походном положении тоже выглядели очень большими свертками. И только мой лом не нуждался в защите от агрессивной окружающей среды — воистину идеальное оружие.

Проскочив пролом, и активно используя расположенные в подошвах ШСД ударно-поршневые устройства, семиметровыми шагами, мы весьма резво бежали в сторону противника, по ходу движения наблюдая идущую прямо на нас сплошную серо-желтую стену. Сектанты были настолько заняты подготовкой к встрече с песчаной бурей, что даже и не думали смотреть в нашу сторону, полностью обеспокоившись гораздо более актуальной, как им тогда наверняка казалось опасностью — быстро надвигающейся с совершенно противоположного направления.

Между нами и сектантами оставалось примерно пятьдесят метров, когда их накрыло стеной бушующей стихии. А мы, чтобы не попасть под первый удар, даже не пытаясь замедлить скорость движения, сходу попадали в ближайшую расщелину. Блин, не будь я в скафандре — точно бы расшибся насмерть, или крепко переломался в нескольких местах. Однако, переждав первый порыв, спустя примерно две минуты, мы вышли из своего временного и ненадежного укрытия, и сильно пригибаясь к земле, медленно пошли в сторону беззащитного в такой среде противника.

«Против лома нет приема» гласит старая народная поговорка, и как я успел убедиться, вовсе небезосновательно. В разгар бури, мое холодное оружие оказалось гораздо эффективнее, чем огнестрельное и огнеметательное остальных.

Двигаясь при полном отсутствии какой-либо естественной видимости, и с помощью тепловизора отыскивая противника, я просто прокалывал его насквозь, в то время как остальным, судя по всему, приходилось убивать руками. Иногда, при виде кучки укрывшихся под брезентом боевиков, я перехватывал свой лом за незапачканный край, и по параболе, придав максимальное ускорение, несколько раз опускал противоположный конец на подобное непрочное укрытие. Единственным чего я пока не трогал, была бронетехника — люки наверняка задраены, а ломом ее не пробить. Зато все остальное крушил со всей удесятеренной, или сколько там точно, искусственными мышцами ШСД силой. В общем, за двадцать минут побоища среди бушевавшей стихии, мы сократили количество личного состава осаждавших минимум вдвое. А когда буря закончилась — переключились на более серьезное оружие.

Станковый огнемет использует для стрельбы разновидность напалмовой смеси, при этом максимальная дальность полета огненной струи, достигает двухсот метров, и даже не попавший под нее, но оказавшийся в достаточной близости человек, получает страшные ожоги. Два таких огнемета, правда, переделанные в ранцевый вариант, использовать при этом их можно было только с ШСД, в руках Кедра и Старика были очень грозным и эффективным оружием.

Как и было оговорено лежа в не очень то и глубокой расщелине, кроме меня все работали в парах — пулеметчик Кнут с огневиком Стариком, а взявший «мясорубку» Брест с Кедром. Такая компоновка позволяла бороться даже с бронетехникой, правда, только с единицами, имевшими дополнительные наружные топливные баки. Я же действовал сам, и после окончания бури, сразу же снял с разбитого мною джипа автоматический сорока миллиметровый гранатомет «Марк 19». Теперь, изредка пиная оказавшихся в достаточной близости противников, я на ходу отстреливал более-менее крупные скопления живой силы противника, которая, еще не разобравшись, что к чему повсеместно вылезала из своих недавних шхер.

Отстреляв имевшийся боекомплект, я запустил ставшим для меня абсолютно бесполезным гранатометом в попытавшегося выстрелить из крупнокалиберного пулемета сектанта, и попал — беднягу буквально сложило пополам, еще бы, ведь гранатомет весил где-то в районе двадцати килограмм, так что после моего броска он точно не жилец. А после этого, подобрал резко ставший бесхозным Браунинг.

Нет, все-таки и в американском оружии есть свои прелести — они, как правило, заботясь о комфорте своих солдат, делают спусковые скобы у оружия намного шире, чем необходимо, благоразумно предусматривая вероятность стрельбы в теплых перчатках. Таким образом, как при стрельбе из девятнадцатого, так и сейчас с Браунингом, у меня не возникало проблем со стрельбой из этого оружия из-за значительно утолщенных ШСД пальцев.

Начали мы зачистку территории с дороги, по которой должны были проехать наши товарищи, а когда, спустя пятнадцать минут после окончания бури нас поддержали беспилотники авиабазы, я обнаружил, что увлекшись побоищем, сместился примерно на километр в сторону от запланированного ранее места соединения с колонной.

Сектанты, застигнутые врасплох, спасались бегством, правда благодаря системам наведения ШСД и БЛА, удавалось это далеко не всем, и хорошо, если от осаждавших нас «Покаявшихся» осталась десятая часть. А через пять минут, мы уже грузились в штабной автобус, где, сняв спасительные скафандры, пивом отметили победу.

21 Дорога.

Слава богу, что я настоял на том, чтобы мои красавицы ехали вместе с остальными студентами, а не в нашем штабе — затащили бы в постель как миленького, и не видать бы мне тогда холодного пива как своих ушей. Зато сейчас, я наконец-то наслаждался прохладным напитком и просто дружеской компанией. Особенно радовало то, что сумели выбраться без человеческих потерь — пулевые отметины и локальные нарушения маскировочного покрытия ШСД не в счет. Уставшие, но довольные жизнью, мы сидели и пересказывали друг другу свои части мозаики прошедшего боя.

Кедр — как увидел стреляющего в него из крупнокалиберного браунинга пулеметчика, и как в следующее мгновение супостата сложило пополам брошенным мной автоматическим гранатометом. Брест поведал, как сначала отрывал, словно колорадским жукам, сектантам головы, а с прекращением бури расчехлил свою «мясорубку» которой никак не мог нарадоваться, и устроил выбиравшимся из укрытий бандитам полный армагедец. Старый с Брестом прожужжали все уши тем, как они замечательно зажгли, отожгли, а затем выжгли, и это веселье уже никогда не забудут.

Уезжали мы по ведущему к американской авиабазе ответвлению федеральной трассы, и до пересечения с крупной транспортной артерией никаких «приключений» с нами не случилось.

После второй бутылки пива и первого часа общения, я приказал остановить колонну для перегруппировки. Не смотря на мое распоряжение, девчонки все-таки перебрались в штаб. Однако их коварным планам пока не суждено было сбыться, поскольку в штабе по-прежнему находились мои товарищи.