Андрей Белоусов - Мнимые люди

Усиленные вдесятеро — чувством голода, пропитанные злобой и ненавистью, ожесточённые и беспощадные как смерть, вот какими увидели их люди, чуть ли не в пятнадцати шагах от себя.

Со второй вспышкой, сверкнувшей почти что сразу после первой, из передних рядов мутантов, сделали резкий шаг вперёд несколько пар «мимов» и запрокинув головы, завыли, как «иерихонские трубы», сея страх и панику среди людей, ввергая в оцепенение.

И сразу же вся местность в округе, зашевелилась… Мутанты были повсюду! Люди даже не могли разглядеть их всех, но они почувствовали, что «мимов», неисчислимая масса и мощь их огромна, поставив солдат в положение маленького камушка, угодившего на середину широкой лужи, грозившая этот камушек без остатка поглотить.

Стоило крикунам захлопнуть свои огромные рты, как в людей сразу же полетели гранаты и бутылки с зажигательной смесью. Солдаты до этого, в стремлении, спрятаться от дождя, слишком сгруппировались и это-то многих и погубило. Впервые же секунды боя, люди понесли огромные потери и темноту разорвал множественный крик умирающих и раненых.

Среди общего шума и начинающихся звуков стрельбы, прорезалась команда подполковника Замётова:

— Рассредоточиться!!! Всем в укрытие! Занять круговую оборону! — Но куда тут спрячешься? Вокруг голая и выжженная земля с нескончаемыми грудами обломков, и не знаешь, из-за какой рукотворной горы, в следующий момент, выскочит мутант.

Заняв кое-как круговую оборону, найдя себе укрытия, где попадя, на выбор удобных позиций, не было времени, солдаты запустили в воздух осветительные снаряды, больше слепящие глаза, нежели указывающие на месторасположение противника, и засвистели пули.

Оправившись от первого шока и понукаемый командирами, гарнизон вступил в неравный бой с превосходящими силами противника. Непрекращающийся дождь застилал глаза и гасил сигнальные ракеты. Злобный ветер, терзал пелену дождя и своими холодными зубьями вгрызался в промокшие тела людей, выпивая последние остатки тепла. Но во время боя, когда на чаше весов, твоя собственная жизнь, на все козни природы, как-то не обращаешь внимания. Бойцы, лёжа чуть ли не с головой в лужах с грязью, с сапогами полными воды, промокшие дальше некуда и продрогшие до самых костей, так что зуб на зуб не попадает, не акцентировали своё внимание на неудобствах. Весь их мир сузился до прицельной мушки автомата. Хотя… Наверно это и неверное сравнение. Скорее, всё их восприятие наоборот расширилось и обрело небывалую резкость. Но всё их внимание переместилось не на мушку, а на противоположную сторону — на сторону противника. Именно та сторона, сейчас представляла для них истинный интерес. Каждый шорох, каждый звук и малейшее движение, замечали глаза. Ведь именно от этого зависела жизнь. А вот как раз, что происходит на своей стороне, было для них, не так уж важно. В каких условиях находишься, удобно ли тебе или нет? Неважно. Даже если ранение — неважно. Главное, что ещё жив и можешь постоять за свою жизнь и за жизнь товарищей.

Глаза на выкате, рот открыт или наоборот с силой сжат, побелевшие пальцы сжимают автомат, а в голове никаких мыслей. На мысли нет времени, всё решают секунды и поэтому действуешь на автомате, как какой-то робот. Перед собою видишь только цель, уничтожаешь и ищешь глазами следующую, и так до бесконечности. Пока, в какой-то миг, в голове не созревает предательская мысль: «пора уносить ноги». И если эта идея захватила целиком и полностью, то из равнодушной машины, мигом превращаешься в дикое и неуправляемое животное, жаждущее одного — ЖИТЬ.

И вот чтобы такая мысль не созревала в головах солдат, раньше времени, командирам отрядов приходиться прикладать неимоверные усилия. Но слава богу, до всеобщей паники дело пока не доходило, рано ещё, ведь бой только начался.

А пока, срезав первые ряды мутантов, солдаты с удивлением заметили, что те отступили, но зная характер «мимов», не расслабились, а приготовились только к худшему. Больше всего удручало то обстоятельство, что перепаханная бомбами местность, с колоссальными кучами обломков, скрывающая врага, позволяла «мимам» находиться в опасной близости. И в любой момент, обычная перестрелка, могла вылиться в рукопашную схватку, а в ней люди уступали мутантам, по всем позициям. «Мимы» же в свою очередь, отлично сознавая, что взять людей на испуг у них не вышло и что при штурме могут понести нешуточные потери, сменили тактику. Они обрушили на солдат шквальный огонь, заставив их пригибать головы и плотней вжиматься в землю. И это дало «мимам» секунды форы, а больше им и не надо.

Пока солдаты, жались к земле, боясь казать носа из укрытий, покуда не прекратиться стрельба, «мимы» возникли из темноты, как по мановению волшебной палочки, и в полной боевой амуниции, устремились к людям. Вперёд вырвались, развивая не человеческую скорость, камикадзе, начинённые взрывчаткой.

Ещё не видя, но уже от одного только крика:

— Камикадзе! — у людей всё похолодело внутри.

И только одно это обстоятельство, выдернуло их из укрытий, заставляя подставляться под пули. Но было уже поздно…

Бойцы только-только приподняли головы, как мимо них промелькнули тёмные силуэты и местность озарили десятки взрывов, ярчайшей вспышкой огня. Камикадзе, перескочив черту, отделяющую их от людей, расплескались морем пламени, поджигающем всё на своём пути. Люди забыв обо всём, охваченные пламенем, с диким криком на устах, сорвались с насиженных мест, и бросились не разбирая дороги кто куда, закувыркались на земле, в намерении сбить огонь, пытающийся пожрать живьём, но тщетно…

Удачно проведённая контратака, позволила остальным «мимам», приблизиться к людям чуть ли не впритык. И будто сотканные из мрака, появлялись они из темноты, выныривая на свет огня, и сливаясь с игрой света с тенью, они, словно призраки — молчаливые и холодные, несущие смерть в своих руках, вступили в рукопашный бой с людьми, обречёнными на смерть.

Подполковник Замётов, видел собственными глазами как гибнет гарнизон его, как гибнут в муках люди, с ужасом в глазах, но сердце кровью его не обливалось и не цепенела его душа от страшных и жутких криков, предвестников конца судьбы и жизни грешной. Его разум был холоден и циничен, одержимый мыслию одной. В окружение радиста и старшины Белых, подполковник думал только о себе, истерично ища выход из сложившегося положения:

«Всё пропало! — сокрушался он. — Всё пропало! Такой план и коту под хвост. Что же делать? Что же делать? Что?..

Отступать? Некуда. Мутанты обложили по полной, шагу сделать не дадут. Отбиться нереально. Такой план испортили. Боже, ну за что мне всё это?.. Если даже и выберусь я из этого побоища, то мне всё равно не жить. За такой провал меня точно посадят, а в тюрьме я не жилец. Ну что же делать? Неужели всё кончено? Нет! Нет, я не хочу такой бесславный свой конец. Что же предпринять?.. — Вытирая испарину с лица, подполковник затравленно заозерался по сторонам лихорадочно отыскивая выход.