Андрей Белоусов - Мнимые люди

От созерцания, уходящих лучей солнца, сержанта Ерофеева отвлёк субтильный мужичок, в драповом, черном пальто и кроличьей шапке. Мужичок своим поведением нарушал слаженную работу военных санитаров, мыча что-то себе под нос.

— В чём проблема санитар? — спросил Ерофеев, настораживаясь. До этого момента граждане, как послушные кролики мирно проходили процедуру и до сих пор не создавали ощутимых проблем.

— Вот, гражданин не желает проходить тест. Мычит только и всё машет головой, — ответил санитар пожимая плечами.

— Гражданин, отойдём в сторонку. — Ерофеев подхватил мужичонку под локоть и отвёл в сторону, освобождая проход. — Степанков! На мушку этого.

— Есть! — один из солдат, в камуфляжной форме, отделился от цепи солдат. Подбежал к сержанту и навёл дуло автомата на мужичка.

Тот, завидев дуло автомата, враз побледнел и почему-то наоборот стал более настойчиво, о чём-то мычать, размахивая руками.

Ерофеев, пожалев мужика — «дурной наверно» — опустил автомат и взяв мерный стаканчик со спиртом протянул чудаку. Мужичок посмотрел, посмотрел, но к стаканчику так и не притронулся, только отчаянно закрутил головой.

— Чёрт! Вот привязался на мою голову, — зло сплюнул сержант. — Пей, говорят! Выпьешь и свободен, — стал разъяснять он, на пальцах.

Но мужичок в ответ ещё сильней замотал головой и мыча стал показывать себе на рот, на живот, а потом отрицательно махать рукой.

— Слышь сержант, похож немой, и кажись, пытается объяснить, что ему пить нельзя, — подал голос Степанков.

— А мне плевать, что ему можно, а что нельзя! У меня приказ, — огрызнулся Ерофеев ближе протягивая стаканчик. — Пей, говорю! Или вали обратно, — пригрозил он указав мужичку на выход.

Немой, по всей видимости, понял сержанта и испугавшись, что его выгоняют обратно, стал только громче мычать, ещё ожесточённее показывая жестами, что ему нельзя пить, но обратно он не хочет.

— Тогда пей, — повторно прошипел сержант, протягивая мерный стаканчик.

Мужик с тоскою посмотрел на сержанта, а потом вдруг выбил стаканчик из его рук, выплёскивая содержимое в лицо сержанта, и резво бросился к воротам…

Ерофеев, ошалело отшатнулся и замер, как истукан. В голове ярким пламенем вспыхнула лишь единственное слово, заставившее сразу покрыться предательским потом — «Заражённый»…

— Стреляй!!! — страшно закричал он рядом стоящему Степанкову.

И тот не раздумывая нажал на курок.

Мужичок с удивлением посмотрел себе на грудь, где зияло три маленьких отверстия, вокруг которых быстро собиралась кровь. Потом поднял голову и посмотрел на сержанта, и было в его взгляде такая обида и такой ужас от произошедшей несправедливости, что аж душа сжимается. Посмотрел он так и завалился лицом в снег.

А над замершей людской толпой понёсся истошный женский крик:

— ТОЛЯ!!!

Из санитарной зоны, расталкивая людей бежала женщина, в расстегнутом пальто. При беге она потеряла шапку и волосы растрепавшись, космами спадали ей на плечи, а на лице, человека много пережившего в жизни трудностей, читалось крайние отчаяние осознания непоправимого. Проскочив зазевавшиеся оцепление, женщина бросилась к телу мужчины, но сержант Ерофеев в последний момент таки успел перехватить женщину за руку, не подпуская к телу:

— Гражданка, не сметь к нему подходить! Этот мужчина был заражен. Он больше не был человеком.

— Нет! — чуть ли не завыла женщина, напрягая все свои силы, чтобы вырваться.

— Да! — прикрикнул Ерофеев, усиливая хватку. — Он отказался пройти тест на алкоголь. Вас же всех предупреждали. Но он отказался, значит заражён. — Железная логика с ней не поспоришь.

— Нет! — отчаянно кричала женщина, глядя на распростёртое тело. — У Толи вшита торпеда! Ему нельзя и грамма. Спирт убьёт его, — сквозь вопли объяснила она, странное поведение мужичка. И вот тут, Ерофеев опешил по настоящему, а женщина смогла наконец-то вырваться из захвата.

Она подбежала к мужичку и упав рядом с ним на колени, перевернула к себе лицом, Толя был ещё жив:

— Толечка! Милый… Толя! Ты слышишь меня? — женщина заботливо гладила мужчину по лицу, смахивая подтаявший снег. — Ну как же так, Толя! Как же так? — причитала она. — Только не умирай. Слышишь? Не умирай… Не оставляй меня, Толя! — Теребила она мужика. Потом повернулась с диким лицом к солдатам и закричала. — Врача! Ну скорей же! Ну чего вы стоите…

Ерофеев махнул рукой и Степанков ринулся за доктором. Тем временем, женщина продолжала успокаивать своего мужа, ласково приговаривая:

— Вот Толя, сейчас придёт врач. Тебя вылечат и мы уедем из этого проклятого города. Слышишь меня Толя? Ты только не умирай, держись. Толя, милый, держись… — по её лицу градом текли слёзы. Она смотрела мужу в глаза и её слёзы падали ему на лицо, разбиваясь на множество капелек. «Как бы она сейчас хотела, чтобы её слезы оказались настоящей живой водой… Тогда бы её Толя непременно выздоровел. Сказка конечно… Но сидящей в снегу и покачивающейся из стороны в сторону женщине, вообще всё вокруг показалось таким нереальным и несуразным, ну просто настоящий страшный сон. И на грани разума, она твердила, что вот сейчас она обязательно проснётся и всё сразу забудется само собой, её Толя будет жив здоров и они все вместе уже давно едут на новое место жительства, за новой, счастливой жизнью…

Мужичок, сквозь гримасу боли, печально улыбнулся жене, а в глазах стоит страх. Вот его рука дрогнула и медленно пошла вверх, намереваясь погладить на прощание любимую и утереть ей горючие слёзы. Он хотел что-то ещё сказать ей ласковое на прощание, но силы покинули его и рука безвольно упала на землю, так и не дотронувшись до любимой женщины. Глаза у него закрылись, а изо рта вырвался последний вздох, с которым отлетает душа…

— Нет! Нет, Толя, — зарыдала женщина, упав мужу на грудь, продолжая поглаживать рукой. — Не оставляй меня Толя, не оставляй…

Прибежал наконец врач, но его остановил Ерофеев, указывав на то, что мужчина уже скончался.

А женщина, тем временем, перестав рыдать в голос, тихо заплакала и зашептала, обращаясь к мужу, невидящим взором:

— Ну почему ты не дождался меня? Ведь я же просила, меня подождать, а ты не послушался… Но ты же не можешь говорить, ну куда ты пошёл без меня? А я ведь только сына пошла проведать, успокоить его. Сказала, что папка скоро придёт и мы все вместе, наконец тронемся в путь… Ох, Толя, а что же я ему теперь скажу? Как же мы-то без тебя-я-я… Ну зачем ты пошел, не дождавшись меня? А они вот видишь, убили тебя. Приняли тебя за чудовище и убили… — И поднявшись на колени, женщина от отчаяния разорвала на груди свитер и закричала во весь голос, как будто проклиная:

— УБИЙЦЫ!!!

И потеряла сознание…