Андрей Белоусов - Мнимые люди

После чего жизнь вернулась обратно в накатанную колею. Женщину в бессознательном состоянии унесли на носилках в мед блок, а труп её мужа оттащили к бронетехнике, с глаз людей, где накрыли брезентом и на время забыли.

А через несколько минут, к месту трагедии, подоспел капитан Соловьёв:

— Сержант! Мне доложили, что у вас тут ЧП. Что произошло? — сурово поинтересовался он.

Сержант Ерофеев откашлялся и сухо, вкратце доложил. Капитан внимательно его выслушал, после чего довольно мирно сказал:

— Не убивайся сержант. При нынешних временах — это сплошь и рядом. Мы сейчас с тобой в ответе за сотни тысяч жизней и жизнь одного в таких случаях ничего не значит. — Пожал он плечами. — Ну промашка вышла, с кем не бывает. Хотя… Ещё неизвестно, может этот мужик и в самом деле заражён был. Экспертиза покажет. — И Соловьёв ободряюще хлопнул Ерофеева по плечу. — Не дрейфь сержант, под трибунал не пойдёшь. Много чести. Замнём уж как-нибудь. У нас сейчас каждый человек на счету, — сказал он. После чего достал пачку сигарет и закурил. — А сейчас о деле, — прищурив глаз и смотря в сторону, бросил он как бы мимоходом. — Смена к тебе прибудет не скоро. Так что придётся тебе сержант ещё несколько часов тут померзнуть.

Ерофеева аж передёрнуло всего:

— Вот чёрт! — зло сплюнул он себе под ноги. — А чё так?

— Да понимаешь, заваруха на соседнем пункте, — обтекаемо ответил Соловьёв. Потом приблизился и тихо шепнул на ухо. — И знаешь что у них там случилось?

Ерофеев машинально мотнул головой.

— У них «Мим» объявился, — округлив глаза просветил Соловьёв. — Шороху навёл, у-у-у… Говорят народу там затоптали, страсть. Так что, ты это, своих мобилизуй и введи в курс дела, и чтоб начеку мне были. Понял? — Погрозил он пальце и стрельнув сигаретным бычком, спохватившись добавил. — Да и вот ещё что. На броневички снайперов своих поставь. А то наши, на соседнем пункте, пока «мимов» устранили, десять человек потеряли. Затоптал их народец, поддавшись панике, вот так-то вот. Так что, бережёного Бог, бережёт, как говорится… — И отдав распоряжения, удалился, туда, где потеплей и посытней, хлопая себя руками по бокам, разгоняя замерзающую в жилах кровь.

Ерофеев следуя совету предупредил по рации своих парней, предусмотрительно разместив снайперов, в местах с хорошим обозрением.

И сделав дело, почему-то сразу впал в уныние. Последнее настроение улетучилось, а следом появилась какая-то апатия. Мало того, что приказал застрелить человека, так ещё не отпускают с дежурства.

«Так бы выпил и забылся. Глядишь и ноша на душе ослабла бы. Так ведь нет, придётся дежурить целую ночь и мёрзнуть, как проклятому, считая себя то ли убийцей, а то ли нет». Совесть то она какая? Ложью её не проймёшь, всё видит, всё слышит, а потому и судит справедливо…

Пребывая в мрачных раздумьях, сержант Ерофеев посмотрел на людей за оградой и в который раз поёжился. Несмотря на приближающуюся ночь, люди и не подумывали расходиться. И в наступающих сумерках, показались они Ерофееву, этакой высокой травой, что постоянно шумит, качаясь и волнуясь, под порывами невидимого ветра, а для пущей наглядности поднялся и ветер пронизывающий до костей.

И вот вглядываясь в эту саванну, где травой служили люди, Ерофеев с содроганием, ярко себе представлял, как там вот, среди стеблей — людей, бродит сейчас опасный хищник, словно лев прячась в сухой траве, затаился «мим» среди людей и скоро, очень скоро покажет он своё ужасное лицо…

А между тем в самой толпе безликой, шла жизнь драмой неописанная…

Так и не дождавшись очереди своей, Александр Сомов со своею женой и двумя детьми: старшим сыном Петькой и дочерью Настей, засобирался уже покинуть пост насиженный, в поисках тёплого ночлега, когда внезапно, со стороны блок — поста раздались выстрелы. Оцепеневший народ, сразу заволновался, зашумел. То тут, то там послышались и детский плач вперемешку с визгливым криком нервных женщин и басовитый, взволнованный мужской бубнёж. Подчиняясь единому порыву, люди повскакивали с мест насиженных, с тюков с вещами, что холмиками громоздились среди людей, и вытянув головы, чуть ли их себе не своротив, попытались разглядеть, что же произошло в закрытой зоне. А опережая как всегда глаза, по толпе сразу же полетели сплетни и досужие разговоры. Народ, в большей своей массе, захотел, во чтобы-то ни стало, докопаться до истины правдивой. Но пока та просачивалась, от источника к остальной части людей, её правдивость обрастала, сначала не нужной отсебятиной, а вскорости вообще, приняла абсолютно иной характер, полностью противоречащий первоисточнику…

И с разных концов толпы понеслись домыслы досужие:

— Там мужика пришили, заражённого! — верещали одни.

— Да нет же, женщину! Женщину! Слышали, как она орала?! — выдвигали свою версию другие.

А как-то, отыскав наконец, по их же мнению, более информированных, чем сами, стали люди задавать им вопросы:

— Кого застрелили?

— А кто вообще стрелял и почему?

— Что у этих вояк, вообще там происходит?

Вскорости, так полностью и не разобравшись, кого в конце концов, застрелили: мужика или женщину, народ задался следующим интересующим вопросом:

— За что человека-то убили?

— Говорят заражённый был? — отвечали им одни.

— Да что вы говорите, подумать только… Не уж-то правда? — не веря, ужасались им в ответ.

— Нечего пургу нести! — одёргивали другие. — У мужика, просто нервы не выдержали, вот он и ломанулся на прорыв, а вояки его и шлёпнули.

— Не мужик, а баба, — поправляли третьи, — вона как орала.

— Да их вообще двое было, мужик и баба. И говорят, что мужик зараженным был, этим, как его — «Мимикридом», а бабе и невдомёк, думала нормальный. Вот их обоих и порешили.

— «Мимикрид»? А это что ещё за чудо? — удивились самые малосведущие, впервые слыша чудно слово.

— Вы, что же, телик ни разу не смотрели. — Удивлялись им. — Там же всё сказали, что если человек заразился вирусом, то сначала его не вычислишь, ведёт себя как нормальный, а потом бац и вцепится вам в глотку. Отсюдаво и прозвали — «Мимикрид» — от того что под нас косит. Ещё называют его «человек мнимый» или сокращённо «мим».

— Ах, вон она как. Страсти-то какие… — в ответ ужасались малосведущие.

До Александра Сомова с семьёй, слухи дошли не скоро и приняли уже такой невероятный оборот, что правдой там и не пахло, а если пахло то не ей.

Вот так он пробираясь сквозь толпу собирал слухи по краюхе, но особо им не веря, пока вдруг не разоралась какая-то старуха, в коричневом пальто и в валенках:

— Люди! — шамкала она беззубым ртом. — Готовьте документы, а кто забыл, тот пусть топает домой за бумагами, эвакуировать без паспорта не будут! — Уж неизвестно где старуха раздобыла столь странное известие, но расслышав, что-то, где-то краем уха, и сделав выводы неверные, принялась баламутить честной народ. — Без документов не пустят! — кричала она, ворочая головой, допытываясь всеобщего внимания. — Им тама, куда нас отвезуть, бомжи не нужны. Пусть здеся дохнуть! Кормить задарма их тама, не собираются и тем более жильём обяспечивать… Говорят, что бомжи, пропили всё на свете, а теперича места, предназначенные честному народу занимають. Говорять так же, что не нужные такие больше государству. Вот теперича пущай здесь и остаются и дохнут, как собаки!