Андрей Белоусов - Мнимые люди

«Ведь не в спешке же они, в самом деле, покидали город?» — задался было он вопросом. Но через несколько минут ответ пришёл сам. Вскорости, на их пути стали попадаться всё чаще автомобили, не просто брошенные посреди дороги, а раскуроченные чьей-то рукой и перевёрнутые, сожженные и торчащие задами в витринах каких-то магазинов и дорогих бутиков, судя по вывеске.

«А, теперь понятно — Анархисты, радовались свободной жизни», — сам себе ответил капитан Лютич, глядя на погромы не только среди машин, но и магазины, палатки, подъезды домов, фонарные столбы и светофоры — всё было зверски раскурочено, до чего только смогли добраться руки разбушевавшихся вандалов.

Местами даже попадались наспех сооруженные баррикады или забаррикадированные подъезды домов, частично уже разобранные группами зачистки. Такое впечатление, что в городе велась нешуточная война и чем ближе к центру, тем всё больше следов погрома и разорения, выглядящих просто ужасно, особенно на фоне: подтаявшего, серого снега с черными проплешинами пожарищ, и такого же серого, свинцового неба.

Тихо переговариваясь по рации и координируя маршрут движения, группа Лютича постепенно продвигалась к центру города и по всей видимости приближалась к основной группе зачистки, идущей впереди. С каждым шагом, отчетливей становились звуки стрельбы, скоротечного боя, а сами десантники то и дело натыкались на тлеющие или ещё горящие останки людей, или мутантов, уже и не разберёшь…

— Похоже парням не сладко приходится, — поделился своим мнением самый нервный десантник, не выдержав постоянной, гнетущей тишины.

— Да, парни уже нюхнули пороху, а мы тащимся, как черепахи, — подал голос следующий. — Сколько можно! Где эти страшные мутанты? Надоело всего бояться, скорей бы уже в бой с ними вступить.

Кто-то ещё попытался высказать своё мнение, но капитан Лютич оборвал начавшийся разговор:

— Отставить разговоры. Эфир не занимать. Первый, проверить вон тот подъезд, что-то он мне не нравится. Такое ощущение, что его группа зачистки пропустила.

— Есть.

Пятнадцать человек отделились от группы и побежали проверять подъезд жилого, пятнадцати этажного дома.

— Вторая группа остаётся на месте и прикрывает первую, — вторично скомандовал Лютич.

— Есть. — И оставшиеся десантники, рассредоточились во дворе дома. Пятеро цепко осматривали двор и улицу, остальные десять, держали на прицеле жилое здание, готовые в любой момент броситься внутрь.

Через пятнадцать минут по рации пришёл рапорт первой группы:

— В подъезде никого.

— Подвал — чисто.

— Квартиры — чисто.

— Крыша — чисто.

— Вас понял. Отбой, возвращайтесь назад, — передал Лютич.

Следуя приказу, из подъезда слаженно, один за другим, показалась первая группа и их сразу же кто-то радостно поприветствовал:

— Что опять мимо, парни? Эх, видно не судьба…

— И то правда. Мы так и до конца операции не увидим мутантов.

— А хотелось бы?

— Очень, твою мать, прям руки чешутся.

— А я бы например не хотел бы. Мы так мило с вами гуляем… — пришлась шутка к месту.

И в эфире раздался дружный смех:

— Ха-ха-ха! — Даже сам суровый Лютич не сумев сдержать улыбки, недовольно прикрыл её рукой. И не желая портить парням настроение, только сухо отдал команду двигаться вперёд.

Пять часов пути, по безлюдному городу, в постоянном напряжении и без остановок, такой темп может вымотать кого хочешь. Хоть десантники и не обычные, рядовые люди, а подготовленные к самым суровым условиям боевые единицы, но и они постепенно начинали уставать. Сам капитан Лютич, ранее не замечавший за собой, физической слабости тела, вскоре стал понемногу сбиваться с поставленного темпа. И виной всему этому, скорее всего была, даже не обстановка напряжённо царящая вокруг, а новый непроницаемый костюм с лицевой маской и респиратором, в который заставили облачиться перед операцией.

Всё хорошо, да вот тело под ним неимоверно зудело и чесалось, а лицевая маска нагревшись от дыхания поставляла бойцам один лишь спёртый и горячий воздух. Некоторые бойцы, не выдержав, снимали на время маски и с наслаждением втягивали в себя прохладный и влажный воздух улицы. Капитан Лютич, на такое нарушение инструкции, просто закрыл глаза. Он и сам уже третий раз снимает маску и шлем и протирает красное, распаренное лицо, платком, предварительно смочив его водой из фляги. А вот с костюмом дело обстояло куда сложней. Его не расстегнешь, как куртку и не проветришься прохладным ветерком. Потому что, этот модифицированный костюм представлял собой — многослойный комбинезон и чтобы его снять понадобится, в общей сложности, не менее получаса, а у них этого времени как раз и не было. Вот бойцам, хочешь не хочешь, а приходилось терпеть издевательства. Хорошо хоть в комбинезоне имелась специальная прокладка, которая впитывала пот и выводила его наружу, через специальные поры, а то бы так, без прокладки, бойцы просто бы захлебнулись в собственном «соку».

Испытывая дискомфорт, но постоянно держа себя в руках, группа Лютича продвигалась к конечной цели, ожидая когда пройдут дополнительных три часа пути, по истечению которых должны были объявить общий привал.

В течение последующего часа «прогулки» по безлюдному городу, в душе Лютича, нарастала необъяснимая тревога, которая своими цепкими щупальцами затягивала ему горло затрудняя дыхание и спутывая мысли. Его всё сильнее преследовало ощущение безысходности и западни. Такое ощущение, что это не они, вооружённые до зубов, вышли на охоту на монстра, а наоборот — это монстр, сейчас вёл на них охоту, а они, как утки, прямо сейчас шли ему в зубы.

И эти ощущения, у него, родились неспроста. Учитывая тот факт, что уже конец середины дня, а группы зачистки, судя по поступающим докладам, до сих пор не встретили, толпы мутантов, как их уверяли ранее, а лишь отдельные экземпляры, гуляющие сами по себе. Он же, со своей группой подчистки, вообще как на прогулке. То сами собой возникают вопросы:

«Так куда же подевались мутанты? Попрятались? Или же готовят им всем подлую ловушку?».

В последнем утверждении, капитан Лютич не сомневался, уж больно у них, вся эта грандиозная операция проходит гладко и как-то даже без напряга, а вот это-то и настораживает.

Десантники, рассыпавшись цепью, продолжали планомерно осматривать участок, выделенного им маршрута. Заглядывали: в каждую подворотню, дворик, подъезд, улицу — ничего, ни души, пусто. Всё время пусто. Лишь только одиноко лежащие обгорелые трупы, да и то не через каждый метр, а через десяток таких метров.

Оглядывая очередной труп и теребя его носком армейского сапога, капитан Лютич, неожиданно по рации получил оклик своего солдата: