Алексей Калугин - Мертвоград

Занеся вещи в комнату, бабушка сразу куда-то вышла.

Александр остался один.

Один.

Один в огромной, заставленной старой мебелью комнате. С разноцветными коврами на стене. С круглым столом, который умел раздвигаться и превращаться в овальный, когда приходили гости. Он пристроился возле самого окна, которое было закрыто, хотя погода все еще стояла теплая. День только-только начал клониться к вечеру. Это были и не сумерки даже, а лишь первые предвестники того, что скоро начнет темнеть. На окне не было штор. Не было слышно ни звука. Александр стоял один, в странной тишине, в комнате, показавшейся ему в тот момент неимоверно огромной, наполненной чужими, незнакомыми запахами, смотрел на парящую в лучах заходящего солнца пыль. И вдруг понял – вот оно! Тот самый миг, ощущение которого останется с ним на всю жизнь.

Так он считал до сегодняшнего дня.

А между тем ему было без трех месяцев сорок семь.

А может быть, сорок восемь.

Или – тридцать четыре.

Ботти никогда не считал свои годы. И точно знал лишь то, что ему больше тридцати, он не женат и у него двое детей.

А большего и не требовалось.

Ну, по крайней мере, никто не требовал от него большего.

Включая детей, которым вообще было все равно, сколько ему лет, потому что он для них был просто папой.

До сегодняшнего дня.

Вернее – ночи.

Нынешней ночью не произошло ничего странного. Ничего, что сломало бы привычную для него систему мироздания. Ничего, что изменило бы его вполне устоявшийся взгляд на действительность. Но он вдруг понял, а может быть, почувствовал, что после этой ночи он может стать совсем другим. Всем вокруг знать об этом было вовсе не обязательно. Но он-то знал. И он уже знал, заранее знал, что запомнит эту ночь надолго. Быть может, что и навсегда.

Изображая некоторую задумчивость, которая ни в коем случае не должна была показаться чрезмерной, старший дознаватель Ботти постучал зажатым в пальцах световым пером по развороченному пулями корпусу системного блока.

– Поправьте меня, господа, если я ошибаюсь. – Проведя пальцем по сенсорному экрану лежавшего перед ним на столе планшета, Александр Константинович вернулся к началу записей. – Я хочу убедиться, что, во-первых, правильно вас понял. – Он бросил быстрый взгляд на сидевших по другую сторону стола криминалистов. – А во-вторых, у меня пока что все это не укладывается в голове.

Старший дознаватель быстро улыбнулся, давая понять собеседникам, что он тоже человек, а значит, кое-что человеческое ему не чуждо. Следовательно, с ним можно быть абсолютно откровенным – он свой мужик, он не подведет, не сдаст и не обманет.

Беккер коротко кивнул в ответ. Лицо его при этом осталось совершенно бесстрастным. Ржаной чуть наклонил голову и приглушенно кашлянул в кулак. Это означало, что оба они уловили те мемы, что были спрятаны в короткой речи старшего дознавателя, и, в принципе, были согласны с заложенными в них посылами.

Что ж, именно так и должны общаться между собой истинные чистильщики. Увы, не многим известно, что искусство мемевтики заключается не в том, чтобы на лету поймать смысл обнаруженного мемплекса, и даже не в том, чтобы верно его интерпретировать. Мастерство заключается в том, чтобы суметь мгновенно деконструировать мемплекс и так же быстро собрать из его фрагментов новый блок с необходимыми тебе свойствами. Действуя таким образом, можно не только контролировать, но даже управлять мутациями мемвирусов. Сидевшие напротив Ботти криминалисты были далеко не мастерами, но кое-что в искусстве мемевтики они все же смыслили. И это были принципиально важные для чистильщиков моменты.

– Итак, все началось на Второй Хуторской улице. Бригада «неотложки», прибывшая по экстренному вызову, обнаружила сырца, трансформирующегося в гаста. Однако, застрелив тварь, они выяснили, что это был человек, имитирующий гаста. – Старший дознаватель посмотрел на криминалистов поверх темной пластиковой оправы тяжелых, с очень толстыми линзами очков. Как будто желал знать, кто первым из них сознается в том, что дома, после работы, любит переодеваться в женское белье. – Я все верно излагаю?

– Это не первый случай имитации, – сказал Ржаной.

– Верно, – не стал спорить Ботти. – Но те, с которыми мы сталкивались прежде, были именно что имитацией. Дуракавалянием в чистом виде. Человек лишь прикидывался тварью, но при этом вовсе не считал, что стал ею на самом деле. В данном же случае, как я понимаю, застреленный санитарами человек полностью отождествлял себя с гастом.

– Скорее всего, он был не в своем уме, – высказал предположение Беккер.

– Либо находился под воздействием очень сильных, тщательно подготовленных мемвирусов, – добавил Ботти.

– Теперь мы этого уже никогда не узнаем, – сказал Ржаной. – От тела бедняги почти ничего не осталось. А результаты всех тестов, что успели провести врачи, уничтожены. Их не успели занести в главный компьютер. – Криминалист взглядом указал на искореженную груду железа на столе.

– Вот это уцелело. – Ботти приподнял за уголок самозапечатывающийся целлофановый пакетик, в который был уложен бюгельный протез, имитирующий клыки гаста. – И это, скажу я вам, господа, едва ли не самая интересная деталь в сей захватывающей истории.

– Разве? – немного удивился Ржаной.

– Человек, носивший этот бюгель, заблаговременно готовился к тому, чтобы стать гастом. Понимаете? Это было не спонтанное решение и уж тем более не умопомрачение.

– С ума сходят по-разному, – заметил Беккер. – Кто-то вмиг слетает к катушек, а кто-то постепенно теряет разум, кроха за крохой.

– Возможно. – Ботти кинул пакетик с бюгелем на стол. – Но мне все же кажется, что тут не обошлось без опытного, хорошо подготовленного мемевтика.

– Которых готовит только Гильдия.

– Ну, не скажите. Встречаются и талантливые самоучки. Очень талантливые. Вам, должно быть, доводилось слышать о мемевтиках, способных убить словом.

– Один из многих мифов, сложенных вокруг Гильдии чистильщиков, – с недрогнувшим лицом произнес Беккер. – Людей пугает то, что они не в силах понять.

– Да? – Левая бровь Ботти едва заметно шевельнулась. Если бы не оправа очков, относительно которой сместилась бровь, этого никто бы и не заметил. – А я вот, знаете ли, встречался с одним из таких гениев.

– И чем же, позвольте спросить, закончилась ваша встреча?

– Я убил его первым.

Фраза была двусмысленная. И произвела именно тот эффект, на который рассчитывал Ботти.

– Хорошо, продолжим. – Старший дознаватель вновь уперся взглядом в экран планшета. – Не обнаружив поблизости гнездовья шоггота, санитары должным образом обработали тела имитатора и убитой им девушки. Юноше, также пострадавшему в результате нападения псевдогулла, была оказана первая помощь. Пока они этим занимались, рядом, буквально в двух шагах от них, объявился взрослый шоггот, тут же атаковавший командира отряда патрульных. Пока санитары пытались помочь патрульному, мертвая девушка ожила и напала на них. Причем это был даже не сырец, а именно ожившая мертвая девушка. Которую санитарам пришлось застрелить. Я все верно излагаю?