Мария Котикова - Святая Инквизиция

Я вижу боль на дне равнодушных глаз.

Ведь вам больше не с кем будет поприрекаться, выпить по бокалу вина, поперемывать косточки тварям и т.д. Вам станет скучно. А это сродни одной из пыток Ада.

- ...и здесь мы клянемся, что виновные в содеянном будут наказаны...

Дети... Еще одни жертвы обстоятельств. Не такие невинные, конечно, но все ж таки... Жаль их. До безумия. Только вот сделать ничего нельзя. Разве что картины поскорее закончить. Тем более, что времени осталось не так уж и много. Скоро все закончится...

Но как я хочу жить! Просто жить и радоваться этой глупой, никчемной жизни, дорожн которой нет ничего на этой земле. Да и нигде тоже.

Мне страшно. Настолько, что я уже даже начала видеть кошмары по ночам. Мне снится, моя смерть. То мгновение, когда из моего тела утекает жизнь. По капле. А я смотрю на это и ничего не могу сделать. Только смотреть как-будто бы со стороны. Это жутко настолько, что даже сил кричать нет.

И ты умираешь... Чтобы затем проснуться. Без крика, без шума - просто открыть глаза и увидеть до боли родной потолок...

Я еще жива. И я не хочу сдаваться. Потому что чудеса должны быть в этом проклятом мире. Маленькие, почти незаметные, но чудеса. Как в сказке. Такой же страшной как и сама наша жизнь. Про рождение феникса. И про его четыре смерти...

Первой могилой феникса должна стать земля... Принявшая его в свои благословенные объятья объятья.

Второй - острые камни, смотрящие в бескрайне-синее небо. Он разобьется о них... Потому что ветер не сможет удержать отдавшееся на его волю тело.

Третьей - вода, что вытеснит из его легких воздух и заставит уйти во тьму... Чтобы потом вернуться.

Четвертой станет брат огонь, которой потом подарит ему рождение в новом облике, перед этим беспощадно забрав старый... Человеческий.

Но самое ужасающее во всем этом то, что идти на собственную смерть он должен добровольно. Сам.

Он сам должен лечь в свежевырытую могилу в которой его закопают заживо.

Он сам должен нырнуть в ледяную реку, в которой у него мгновенно сведет руки и ноги, зная, что никто не придет ему на помощь.

Он сам должен прыгнуть со скалы в предательские объятья ветра, прекрасно понимая, что не выживет, разобьется об острые камни.

Он сам должен взойти на собственноручно сложенный костер и бросить на него зажженный факел. И петь песнь Жизни в то время, как его обнимает пламя костра.

Я не феникс. Не сказка. У меня не будет четырех смертей, но только одна. Возможно, это можно назвать счастьем... Мне не придется возрождаться, чтобы затем еще раз умереть.

Мне жалко это несчастное создание, живущее только в книжках. Потому что такой судьбы я не пожелала бы даже Инквизитору...

Впрочем, речь сейчас не о нем.

Прощай, отче Михаил, создатель Великого Инквизитора. Твой путь наконец-то окончен. Ты сможешь отдохнуть и наконец-то стать самим собой. Не чудовищем, не учителем, не убийцей, а просто человеком. Где-то там, куда нам пока еще нет дороги, но по который мы когда-нибудь обязательно пройдем.

Вы знали обо мне слишком много, но молчали. Спасибо. Я действительно вам благодарна, хотя, конечно, для молчания у вас были свои мотивы. Теперь это не важно. О мертвых плохо не говорят...

Поэтому спите...

И пусть земля вам будет пухом.

По моим щекам текут слезы... Я оплакиваю не убийцу, а просто старого человека, который хотел что-то изменить, пусть даже и уже на пороге смерти.

* * *

Не думал я, что все случится именно так. Что мой бывший учитель станет жертвой каких-то детей. Потому что мне казалось когда-то, что он какая-та незыблемая величина, которая никогда не исчезнет. Жаль, что все оказалось иначе.

Мне не страшны огонь, железо и яд. Я проклят. Я, не он. И поэтому Михаил может умереть.

Уже умер.

Не скажу, что я не мечтал об этом, но... и не хотел, чтобы все случилось так. Мой учитель должен был пасть от моей руки и никак иначе. А теперь все бесполезно. Мечты не сбудутся, моя загубленная юность не будет отомщена. Поздно.

Я не буду скорбеть о нем. Только сожалеть, что это не моя пуля оборвала его жизнь. Да может, та частичка меня, которая никак не хочет сгинуть в бездне моей черной души погрустит о том, чего не случилось.

Каждую ночь я вижу лица всех тех, кого убил. Пусть даже не своими руками, но это уже не важно. Приказ отдавал я. Сам подписывал им смертный приговор. И теперь эти не упокоенные, не отомщенные души... Они не дают мне покоя. Они зовут меня к себе, чтобы обречь на вечные муки.

Сегодня среди них появится и мой бывшей учитель. Как память о том, кем я был когда-то. И он также будет тянуть ко мне руки, зовя в бездну Ада, вплетая свой крик в тысячи криков невинно убиенных мною.

Не надо строить иллюзий. Я - Чудовище. Этот путь я выбрал сам. Почти. Меня к нему подтолкнули слуги Инквизиции и прошлый Великий Инквизитор. Моя первая жертва. Тот, о чьей смерти я тогда еще умел молить Бога. И Дьявола.

А потом перестал, потому что понял одну простую истину - их нет, и все в этом мире человек должен делать своими собственными руками.

Никто так и не догадался, что это я подсыпал ему в вино яд. Никто кроме него. Хотя, облегчения бывшему Инквизитору это не принесло.

Король умер, да здравствует король!

Еще бы от снов избавиться... Но они часть моей вечности и моего проклятия. Без них у меня не будет бессмертия. За все надо платить. А за этот дар - тем более, ведь никто не сможет лишить меня его.

Никто никогда не сможет простить Чудовище и одного из Великих Грешников. На земле уже не осталось ангелов.

Но иногда, в такие ночи, когда я не могу уснуть из-за мучающих меня кошмаров, я почти молюсь о том, чтобы он появился. Потому что даже Грешник может устать от убийств.

Скольких я убил?

Не помню.

Скольким подписал смертный приговор?

Тем более не вспомнить.

Десятки, сотни, тысячи...

Из них лишь некоторые удостоились чести быть запомненными.

Пятеро. Всего пятеро за всю долгую жизнь.

Первым был мой ... друг, который тоже мечтал стать Инквизитором. А потом влюбился. Настолько сильно, что даже под пытками не выдал имени своей возлюбленной. Той, ради которой пошел на смерть.

Потрясающая сила воли! И взгляд. Огненный, проникающий в самую душу. И улыбка, которая бесила меня и тогда, и сейчас. Понимающая, знающая, прощающая...

Невинный агнец, брошенный на алтарь Инквизиции. Я сам перерезал ему горло.

Второй оказалась девочка лет... четырнадцати. У нее хватило духу и умения, а может просто удачи, пробраться ко мне в кабинет и почти оборвать мою жизнь. Ей не повезло. Тогда уже были созданы Люцифер с Цербером. А они, что говорить, были неплохой охраной.

План девчонки пошел крахом... Но даже тогда она не сдалась, пытаясь дотянуться до меня и вонзить нож в мое черное сердце.