Алекс Орлов - Меченосец

— Ну что, никого больше не видите? — спросил снизу Найджел, собираясь встряхнуть одно из многообещающих сливовых деревьев.

— Я ничего не вижу! — доложил Гектор, внимательно осматривая балку при свете угасающего дня.

Клей Фрайсгуд тоже хотел что-то сказать, но его снова скрючило, и он упал в траву, выблевывая остатки скудного обеда.

Найджел ударился о дерево, с него посыпались янтарно-желтые, спелые сливы. Не удовольствовавшись этим, он перешел к другому дереву и, ударив по его гибкому стволу, обрушил десятки еще более спелых плодов.

Не забывая осматриваться, Гектор с автоматом поспешил вниз, а вскоре к нему присоединился и оклемавшийся Клей Фрайсгуд.

Еще через несколько минут Гектор, Найджел и Клей уже возвращались к месту привала с карманами и продуктовыми контейнерами, набитыми сладкими янтарными сливами.

— Станови-и-ись! — послышалась команда, и бойцы стали выстраиваться в колонну.

— Последний переход, камрады! Еще час — и встанем на ночлег! — пообещал командир группы, но ему никто не ответил. Все и так знали, что скоро ночлег.

На ночлег встали, едва начало смеркаться, и в воздухе запахло шашками-репеллентами, пары которых отпугивали любую живность, от насекомых и змей до пресмыкающихся гигантов.

В пятидесяти метрах от места ночевки несла свои воды Желтая Риорда, несколько бойцов отправились на берег, чтобы получить к ужину свежую рыбу.

Четверо разведчиков, как только стемнело, ушли в чащу. Увидев это, Гектор стал лучше понимать их особый статус и кажущуюся беспечность. Уставшая группа могла отдохнуть, а эти бедняги уходили в ночные джунгли, и неизвестно, с кем им там приходилось сталкиваться, причем безо всяких репеллентов.

Между тем Клей Фрайсгуд решил, что уже принят в небольшую ячейку партизанского сообщества и, собрав веток, пришел укладываться рядом с Гектором и Найджелом.

— Вы меня извините, Геккон, но я бы хотел задать вам несколько вопросов, — сказал он, при свете фонаря устраивая постель.

— Конечно, приятель, никто не возражает, — ответил за Гектора Найджел, ухмыляясь в сумерках и представляя недовольную физиономию своего камрада.

— Послушайте, Геккон, как вы относитесь к теории общественного паразитизма? Разумеется, я имею в виду выводы Теодора Брассета, а не этого выскочки Сколлета. Полагаю, вы тоже не принимаете Сколлета всерьез?..

Гектор вздохнул, сдерживая себя, спросил:

— А чего это ты меня каким-то Гекконом называешь? Я тебе что — ящерица?

— Упс… А это разве не ваше прозвище?

— Нет, это не прозвище…

— Но ведь вас так называет камрад Найджел, поэтому я подумал… А что же тогда означает «Гек»?

— Гек — это Гектор.

— Упс. Извините, камрад. Ну, значит, Гектор, так даже приятнее, значительно приятнее.

— А где твои сапоги, камрад Клей? — сдерживаясь, чтобы не засмеяться, спросил Найджел.

— Они там, возле трухлявого пенька… А почему вы спросили, камрад Найджел?

— Просто так. Чтобы знать, если что…

Пару минут никто не разговаривал, были слышны лишь доносившиеся с реки звуки, а еще гуканье лесных голубей — больших птиц с вкусным мясом. Они жили на верхних ярусах леса и питались семенами.

— Скажите, Гектор, а вас ждет дома какая-нибудь девушка? — спросил вдруг Клей. Неподалеку кто-то громко выпустил газы, со всех сторон понеслись остроты. Когда обсуждение этого события закончилось, Клей снова задал свой вопрос:

— Ждет ли вас возлюбленная, камрад Гектор?

— Не было у него никакой возлюбленной, его даже парень бросил, — подал голос Найджел, и это снова вызвало всеобщее веселье.

— Послушай, Клей, тебе что, плохо спится? — стараясь не грубить, спросил Гектор.

— Я только хотел спросить у вас совета, камрад Гектор…

— Какого совета?

— Можно я буду говорить потише? — понизив голос, проговорил Клей и оглянулся на устроившихся неподалеку партизан.

— Сделай милость.

— Камрад Гектор, я хочу задать вам вопрос, ответ на который очень важен для меня, — прошептал Фрайсгуд.

— Слушаю… — ответил Гектор, тоже невольно переходя на шепот.

— Скажите, ждет ли вас дома возлюбленная?

— Нет, не ждет.

— А почему?

— Потому что я не завел никакой такой особы. Да и зачем? Я революционер и нахожусь в политической оппозиции к правительству. Какие тут могут быть возлюбленные?

— Но ведь когда-нибудь мы победим, правильно? Мы победим, вернемся героями и войдем в города. И тут очень кстати, если у вас есть возлюбленная, которая ждет и надеется. Нужно, чтобы герои смогли завести семьи и жить в новом, более справедливом обществе. На этот случай у меня такая девушка есть.

Гектор вздохнул. Ему вдруг стало обидно, что у этого дурачка Клея Фрайсгуда есть девушка, которая его ждет, а у него никого нет. Ну, то есть была одна очень красивая девушка, которая ему нравилась и он старался с ней познакомиться, но она слишком красива и за ней вились такие парни, что о-го-го. Их машины стоили столько, что Гектору оставалось только вздыхать, поглядывая на недосягаемую мечту из окна подсобного помещения ресторана, где он подрабатывал посудомойщиком. Какое уж тут справедливое общество.

Отчасти именно неудачи в личной жизни и стали причиной того, что он оказался в партизанском отряде. Будь у него возможность ездить к этой красотке на новом «портсаме», вряд ли он решился бы уйти в лес.

— Все, давай спать, — решительно произнес Гектор.

— А как же вопрос?

— Ты ведь его же задал! Про любимую девушку и все такое…

— Нет-нет, камрад Гектор, мой вопрос не в этом.

— Так в чем же твой вопрос, Клей? Задавай его скорее — нам пора спать, завтра ранний подъем и снова марш.

— Да-да, я понимаю… Сейчас я сформулирую свою мысль. В общем, та девушка, которая меня ждет, у нее есть другой парень.

— А как же ты?

— Она сказала, что бросит его, как только я вернусь героем.

Гектор снова вздохнул. Фрайсгуд оказался еще глупее, чем он думал.

— Так в чем вопрос?

— Камрад Гектор, не могли бы вы мне сказать, через какое примерно время мы вернемся героями? Когда это будет — в следующем году или, может, уже в конце этого?

— Боюсь, что на это придется затратить немного больше времени, Фрайсгуд. Но ты всегда можешь вернуться раньше. Станешь героем и вернешься.

— Спасибо, камрад Гектор.

— Пожалуйста, — ответил Гектор и вздохнул, поражаясь наивности Фрайсгуда.

Где-то в темных высотах тропического леса вдруг раздался жуткий вопль. Затрещали ветви, захлопали крылья, вниз полетели перья, листья и сбитые насекомые. Весь этот мусор зашелестел в воздухе и забарабанил по земле, а схватка в кроне платана продолжалась.

Синяя змея, — а это была именно она, в этом никто не сомневался, — вцепилась в дремавшую на дереве птицу, однако та оказалась слишком крупной, сладить с ней было не так просто.