Владимир Брайт - Вечность в объятиях смерти

Хочется как можно скорее отделаться от неожиданно свалившихся на голову чужаков.

— Значит, вы из Управления? — переминающийся с ноги на ногу полицейский чувствовал себя неуютно.

— Да.

С таким же успехом этот невзрачный мужчина мог быть механической куклой из магазина взрослых игрушек. Хотя вряд ли нашлись бы желающие «поразвлечься» с таким подозрительным типом.

— Приехали забрать нойма?

— Да.

«А на хрена вам сдался мертвяк?» — чуть было не вырвался глупый вопрос.

— А на… — Не зная, как закончить фразу, взрослый мужчина застыл с открытым ртом, неожиданно почувствовав себя трепещущей жертвой. От немигающих глаз змеи, раскачивающейся в боевой стойке, невозможно оторваться. Они обладают неведомой силой. Страшной и притягательной одновременно.

— …на… столько… быстро…

— Хорошая машина. — Казалось, стоящий напротив агент способен читать мысли.

Чувствующий себя не в своей тарелке офицер с радостью бы отдал истекающий кровью кусок мяса прямо сейчас. Загвоздка в том, что его ребята с риском для жизни гнались за железякой. Им вряд ли понравится, если старший начнет прогибаться перед кем бы то ни было. Правила игры таковы: хочешь не хочешь, выказывай недовольство.

Хотя какое, к дьяволу, недовольство, когда чувствуешь себя словно кролик перед удавом? Чем там, наверху, вообще занимаются? Психотренинг? Гипноз? Другие модные штучки?

— Верно. Хорошая машина, — согласился полицейский, не зная, как потянуть время.

Чем дольше он разговаривает, тем лучше выглядит в глазах стоящих поодаль коллег.

— Хочешь прокачу? — неожиданно подмигнул странный парень из Управления.

Только сейчас офицер понял, что до этого собеседник ни разу не моргнул.

— Н…нет… — Неожиданно нахлынувшая волна липкого страха накрыла его с головой.

Порой так бывает в детских кошмарах. Необъяснимый ужас парализует волю. Хочется как можно дальше убежать от опасности, но ватные ноги прилипли к полу. Трудно дышать. Кажется, сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Отчаянный крик застывает в горле, и…

Приходит долгожданное облегчение. Ребенок просыпается в холодном поту, понимая, что это был сон. Пустой мимолетный кошмар, исчезнувший так же быстро, как появился.

— Не надо катать… ся… — Чтобы отогнать наваждение, полицейский тряхнул головой.

Так поступают на ринге боксеры, пропустившие сильный удар.

— Раз не хочешь, заканчивай цирк.

Последняя фраза прозвучала настолько веско, что покрывшемуся испариной человеку стало ясно: чем быстрее он прекратит ломать комедию, изображая лихого ковбоя, тем скорее уберется странная троица.

— Мне… Мне надо связаться с начальством.

— Быстрее.

Это нельзя было назвать просьбой. Скорее — приказом, выраженным в предельно сжатой и жесткой форме.

Не было желания спорить. Возмущаться — тоже. Машинально проведя ладонью по мокрому лбу, он связался с базой.

— Вероника, я Девятка. Железку поймали. Да, без потерь. Здесь трое в штатском с документами Управления. Отделение…

— Флет-двенадцать.

— Флет-двенадцать, — автоматически повторил полицейский. — Жду.

Положительный ответ пришел на удивление быстро.

— Отдать? Понял. Исполняю. Можете забирать, — с облегчением выдохнул офицер.

«И катиться со своими дружками к чертовой матери». — Эту мысль он не стал озвучивать.

Связываться с представителями спецслужб из какой-то секретной команды, хрен знает чем занимающейся, себе дороже.

— Как-нибудь при случае обязательно прокачу тебя на хорошей машине, — пообещал на прощание странный агент. — Разумеется, вместе с друзьями…

Вспотевший мужчина так и не понял, что значила эта фраза. Хотя, в принципе, какая разница? Заносчивые выскочки забрали полудохлую тварь. Неважно, для чего она им понадобилась. Главное, к полиции нет претензий.

Как там пишут в заголовках газет? «Доблестные блюстители порядка, стоящие на страже спокойствия законопослушных граждан, исполнили свой долг до конца».

Да. Кажется, так. Немного слащаво, слегка притянуто за уши, но, в принципе, верно. Особенно насчет долга…

Размышляющий о высоких материях полицейский не мог знать, что очень скоро агенты, больше похожие на киборгов, чем на людей, начнут забирать не только израненных ноймов, но и всех подряд. Включая законопослушных граждан и пресловутых блюстителей порядка.

И что характерно — их действия тоже будут продиктованы долгом. Только не перед людьми, выступающими в роли экспериментального материала, а пред миром в целом.

Любое, даже самое захватывающее преследование заканчивается просто и буднично. Эта погоня не стала исключением.

Пострадавшего водителя такси увезла «скорая». Искореженную машину забрал эвакуатор. Разъехались полицейские.

Так и не пришедшего в сознание пленника доставили в медицинский блок экспериментального сектора «Мета-152». Последнее пристанище всех пленных ноймов.

Его тело настолько сильно пострадало в аварии, что ни о каком лечении речь не шла. Поддержка жизнедеятельности, не более. Пациент будет находиться в состоянии искусственной комы до тех пор, пока не возникнет нужда в его мозге. Затем он послужит на благо науки.

И разумеется, всего человечества.

Герда сообщила: «Т.Ч.К.» приедут на старое место встречи. Убедятся, что первая группа мертва, и заодно прихватят меня.

Она собиралась что-то добавить, но я не горел желанием продолжать разговор. Мы выяснили отношения. Сказали друг другу все (или почти все), что хотели. Не было смысла переливать из пустого в порожнее, чувствуя себя смущенными школьниками на выпускном вечере, так и не выяснившими самого главного.

— Прощай.

— Прощай.

Вот так просто расходятся в море корабли. Чтобы уже никогда больше не встретиться.

Или почти никогда.

Группа захвата подъехала через десять минут. Но прежде чем появились охотники, ожила клипса сотового Карусели.

— Слушаю. — Разговор (пускай даже с незнакомцем) может скрасить утомительное ожидание.

— Это я! Узнал? — Судя по прерывистому шепоту, великий изобретатель был не на шутку взволнован.

— После того как представился, сразу, — честно ответил я.

Положа руку на сердце, звонок В. Вилли меня не обрадовал. Лучше бы это был кто-то другой. Например, милая незнакомка.

— Хорошо, что нашел тебя. — Сумасшедший гений не обратил внимания на иронию. — Есть новость…

— Плохая или хорошая?

— И то и другое.

— Если плохая, то о «Решетке Андервайзера» я уже знаю.

— Речь не о ней. Точнее, о ней, но не в том смысле…

— Вилли, — я старался говорить как можно мягче, — в каком «не таком»?

— Долго объяснять.

— Тогда не надо. От твоих объяснений начинает болеть голова.