Вячеслав Шалыгин - Бой с Тенью

«Пошли, — согласился Безносов. — Все наверх!»

Он откашлялся и повторил приказ вслух:

— Все наверх, только аккуратно!

Наверху было не лучше и не хуже. Разгромленную улицу переполнял какой-то пришибленный народ и растерянные солдаты. Никто не дрался, не скандалил, но никаких «братаний» или восторженных шествий тоже не наблюдалось. Люди прятали глаза и отворачивались, суетливо пытались заняться какими-нибудь отвлеченными делами или просто торопливо уходили куда-нибудь подальше. А некоторые пребывали в шоке. Они смотрели по сторонам, словно вот только что родились и пока не научились ни говорить, ни ходить, ни вообще жить в этом загадочном мире.

Возглавляемые Безносовым «тунгусы» опустили оружие и вышли на середину улицы. Их тут же окружили какие-то гражданские, милиционеры, солдаты, но диалог у них никак не клеился. На все вопросы воины отвечали мгновенно, иногда даже раньше, чем эти вопросы задавались, и предельно честно. К такому способу общения были готовы далеко не все. В конце концов где-то поблизости завязалась короткая потасовка, и одного из милиционеров сбили с ног его же товарищи. Заковав его в наручники, они переглянулись и многозначительно хмыкнули.

— Все, труба преступности, — хохотнул Дохлый.

— Ага, — стоявший рядом Панкрат ухмыльнулся. — Завтра утром проснешься, а в газетах уже восемь новых законов… Мысли не читать, в душу не плевать, виновных найти и наказать…

— Устанут искать. Вернее — ловить. Все же замыслы и планы будут как на ладони. Только захотят оцепить, положим, подвал, — снайпер указал большим пальцем за плечо, — а там все уже в курсе…

Вера в сопровождении Бондаря и Куриловича стояла у входа в подвал и сосредоточенно рассматривала толпу. Было заметно, что ей тяжело, но сдаваться она не собирается.

В этот момент, вывернув откуда-то из-за угла, к подвалу подъехал черный микроавтобус с синей «мигалкой». Развернувшись и потеснив при этом «аналитиков», он сдал к двери в подземелье задом, и из него выпрыгнули бодрые санитары с брезентовыми носилками.

— Где больной? — деловито осведомился один из медиков.

— Внизу, — ответил ему Курилович, окинув машину подозрительным взглядом. — А вы быстро… Кто вас вызвал?

— Мне фамилии некогда было узнавать, — буркнул медик. — Я «Скорая помощь», а не горсправка. Перелом основания черепа у вас, или нам ехать обратно?

— У нас, у нас, — появившийся из подвала Сноровский отстранил Федора и указал в темноту: — Там он.

— Другое дело, — проронил санитар.

— Судя по номерам, вы не простая «Скорая»…

— Вот именно, не волнуйтесь, Безносов в курсе…

— Где потом искать пострадавшего?

— Во второй «Скорой». В спецпалате. Только раньше послезавтра можете не беспокоиться. Нам сказали — пуля у него в затылке?

— Так.

— Значит, сразу под нож пойдет. Сутки или двое в реанимации… Вот после можете и приходить. С цветами и апельсинами, как полагается… Фамилию раненого скажите…

— Соловьев Андрей Васильевич.

Санитар пометил что-то в блокноте и кивнул. Его товарищи уже скрылись в подвале, и он принялся открывать задние двери машины.

Сноровский обернулся и обнаружил, что его группа успела куда-то уйти. Иван Павлович бросил санитару «Только аккуратно» и, не дожидаясь его ответного бурчания, пошел искать товарищей… … «Ты поступил правильно, — голос Некто звучал откуда-то из заоблачной выси. — Теперь ты можешь отдохнуть».

«Отдохнуть? — Соловьев вдруг увидел себя со стороны, он словно стоял рядом с изможденным телом. — Смерть это отдых?»

«Для разума смерти нет, — голос Некто приблизился. — Есть только переход на новый виток существования».

«Метафизика, — Андрей протянул руку к чуть приоткрытым глазам лежащего перед ним человека, словно собираясь их закрыть. — Я не верю в жизнь после смерти».

«Ты поверил в Проклятие, хотя у тебя не было убедительных доказательств, что оно существует».

«Это другое. Тень влияла на события, значит, была на самом деле».

«Ты по-прежнему мыслишь, это тебя не убеждает?»

«Нет».

«Хорошо, будь по-твоему», — голос раздавался уже из-за спины.

Андрей обернулся и увидел замершую в трех шагах фигуру в черном балахоне. Капюшон был опущен и бросал на лицо человека резкую тень. Рассмотреть его черты было невозможно. На свету оставался лишь квадратный подбородок с косым шрамом и насмешливо изогнутая линия губ. Позади черного воина стояли еще трое в таких же одеждах. Соловьев удивленно взглянул вокруг и вдруг осознал, что находится не в отвлеченном пространстве между реальным и потусторонним миром, а все в том же грязном подвале. Капюшон стоящего напротив воина касался потолка, и в месте соприкосновения с бетонной плитой на него осела серая пыль. Все это выглядело как вполне реальная встреча, вот только распростертое на полу тело — его собственное тело — никак в эту картину не вписывалось. Андрей невольно заглянул в сознание воина, но не увидел в нем ничего, кроме леденящей пустоты.

«Ты здесь или нет?»

«Я здесь».

«Почему же я тебя не чувствую? Где твой разум? Остался на предыдущем витке существования?»

«Ирония — это неплохо. Но ты не угадал. Мой разум един со вселенной. Он повсюду».

«Так же, как разум Тени?»

«Если упрощать — да».

«Значит, ты такой же, как Сущность? Или ты все же часть Проклятия?»

«Ни то и ни другое. Я противостою Сущности. Но, чтобы противостоять врагу, следует выступать в его весовой категории. Думаешь, мне нравится быть везде и нигде? Но только так я могу уследить за действиями Тени».

«Почему ты не сказал мне сразу, что охотишься за Проклятием? Почему не подсказал, как его победить?»

«Это слишком сложные вопросы. Сначала ты должен подготовиться. Идем».

«Куда? К яркому белому свету?»

«Нет. В свете нет ничего, кроме света. Гораздо больше скрывается во тьме».

«Да, конечно, — Андрей горько усмехнулся. — Я заслужил последний круг».

«Ты о чем? О кругах ада? Ты же не веришь во всю эту чушь?»

«В таком случае куда ты меня зовешь?»

«Туда, где для тебя найдется настоящее дело. Такое, как ты мечтал. Не служение музам и не прозябание в конторах».

«Снова бой?»

«А ты мечтал о вечном бое?»

«Не знаю. Я уже забыл, о чем мечтал. Я даже забыл, каким был на самом деле. Теперь я состою из тысяч каких-то плохо подогнанных друг к другу фрагментов и обломков. О чем может мечтать калейдоскоп? Наверное, о том, чтобы его вечно переворачивали».

«Вот-вот, — черный воин рассмеялся. — Это я тебе и предлагаю. То, чем занимаются черные воины, дело как раз для калейдоскопов».

«Ты предлагаешь мне стать… одним из вас?»

«А что? Нет, ты, конечно, можешь отказаться и тихо загнуться через… — он на секунду задумался, словно сверяясь с невидимыми часами, — шесть минут четыре секунды. Заставлять тебя никто не будет».