Вячеслав Шалыгин - Бой с Тенью

— Значит, помогать нам вы не станете?

Полковник вновь откинулся на спинку стула и задумчиво взглянул сквозь Соловьева.

— А чего вам помогать? Вы и сами вон какие умные…

— Нам нужны две группы — оперативная и штурмовая, — словно не замечая сарказма, вмешался Сноровский. — А еще надежная база и хорошее спецоборудование…

— И по миллиону евро каждому? — Безносов усмехнулся, но уже не с сарказмом, а добродушно, с оттенком иронии.

— В месяц, — дошутил за него Иван Павлович. — Что лучше — инопланетные технологии оптом, все, что есть, за один раз, или откупные — в размере пары процентов, да еще и в рассрочку на несколько лет?

— «Как человек неглупый, он понял, что часть меньше целого», — чуть искаженно процитировал полковник.

Андрей отметил про себя, что, несмотря на показушную крутизну, Безносов не так уж прост. «В гимназиях не обучались… — пришла ему на ум фраза из того же произведения, — Митрич говорил сущую правду… Он окончил пажеский корпус».

— Ну? — Сноровский чуть склонил бритую голову набок.

— Так у меня-то откуда столько народа? — полковник расплылся в хитрой улыбке. — Частная охранная контора — это же не президентский полк…

— Сеня… не дразни меня!

— А то что? — Безносов окончательно рассмеялся. — Короче так, отщепенцы…

Его прервал телефонный звонок. Полковник выслушал короткое сообщение и, буркнув «добро», спрятал трубку в карман. Улыбка так и не сошла с его холеного лица.

— Короче, так, даю вам две группы тунгусов на неделю и загородный домик со всеми техническими потрохами в аренду… на месяц. Будет результат — будем говорить дальше.

— Тунгусы — это хорошо, — Иван Павлович расплылся в довольной улыбке. — Душевный ты человек, Сеня, когда куш наклевывается.

— Рынок, человек-чекист, буржуазный рынок! — Безносов встал и, пожав собеседникам руки, направился к выходу.

Проходя мимо забеспокоившейся было официантки, он небрежно бросил поверх ее блокнотика крупную купюру и жестом предупредил намерение девушки отсчитать сдачу.

— Тебе по дому моделей дефилировать надо, а не кофе подносить…

Девушка густо покраснела и, пробормотав «спасибо», суетливо спрятала деньги в кармашек жакета.

В глаза Андрею бросилось, как дрожали ее тонкие пальцы, и он еще раз пожалел, что не может увести эту несчастную жертву устаревшего воспитания за собой в светлую даль. Покидая спустя некоторое время после ухода Безносова уютное кафе, Соловьев на мгновение задержался рядом с официанткой и зачем-то заглянул в ее глаза.

«Все будет хорошо. Очень скоро все станет просто замечательно», — мысленно произнес он, глядя на девушку.

«Правда?» — невольно оформился в ее сознании ответ.

Глаза девушки вдруг наполнились слезами, и Андрей резко отвернулся.

«Идиот! — со злостью обозвал он себя. — Робин Гуд хренов! Спаситель безвинных душ! Что тебе понадобилось от этой Золушки?! Самолюбие потешить решил?! В бога поиграть захотелось?! Придурок!»

Подняв воротник, он, словно отгоняя наваждение, помотал головой и двинулся следом за Сноровским. Чаевых он не дал и в этот раз…

«Тунгусы» оказались мужчинами угрожающе мускулистыми, но при этом сдержанными и немногословными. С представителями коренной северной народности их не связывало ничто, кроме названия группы. Командир, невысокий, широкоплечий бородач, носил архаичный двубортный плащ и цивильный костюм, отчего выглядел еще шире. По его лицу, приподнимая кончики русых усов, постоянно гуляла полуулыбка. Однако подчиненные, в основной массе переросшие командира на голову, а то и полторы, слушались его беспрекословно. Они в отличие от бородача были одеты в спортивные костюмы и куртки, а за их плечами висели огромные, туго набитые сумки. Со стороны вся эта компания выглядела как большая хоккейная команда, выезжающая на тренировочный сбор.

— Первый этаж, — коротко объявил «тренер», когда «хоккеисты» выгрузились из длинного автобуса с затемненными стеклами и построились перед входом в загородный домик. — На размещение тридцать минут. Построение у служебного входа. Напра-во. В колонну по одному… марш…

Соловьев дождался, когда группа войдет в здание, и подошел к бородачу.

— Вы оперативники? — Он протянул руку.

— Нет. — Крепыш ответил на рукопожатие. — Мы «доктора». А оперативники уже работают. Вы их, возможно, и не увидите. Они у нас как тени…

— Андрей, — представился Соловьев.

— Бондарь, Тимофей.

— А почему «тунгусы»?

— Это вы у Безносова спросите, — Тимофей рассмеялся. — Юмор у него такой.

— Или опыт, — предположил Иван Павлович, появляясь на крыльце семиэтажного «загородного домика». — Здорово, пускач.

— И вам того же, пан Сноровский, — Бондарь широко улыбнулся. — Говорят, вас из ЧК того… ушли?

— Зато смотри, какое хозяйство мне Семен доверил, — Иван Павлович указал большим пальцем за плечо. — Охотничью заимку со всеми удобствами, да еще тебя с «тунгусами» твоими в придачу.

— Так это же временно.

— А что в этом мире постоянно? Счастье? Небоскребы? Государственные гимны? Все относительно, Тима, все относительно… Я смотрю, твои орлы налегке прилетели?

— Обоз, — Бондарь указал на подъезжающий инкассаторский грузовик.

Для перевозки наличности машина выглядела несколько великоватой. Командир «тунгусов» махнул рукой, приказывая водителю заехать с обратной стороны здания.

— Чувствуешь, Андрюша, какой размах? — Сноровский удовлетворенно потер ладони.

— Какой размах? — Соловьев пожал плечами. — Полроты бойцов и грузовик с оружием? Или вы сейчас начнете рассказывать легенду о том, что «тунгусы» — это самое секретное спецподразделение ГРУ? Так это для пацанов. Сказки на ночь…

— Не обижайся, он не со зла, — Иван Павлович адресовал реплику Тимофею.

— А узнай он откуда-нибудь правду, чего бы тогда стоила наша программа информационной безопасности? — Бондарь запросто похлопал Соловьева по плечу. — Будьте уверены, Андрей Васильевич, не подведем. Вы меня извините, дела…

Он неспешно обогнул угол «домика» и скрылся в воротах служебной территории.

— Откуда он знает мое отчество? — Андрей покачал головой. — Почему все считают своим долгом поставить меня на место?!

— Ну, не только же тебе хочется повыпендриваться. У тебя одни заслуги, у них другие. Но чего они стоят без признания публикой?

— А почему — пускач?

— С такой комплекцией ему только танки кривой рукояткой заводить, вот и пускач, — Сноровский рассмеялся. — В этой среде так принято. Подшучивать, но беззлобно, для настроения. Ты разве забыл уже?

— Нам шутить было некогда.

— Это ты зря… Забыл, наверное… Вот Борис часто истории рассказывал. Меня однажды чуть удар не хватил от смеха. Вспомни, когда прапору вашему, из хозвзвода, ишака в койку уложили… Разве не смешно было? Помнишь эпизод?