Вячеслав Шалыгин - Бой с Тенью

— Так точно, — Евгений вздохнул. — Вы еще забыли о том, что кто-то не позволил мне прикоснуться к черной луже.

— Ясности в версию это не добавляет, — заметил полковник. — Тем более что это произошло на стыке реальности и галлюцинаций.

— Я же не мог сам прыгнуть спиной вперед на три метра, да так, что почти закатился под джип.

— Но и отбросить тебя на такое расстояние могло только взрывной волной, а взрыва там не было.

— Меня схватили за воротник.

— И рывком забросили под колеса «мерсу»? — Безносов поморщился. — Кто это, интересно узнать, объявился такой могучий, но невесомый? Швыряет людей, как мячики, но в то же время не оставляет следов. Супермен? Гуманоид?

— Или все вместе: супермен-гуманоид, — заметил расположившийся на угловом диванчике Сноровский.

Безносов взглянул на Ивана Павловича с неодобрением.

— Ну и где этот «суперманоид»? Растворился? А главное — почему он грохнул Краба? В чем провинился рядовой воин?

— А если…

— Только следи за базаром, пан Иван. Если ты сейчас выдвинешь версию о том, что Крабников был чьим-то шпионом и неизвестный благодетель в черном балахоне убрал его из симпатии к честным «тунгусам», я тебя придушу. Такие предъявы лошадям кидай.

— Сеня, не заводись. Ты, когда сердишься, переходишь на такой загадочный язык, что я перестаю понимать ровно половину. Я с Крабом общался мало, но зато в боевой обстановке. Обвинять его в предательстве я не собираюсь. Не из тех он был людей, согласен. Но в любой ситуации должна быть логика. А в данном случае ею пока не пахнет.

— Может, ты не там нюхаешь? — полковник все-таки завелся.

— Воротник, — негромко пробормотал Федор.

— Чего? — Безносов перевел гневный взгляд на замершего у двери программиста.

Курилович откашлялся и, указывая на спину Евгения, повторил:

— Воротник. Он надорван.

Логинов проворно сбросил кожаную куртку и разложил ее на коленях. Воротник по шву был действительно слегка надорван.

— Перед Новым годом покупал, — Евгений приподнял куртку так, чтобы рассмотреть надрыв в проходящем свете. — Вроде бы целая была, без брака.

— Нигде не цеплялся? — Безносов надел очки. — По шву… а вот здесь кожа треснула. Это, конечно, ничего не доказывает… Не трогай!

Он отнял куртку у законного владельца, предупреждая таким образом его попытку прикоснуться к надрыву пальцем.

— В карманах есть что-нибудь? — Не дожидаясь ответа, он вынул из карманов оружие, ключи, деньги, сложил все это кучкой на краю стола и вручил куртку бесшумно возникшему на пороге кабинета сотруднику. — Отнеси экспертам. Только осторожно, воротник не трогай! Пусть проверят: отпечатки, посторонние вещества, ну там жир, пот, перхоть… Короче, все, что найдут.

— На воротнике?

— В первую очередь. — Сотрудник исчез, а Безносов, уже не слишком грозно сопя большим носом, придвинул Евгению содержимое его карманов и отдельно пистолет. — У тебя что, кобуры нет?

— В кармане удобнее. Вы еще внутренний не проверили, там телефон остался.

— Что же ты молчал? Ну ладно, не сопрут. Все же свои.

Поверил в стариковскую забывчивость Безносова только Федор. Снимать с телефона отпечатки пальцев и сравнивать их с паче чаяния обнаруженными на воротнике, чтобы уличить Евгения в нападении на самого себя, было бессмысленно — во-первых, это была его куртка и отпечатки могли располагаться, где им вздумается, во-вторых, сравнить можно было и пользуясь его личным делом, а в-третьих, это даже звучало, как полный бред. А вот если ущерб одежде нанес кто-то другой, то сравнить обнаруженные на вороте частицы пота, эпителия и прочие невидимые улики было проще всего с теми, что наверняка присутствовали на телефоне.

— А кто дежурит? Паша? У него размер подходящий. Если что, его пальто надену.

— Пару часов посидишь в кабинете. Может, бумаги наконец в порядок приведешь.

— Они у меня всегда в порядке.

— Теперь — нет. Тебе знаешь сколько рапортов предстоит написать? Как после келлской войны.

— Сейчас же не война.

— Вот именно. Не война, а потому за все мокрые дела, да еще при таких загадочных обстоятельствах, цепляются все, кому не лень. И уголовка, и прокуратура, и эти вот, — он махнул рукой в сторону Сноровского. — Налоговой и таможни не хватает для комплекта.

— Ну, они же не по этой части… — начал было Федор, не сразу оценив шутку полковника.

— И вам бумажной работы предстоит — не меньше, — прерывая его, пригрозил Безносов. — Управленцы недоразвитые.

— Кстати, Сеня, насчет Управления… — невозмутимо заявил Сноровский. — Как там поживает наш новый устный контракт?

— Не очень, конечно, «кстати» ты о нем вспомнил, — полковник скривился. — Чего тебе не хватает для начала работы?

— Коллектива, Семен. Исключительно коллектива. Ну, и небольшого чемоданчика с наличностью.

— Денег дам, а народ… Ты же видишь. За одно утро один убитый, четверо умудрились вляпаться в аварию, один вот галлюцинирует наяву…

— Хотя бы старые кадры, — отступил Сноровский.

— Забирай, — нехотя процедил полковник. — Женя тебе заодно и Веру обеспечит. Кого еще? Тимофея? Он вас проконтролирует, но так, за штатом.

— «ВТ», — подсказал Федор.

— Вы же и сами с усами, — полковник прищурился. — Палыч, ты же говорил, что на досуге беседуешь с этим чудо-калькулятором. Врал, что ли? Цену себе набивал?

— Перед кем мне вытанцовывать? — Сноровский вздохнул. — Контора нас уже просто застращала. «Вектор» же находится в ее ведении. Каждый выход с ним на связь чекисты почему-то воспринимают как покушение на государственные интересы. Федор только и делает, что взламывает новые защитные коды, а он же не Соловьев, чтобы их за секунду в уме расщелкать.

— Хорошо, сведу твоего очкарика с нужным человеком.

— Ну, а остальных мы сами найдем…

Безносов недовольно покачал головой.

— Ты поосторожнее с ними, Иван. Келлы существа коварные. А ведь еще далеко не понятно — кто устроил нам сегодняшнее шоу.

— Даже если келлы, Кирилл с Феликсом тут ни при чем…

… — Естественно, Иван Павлович, мы ни при чем, — Кирилл Мефодьевич провел гостя в свой кабинет, с сожалением качая головой в такт шагам. — Крабникова я помню. Такой огромный, как айсберг, но достаточно сообразительный. Жаль парня. А что, вы говорите, привиделось Евгению? Черный дождь?

— Потеки на стене… и лужа.

— Да, да, лужа… — келл с тревогой взглянул на своего помощника. Больше в секретном убежище не было ни души. Келлы никого не впускали сюда и сами почти никуда не выходили уже три месяца. Исключение они делали лишь для Сноровского и тщательно проверенной ими домохозяйки. — Феликс, у нас лужи были?

— И реки, и моря, — Сошников нервно потер руки, словно отмывая их под струей воды. — Нехорошо это. Люди не должны этого видеть. Не время.