Вячеслав Шалыгин - Бой с Тенью

Вера плохо разбиралась в танцах. Особенно таких дьявольских. Танцовщицы разомкнули круг, и две, ставшие крайними, наклонились к Вере, приглашающе протягивая руки. Девушка затряслась, как под ледяным душем, и тихонько завыла. Лиц силуэты не имели, но то, что вместо глаз у черных женщин горят рубиновые огоньки, Вера видела отчетливо.

А еще она увидела, что по черным лицам-пятнам прочих танцовщиц расползаются улыбки. Это было несложно определить по оскалам нечеловечески острых и опять же красных, как и глаза, зубов.

В ответ на приглашение девушка отчаянно помотала головой и еще сильнее вжалась в дверцу шкафа. Улыбки черных силуэтов стали зловещими, а глаза разгорелись еще ярче. Вера попыталась закричать, но отчаянный вопль застрял между одеревеневшими голосовыми связками, и наружу прорвался только неубедительный хрип.

Пальцы протянутых к девушке рук заканчивались черными птичьими когтями, с которых на колени Вере падали крупные капли чего-то ужасно холодного. Девушка попыталась отползти в сторону, и тогда правая женщина сердито замахнулась на Веру когтистой рукой. Девушка в страхе втянула голову в плечи. Она хотела еще и зажмуриться, но веки ее не послушались.

Неожиданно полукруг ужасных женских силуэтов распался надвое, и там, где секунду назад была пара сцепленных рук, появилась новая фигура. Она была такой же непроницаемо черной, но на голову выше танцовщиц и вдвое шире их в плечах. Если новое существо было реальным, то это был несомненно мужчина. Его длинное одеяние не развевалось, да и двигался он, не пританцовывая, а словно проплывая над полом. Красноглазые тени шарахнулись в стороны и потеряли четкие очертания. Мужчина, не обращая на них никакого внимания, приблизился к Вере и чуть наклонился. Наброшенный на голову незнакомца капюшон погружал его лицо в резкую тень, но все-таки девушка сумела различить, что оно имело хоть какие-то человеческие черты. Например, большой, явно когда-то давно перебитый нос и крупный квадратный подбородок с неглубоким косым шрамом. Человек медленно провел перед лицом Веры рукой, и девушка вдруг успокоилась.

Она закрыла глаза и сделала подряд три глубоких вдоха-выдоха.

— Вера! — кто-то тронул ее за плечо, и девушка наконец-то разразилась громким отчаянным воплем. — Оглушишь! — Евгений отшатнулся и зажал руками уши.

Вера открыла глаза и ошарашенно уставилась на друга. Он, как тогда в депо, сидел на корточках напротив и удивленно рассматривал ее испачканную вареньем одежду. Девушка быстро оглянулась по сторонам и пришла в замешательство. Разбитая банка лежала у самых ног, а сладкий темный след тянулся к шкафу. Вера бросила взгляд на потолок, но он был чист. Девушка проворно поднялась на четвереньки и быстро подползла к раскрытой дверце. На нижней полке, истекая жидкими составляющими компота, стояли три разбитых банки. Никаких обезглавленных трупов к ним не прилагалось.

— Я… — Вера уселась напротив раскрытого шкафа и указала на его испорченное содержимое.

— Потеряла сознание, очнулась — бардак, — Логинов рассмеялся.

— Здесь лежала официантка…

— На нижней полке? — сдерживая улыбку, уточнил майор.

— Да.

— А метрдотель с шеф-поваром на верхней?

— Я серьезно!

— И я. О какой официантке ты говоришь?

— Ну, о той, которая пошла за вареньем…

— За этим? — Евгений указал на размазанную по полу черничную массу.

— Да, — Вера кивнула. — Ее долго не было, и я пошла за ней… А тут танцующие тени… и человек в балахоне… Мне было так страшно!

— В балахоне? — улыбка с лица офицера исчезла. — Что он сделал?

— Он… ничего… Мне показалось, что он их прогнал…

— Тени?

— Да… Женя, что это было?

— Идем-ка в гостиную, — Евгений помог ей подняться.

— Это что-то серьезное? Это происходило в моей голове или на самом деле?

— А если в твоей голове, то понарошку?

— Нет, я имею в виду… это происходило или мне померещилось?

— Сейчас выпьем чайку и обсудим…

— Женя, я же не сумасшедшая?

— Не более, чем все остальные.

— Они тоже видели тени?

— Все видели разное, но насчет человека в балахоне ты упоминаешь не первая…

— А кто он?

Евгений пожал плечами. Они уже поднялись наверх и предстали перед ясными очами встревоженных сотрудников.

— О ком речь? — заинтересовался Сошников, уловив последнюю реплику.

— О том, кто утром не дал мне упасть в грязь лицом, — пояснил Евгений. — А тебя хотел похлопать по плечу.

— А еще убил Краба, — добавил Сноровский.

— Не факт, — возразил майор.

— И официантку, — подала голос Вера.

— Да какую официантку?! — не выдержал Логинов.

— Которая была здесь, пока я накрывала на стол, а потом пошла за вареньем…

Евгений взял ее за плечи и очень аккуратно встряхнул.

— Верочка, проснись. Здесь не было никакой официантки. Она ушла еще час назад, до приезда всей группы… … — Дела-а, — глубокомысленно изрек Сошников, выпуская табачный дым в камин. — Подвал, полный танцующих граций.

— Или гарпий. Этот незнакомец сделал так? — Сноровский в десятый раз попытался исполнить замысловатый пасс.

— Нет, плавно, — Вера попробовала изобразить нечто сама, но у нее это получилось еще хуже. — Встаньте передо мной и наклонитесь, тогда я, может быть, вспомню.

— Не испугаешься? — на всякий случай спросил Иван Павлович.

— Я уже перебоялась, — девушка тяжело вздохнула.

Сноровский встал перед ней на пуфик и взмахнул рукой. Вера виновато улыбнулась и покачала головой.

— Что, не так?

— Он был еще выше, а наклонился ближе…

— Так? — Сноровский склонился почти в поясном поклоне и вдруг, вздрогнув, замер.

— В поясницу вступило? — «с ехидцей» спросил Феликс.

— Ты видела его лицо?! — негромко спросил Иван Павлович, не обращая внимания на реплику келла.

— Я… не знаю, — Вера поерзала в кресле, словно Сноровский приколол ее к нему булавкой. — Видела, только плохо, было темно… Нос такой… крупный и, мне кажется, сломанный, словно у боксера… А еще подбородок… Квадратный, со шрамом.

— Шрам слева, справа?

— Справа налево, сверху вниз, косой…

— Почему именно так, а не наоборот?

— Он, кажется, справа вверху чуть пошире был, ну я и решила… Не так?

— Правильно, — одобрил Иван Павлович, — соображаешь… Ну, господа аналитики-алкоголики-тунеядцы, какие будут соображения?

— Приметы так себе, — заметил Сошников, пыхнув крупным облачком.

— Поэтому наша очаровательная сотрудница до сих пор и жива, — неожиданно изрек Кирилл Мефодьевич.

— То есть? — заинтересовался Сноровский.

Все остальные тоже обернулись к матронарму.

— Этого субъекта видели многие, но единственным, кто рассмотрел незнакомца в черном балахоне достаточно хорошо, был воин Крабников, и он убит… — келл развел руками. — По-моему, тут все ясно…