Вячеслав Шалыгин - Бой с Тенью

— Логично, — признал Иван Павлович. — Выходит, Вере повезло?

— Он вряд ли собирался показывать ей лицо… Но в целом — да, повезло. Сущность могла прикоснуться к ней раньше, чем возник неизвестный спаситель, а тогда… — Кирилл Мефодьевич как-то угас.

— Эй, Феликс! А ты разве не касался той фальшивой стены в подземелье? — мгновенно сориентировался Сноровский.

— Только, чур, не стрелять! — Сошников поднял руки. — Я, подручный вселенского Проклятия Феликс Сошников, официально заявляю… — Он уронил руки на колени и усмехнулся: — Вы разве не поняли, Иван Павлович? Заразиться Сущностью могут только земляне. Келлы больны ею уже давно и все без исключения.

— То есть она следит за нами через вас?!

— А она реальна?

— Не морочь мне голову, Феликс! Отвечай на вопрос!

— Если принять по умолчанию, что Проклятие существует, то — да. Но даже если поблизости не будет нас, Сущность все равно увидит и услышит все, что ей захочется…

— Неверно, — возразил Евгений. — Если бы она была настолько всеведущей, ей бы не потребовалось подталкивать нас к поискам ответа на поставленные вопросы.

— К поискам Соловьева? — уточнил щепетильный Кирилл Мефодьевич.

Майор коротко взглянул на Веру и едва заметно кивнул.

— Выходит, Андрей сумел-таки найти способ борьбы с этой… Тенью? — предположил Сноровский.

— Иллюзию, — горячо возразил матронарм. — Он нашел не более чем иллюзию, а не реальный способ! Вы же видите, на что способно Проклятие?!

— Зачем же, в таком случае, оно толкает нас на поиски?

— А вы уверены, что это делает Сущность, а не тот незнакомец?

— А разве это не одно и то же — Проклятие и черный балахон? — удивился хранивший до сих пор молчание Федор.

Все посмотрели на парня так, словно он заявил, что заново открыл Америку.

— Мы всегда считали, что нет, — ответил Кирилл Мефодьевич после долгой паузы. — На Келлоде в таких балахонах ходили черные воины. Особая каста… вернее — вид существ. Когда начался кризис, они распространились по всей планете. Они просто наблюдали, ни во что не вмешивались, а к жителям относились вполне дружелюбно.

— И в чем выражалось это дружелюбие? — Федор заинтересованно подался вперед. — Раздавали гуманитарную помощь?

— Нет, но… — матронарм задумался. — Они всегда маячили где-то вдалеке, и у нас не было возможности их даже рассмотреть, но они никогда нам не мешали…

— Не мешали вам эвакуироваться на Диши…

— Хотя бы это… — …а Сущности — захватывать планету? Ваша парадоксальная логика теперь понятна мне и без методов Соловьева. У вас просто нет никакой логики. Как у женщин. Даже еще меньше…

Федор снова откинулся на плетеную спинку и одним глотком допил все, что оставалось в бокале. Судя по запаху, все-таки коньяк…

Все понимали, что дальнейшее обсуждение лучше отложить до утра, но просто пойти, лечь и уснуть был не в состоянии даже наименее удрученный ситуацией Сошников. Он сидел прямо на ковре, смотрел в огонь и медленно, но основательно накачивался алкоголем.

Федора, павшего в неравном бою с продукцией армянских виноделов, перенесли на диван. Плетеное кресло унаследовал Сноровский. За столом остался один Кирилл Мефодьевич, в нем проснулась патологическая любовь к чаю. Фарфоровый заварной чайничек давно опустел, а Вера была не способна заварить напиток снова по причине отчетливого дрожания рук, но матронарм не отступал и не сдавался. Он разыскал в кухонном шкафчике коробку заветного продукта в пакетиках и теперь только щелкал выключателем электрического чайника. Евгений и дрожащая Вера расположились в одном мягком кресле между камином и баром. Несмотря на стратегически выгодное положение, майор оставался трезвым, а его подруга никак не могла согреться.

— Искать или не искать? Вот в чем вопрос, — прервал Сошников затянувшееся молчание.

— Искать однозначно, — кто ему ответил, было непонятно.

Феликс поискал собеседника взглядом, но на него никто не смотрел.

— А-а… где?

— Искать, — твердо повторил тот же голос.

Теперь Сошников смотрел не в камин, а на сотрудников. Он готов был поклясться, что никто из них не раскрывал рта, не поворачивал головы и вообще не шевелился.

— Да, я согласен, искать надо, — заливая кипятком очередной пакетик, высказался Кирилл Мефодьевич. — Это не так просто, но главное — начать.

— Какие вы, келлы, быстрые, — Сноровский невесело усмехнулся. — Мы же не на Диши, где всем заправляет единая электронная система, а потайных местечек в сто раз меньше, чем в одном нашем округе…

— Постойте, Иван Павлович, — перебил его Феликс. — Кто сказал «искать»?

— Ты.

— Я спросил — искать или нет?

— Ну, а потом сам себе и ответил: «искать однозначно»…

— Это был не я.

— То есть?

— Женя, ты говорил что-нибудь? — Сошников обернулся к парочке в кресле.

Логинов отрицательно покачал головой.

— Нет, но «однозначный» приказ тоже слышал…

— Все слышали, но никто не говорил? — Феликс приподнялся, заглядывая на диван. — Может, Федор?

Программист лежал на спине, раскрыв рот, и негромко храпел. Он не просто спал, а был практически без сознания. Говорить в таком состоянии он не мог, даже что-нибудь бессвязное.

— Хладный труп, — поставил диагноз Сноровский, проследив за взглядом келла. — До утра, как минимум.

Сошников сел на колени и упер кулаки в бедра.

— Но я же слышал чей-то голос…

— Это была мысль, а не голос, — вдруг пояснил Иван Павлович. — Я вспомнил, мы с Андреем так пару раз общались. Потому ты и не понял, кто говорит.

— А вы поняли?

— Нет. Так же, как все остальные…

— Он употребил слово «однозначно», круг сужается, — заметил Евгений.

— Во-первых, он сужается ровно на два процента. Это словечко употребляют все, кому не лень, — возразил Сноровский, — а во-вторых, мы же решили искать не голос чеширского кота, а Соловьева.

— И вас не волнует, что кто-то запросто влез всем нам в мозги?! — Сошников от возмущения даже встал.

— Сядь, — Иван Павлович повелительным жестом указал на пол, — тепло загораживаешь. Чего ты разошелся? Первый раз замужем, что ли? Если некто влез в наши головы и подтвердил, что надо искать Соловья, значит, волнуйся не волнуйся, а будешь искать. И нет разницы, кто нам удружил, поскольку этого все равно не узнаешь. Может, это вообще кто-то из нас.

— Я знаю только одного человека, подающего особенные надежды, — едва слышно пробормотал Феликс и одними глазами указал на Евгения.

— Непринципиально это, — Сноровский задержал взгляд на Феликсе ровно настолько, чтобы келл понял, что старый чекист и без его подсказок учитывает все детали.

Кириллу Мефодьевичу многозначительного взгляда не досталось, он сидел далеко позади всех собеседников и видел только их затылки или профили.