Джеймс Дашнер - БЕГУЩИЙ В ЛАБИРИНТЕ

Он пытался выкинуть мысли о чудище из головы, переключиться на что-либо другое. Например, на Бегунов. Они только что умчались, не промолвив никому ни полслова — просто рванули в Лабиринт и исчезли в путанице проходов. Томас ковырялся вилкой в яичнице с беконом, а сам думал и думал о Бегунах. Он ни с кем не разговаривал, даже с Чаком — тот сидел рядом и тихо доедал свой завтрак. Бедный мальчуган из сил выбился, пытаясь завязать мало-мальски приличную беседу с Томасом, но тот не отвечал. Единственное, чего ему хотелось — чтобы его оставили в покое.

Происходящее попросту не укладывалось в голове, мозг не справлялся с задачей разложить всё по полочкам, ситуация казалась невозможной. Как мог Лабиринт, с его массивными и сверхвысокими стенами, обладать такими размерами, что десятки ребят были не в состоянии выбраться из него, и это после кто знает какого количества попыток? Да как вообще могло существовать сооружение таких масштабов? А самое главное — зачем ? Для чего понадобилось возводить эту гигантскую головоломку? Почему все они оказались здесь? И как долго они уже здесь находятся?

Как он ни старался не думать о гривере, он постоянно возвращался мыслями к зловещему созданию. Каждый раз, стоило ему закрыть или потереть глаза, на него набрасывался воображаемый близнец настоящего гривера.

Томас знал, что отличается острым умом — просто чувствовал это каким-то шестым чувством. Но понять, что к чему в этом месте, ему никак не удавалось. Всё казалось бессмысленным. Всё, кроме одного: он был убеждён, что должен стать Бегуном. Почему, откуда эта безусловная уверенность? Даже сейчас, после того, что ему довелось увидеть в Лабиринте?

Кто-то похлопал его по плечу, отрывая от размышлений. Он взглянул вверх и обнаружил Алби — тот стоял рядом, сложив на груди руки.

— Что-то у тебя видок бледноватый, — сказал Алби. — Понравилось утреннее зрелище в окошке?

Томас встал, надеясь, что наконец пришло время ответов на вопросы. А если нет — то разговор, вероятно, поможет отвлечься от мрачных размышлений.

— Понравилось. Теперь мне ещё больше хочется узнать это место поближе, — сказал он, осторожно подбирая слова, чтобы не вызвать вспышки гнева, подобной той, что он наблюдал вчера утром.

Алби кивнул.

— Пошли со мной, шенк. Время для экскурсии. — Он было двинулся, но тут же притормозил и поднял вверх палец. — И никаких вопросов, пока не доберёмся до конца, усёк? Мне некогда тут с тобой весь день валандаться.

— Но... — Томас стушевался, увидев, как выгнулись брови Алби. И что он из себя строит, этот придурок? — Расскажи мне всё, я хочу всё знать! — Ещё ночью он решил: не стоит никому говорить, как на удивление знакомо выглядит это место. Надо молчать о том, что в нём живёт странное чувство, будто он кое-что помнит о Приюте и Лабиринте. Сейчас неподходящее время, чтобы делиться своими подозрениями.

— Я расскажу тебе то, что сочту нужным, Чайник. Пошли.

— А мне можно с вами? — встрял Чак. Алби наклонился и вывернул мальчугану ухо.

— Ой, — взвизгнул Чак.

— Что, заняться нечем, кочерыжка? — прорычал Алби. — Дерьма мало?

Чак закатил глаза и добавил, обращаясь к Томасу: — Ладно, приятной прогулки!

— Спасибо. — Томасу внезапно стало жалко Чака: он заслуживал лучшего обращения. Но поделать ничего не мог: пора было отправляться.

«Экскурсия» началась.

Первым по программе шёл Ящик. Сейчас он был закрыт, двойные металлические двери, покрытые облупившейся белой краской, лежали ровно, словно вросшие в землю. Уже заметно рассвело, тени вытянулись в направлении противоположном тому, где Томас их видел вчера. Солнца пока ещё не было видно, но, похоже, оно вот-вот появится над восточной стеной.

Алби указал на белые двери.

— Вот тут Ящик. Раз в месяц нам присылают в нём новенького, ну вот как тебя. Сбоев никогда не бывает. Раз в неделю мы получаем кое-какое довольствие, ну там, одежду, немного еды... Нам много и не надо, мы тут, в Приюте, в основном, обеспечиваем себя сами.

Томас кивнул. Его так и подмывало забросать своего спутника вопросами. «Хорошо бы залепить рот клейкой лентой», — подумал он.

— Мы ни фига толком не знаем про Ящик, усёк? — продолжал Алби. — Откуда он приходит, как работает, кто его отправляет — ничего. Шенки, которые заслали нас сюда, ни хрена не объясняют. Нам поставляют электричество, дают одежду, а еду мы по большей части выращиваем сами. Пробовали как-то послать одного салагу зелёного обратно в Ящике, так чёртова дрянь не сдвинулась ни на дюйм, пока мы не вынули его оттуда.

Интересно, думал Томас, а что находится под дверьми, когда Ящика здесь нет? Но спросить не решился. В нём кипела буря эмоций: неудовлетворённое любопытство, недоумение, страх, — но всё пронизывало чувство ужаса, не отпускавшее его с самого утра, когда он впервые увидел гривера.

А Алби продолжал говорить. Всё это время он ни разу не взглянул Томасу в глаза.

— Приют поделён на четыре сектора. — Перечисляя названия, он поднимал вверх пальцы [3] В отличие от нас, русских, американцы разгибают пальцы, когда считают, а не сгибают их. : — Сады, Живодёрня, Берлога, Жмурики. Усёк?

Томас помедлил, потом неуверенно кивнул.

Алби часто-часто заморгал ресницами, будто задумавшись о делах, которые ему позарез нужно переделать вместо того, чтобы терять время с новичком. Потом продолжал, указывая на северо-восточный угол, где располагались грядки и фруктовые деревья.

— Сады — там мы выращиваем овощи и зерно. Вода подаётся по подземным трубам. Так всегда было, иначе мы уже давно загнулись бы с голодухи. Здесь никогда не идёт дождь. Никогда. — Затем ткнул пальцем в юго-восточный угол, где стоял амбар, окружённый загонами для скота. — Живодёрня. Там мы выращиваем и забиваем скот. — Потом повернулся к жалкому жилищу. — Берлога. Дурацкая халупа, сейчас она вдвое больше, чем тогда, когда здесь появились первые приютели. Мы всё время достраиваем её, когда нам посылают древесину и прочее дерьмо в том же духе. Не шедевр архитектуры, но ничего, жить можно. Всё равно большинство спит на свежем воздухе.

У Томаса закружилась голова — мозг просто разрывался от неимоверного количества вопросов.

Алби указал на юго-западный угол. Там виднелась роща, на её опушке можно было различить несколько хилых деревьев со скамейками под ними.

— А это мы называем Жмурики. Там, в углу, где лес погуще — кладбище. Пока ещё небольшое. Туда можно пойти отдохнуть, поразмыслить, погулять, словом, делать что хочешь. — Он прокашлялся — ему явно хотелось поскорее переменить тему. — Следующие две недели тебе придётся поработать под началом каждого из наших Стражей — так мы узнаем, на что ты годен. Жижник, или Стамес, или Таскун, или Червяк — что-нибудь да подойдёт, бесхозным не останешься. Пошли.