Сурен Цормудян - Дичь

— Нет там комаров. Стоп! Автомат!

— Что? — Семен заглянул в дверной проем.

С потолка свисал разбитый АКСУ. Лямка была зажата закрытым люком, ведущим на чердак.

— Это же автомат Кумира! — воскликнул депутат.

— Тихо ты! — цыкнула Юлия. Семен и иностранец вошли в сторожку.

— Точно, — кивнул наставник. — Это автомат нашего жмурика. Только без магазина. И что за шутки?

Иностранный дипломат взял оружие за разбитое цевье и потянул на себя.

— Не трогай!!! — крикнул Семен, но было уже поздно.

Люк распахнулся, откинувшись крышкой вниз, и сверху что-то громыхнуло, одновременно с этим из люка резко выскочила остро заточенная палка, вонзившаяся поднявшему голову дипломату в горло. Тот захрипел и рухнул на пол, дергая конечностями. Депутат, испугавшись, стал стрелять в потолок и кричать от страха. Он мог бы делать это до тех пор пока не кончатся патроны, но наставник вырвал у него из рук оружие и с силой оттолкнул.

— Что здесь случилось? — в хижину ворвался генерал Дудко. Следом Пластический хирург. Они взглянули на уже мертвого иностранца и на торчащую из его горла длинную палку…

Генерал и Семен тщательно осмотрели чердак. Им в очередной раз пришлось признать, что дичь им попалась незаурядная. Сотник не просто убегал от своих убийц в страхе. Он оставлял им свои «приветы».

— Сукин сын связал две палки, сделав сошки из них, и вставил туда заточенный шест. Шест упер в люк, который непременно резко откроется, если попытаться снять автомат, так как ремень зажимал крышку и не давал ей открыться, а крышка зажимала ремень и не давала упасть автомату. С другого конца, он нагрузил копье тяжелым брусом, который, однако, не сильно давил на копье, пока не распахнется люк. Ему не давали делать это те самые сошки. Но стоило люку начать открываться, как сошки начинали падать на пол, при этом возрастало давление бруса на копье, а оно в свою очередь скользило по перекрестию сошек, как кий в бильярде и с ускорением. Вот так он и проткнул нашего иностранного друга. — Объяснил своим компаньонам произошедшее Семен после тщательного осмотра чердака. — Он просто чертовски умен. — Подытожил, наконец, наставник.

— А может это не наша дичь? — испуганно проговорил депутат.

— Ты забыл, чей автомат послужил сыром в мышеловке? Это автомат Кумира. Нет сомнений. Мы напоролись на ловушку Сотника.

— Да это он, конечно, — кивнул генерал, — И он не только умен, но и везучий зараза. Если бы дипломат стоял немного по-другому, то только испугался бы.

Хирург вдруг как-то странно засопел, переминаясь с ноги на ногу.

— И кто следующий? — нервно спросил он.

— Что? — наставник уставился на доктора.

— Я выхожу из игры. Все! — хирург сорвался на крик. — Хватит! Мы уже двоих потеряли. Надо возвращаться! Я не хочу охотиться на него! — он бросил свое оружие себе под ноги.

Семен медленно поднял дробовик и, передернув затвором, наставил его на доктора.

— Тогда дичью будешь ты, — угрожающе произнес он.

— Ты чего, Семен! — воскликнул доктор.

— Беги.

— Убери оружие, ты чего!

— Если ты обгадился, подотрись и возьми себя в руки. Если продолжишь свою истерику, я тебя убью. Ясно?

Пластический хирург притих.

— Я не слышу ответа! — рявкнул наставник.

— Ясно. Я все, я в порядке, — пробормотал доктор.

Семен всучил ему оружие и, оглядев всех, произнес:

— Еще кто-нибудь такое выкинет, прикончу без предупреждения.

— Что дальше делать будем? — спросил генерал.

— У дичи только один путь. Он пойдет за своей подругой. Все очень просто. Идем. Хирург, забери амуницию покойного. Это денег стоит.

Дмитрий изменил свой маршрут. Он двигался, пытаясь делать это быстро, но, учитывая, что он шел в темноте в лесу на территории Зоны. Он был вооружен ножом и заточенной палкой, которой уже убил одинокого и слепого, но сумасшедшего пса. К счастью тот был один, а не в стае. Но путь и без животных был опасен. Сотник постоянно бросал вперед камни и таким образом уже два раза избежал ловушки-аномалии. Как бы сейчас пригодился детектор. С ним он мог двигаться быстрее. И прибор ночного видения… И автомат… Еще неизвестно, что тут с радиацией. Но насколько Сотник помнил свою службу, в этих краях радиационный фон был умеренным и не опасным. Оставалось надеяться, что за прошедший со времен его службы срок ничего не изменилось. Вдали послышался звук громкоговорителя.

— Мы защищаем не Зону от вас, а вас от Зоны! — вещал суровый голос, — В случае нарушения границ зоны, патрули имеют право открыть огонь на поражение!

Среди деревьев виднелись отблески прожекторов. Это был его родной блокпост. Действительно ничего не изменилось. Они крутили одну и туже запись по громкоговорителю круглые сутки уже не один год. Дмитрий с какой-то ностальгией взглянул на далекие огни. Нет, идти туда нельзя. Во-первых, там минное поле, во-вторых, его просто шлепнет снайпер с вышки еще на подступе к блокпосту. Он уже взвесил все за и против. Как бы не хотелось пойти к военным, этого делать нельзя. Дмитрий, как ни странно, в данной ситуации рассчитывал на своих бывших врагов, сталкеров.

Сотник взял направление на север. Лагерь сталкеров был близко. Уже давно повелось так, что сталкеры из этого лагеря не нападали на военных с блокпоста. В свою очередь, те просто охраняли свою базу и не совались к сталкерам, если те не провоцировали. Этот негласный мирный договор почти никто никогда не нарушал. Иногда даже на нейтральной территории сталкеры менялись с военными своими диковинными трофеями Зоны на патроны и сухпайки.

Еще одна аномалия. На сей раз, ее было видно по мутному мерцанию. Даже камня кидать не надо. Он осторожно обошел ее и двинулся дальше. Вдали виднелся черный силуэт поросшего деревьями холма. Силуэт был очерчен отблесками огня. Он у цели. Там лагерь сталкеров, освещенный множеством костров. Уже у холма Дмитрий услышал звук гитары и голоса людей. Он поднялся на возвышенность и, притаившись в траве, стал наблюдать.

Это был старый заброшенный хутор, некоторые дома в котором были уже либо полуразрушены, либо растащены на стройматериалы. В пяти местах горели костры, вокруг которых сидели люди. Кто-то играл на гитаре, кто-то разговаривал. Видимо травили анекдоты, потому что то и дело сталкеры начинали хохотать. По единственной улице хутора бродил патруль. Сам лагерь был обнесен колючей проволокой, видимо для защиты от животных. Дмитрий выбирал с какой стороны лучше подойти к лагерю, чтобы по нему не открыли огонь раньше, чем он успеет что-то сказать. Его размышления прервало жуткое рычание. Сотник повернул голову направо. Метрах в двадцати, в кустах светилась пара хищных глаз. Затем появилась еще пара. И еще. Угрожающее рычание нарастало и уже принадлежало не одному животному, а целой стае.