Андрей Ерпылев - Кровь и честь

Александр замер с отвисшей челюстью, разом выбросив из головы настырное существо: как он мог позабыть про клинки, скрывающиеся в подошвах чудо-ботинок? А ведь столько времени потратил, тренируясь выбрасывать из ботинка лезвие одним движением, наносить удары воображаемому противнику…

«А если заклинило? — забеспокоился он. — Камешек попал или песок набился? Когда я в последний раз проверял-то?»

Слава Всевышнему, шедевр заморской техники работал исправно. Как часы.

Клинок с тихим щелчком вылетел из подошвы, и осталось лишь подтянуть к нему связанные руки, благо фигурой молодой человек обладал спортивной, а несколько килограммов мускулатуры, приобретенной уже здесь, в Афганистане, совсем не влияли на его гибкость.

Мгновение — и руки свободны! С ногами пришлось туже — снять высокий ботинок из-за стягивающей щиколотки веревки было трудновато. Чуть ли не полчаса прошло в бесплодных попытках. Мокрый от пота поручик уже было собирался пожертвовать одним из ножей, сломав его у основания, но хитрая обувь, будто испугавшись подобного «членовредительства», поддалась…

«А что дальше?»

Нападать на часового — шаркающие шаги снаружи слышались отчетливо — с ботинком в одной руке казалось комичным. Да и можно ли нанести серьезную рану таким способом? Лучше уж, как тренировался раньше — футбольным ударом ноги…

Притаившись сбоку от двери и несколько раз прорепетировав, как будет бить, Саша издал сдавленный стон и вжался в сухую, осыпающуюся глину стены. Нет результата. Еще раз, громче… И еще, и еще… Поручик настолько вошел в роль умирающего, что едва не пропустил момент, когда занавеска отлетела в сторону и в халупу, выставив вперед оружие, просунулся охранник.

«Ну, пока он со свету ничего не видит!..»

— Да шай дэй? [3] Что такое? (пушту) — напряженно вглядываясь в темноту, спросил часовой, судя по голосу, совсем молодой, почти мальчишка.

И тут Александр ударил…

Удар получился не слишком удачным — клинок наткнулся на металл и со скрежетом скользнул вдоль него, врезаясь, словно в дерево: Сашу передернуло от того, что он понял, что это за дерево…

— Да-а-ард!.. — хрипло простонал афганец, присев, но Бежецкий уже зажал ему рот, не позволяя больше произнести ни звука, а другой рукой подхватил автомат и вырвал его из рук раненого.

Часовой извивался в руках офицера, как кошка, но весовые категории были не равны. К тому же туземец был серьезно ранен и силы его таяли. Высвободив одну руку, он зашарил по поясу, но ладонь Александра наткнулась на рукоять ножа первой. Короткий взмах, и отточенная сталь — молодой человек был хорошо знаком с местными ножами, всегда острыми, как бритва — вонзилась в чужое горло. Горячая струя брызнула прямо в лицо поручику, едва не заставив его выпустить из рук агонизирующего врага, но усилием воли он преодолел отвращение и держал трепыхающееся все реже и реже тело до тех пор, пока оно не обмякло окончательно.

— Спокойно, спокойно, — неизвестно почему приговаривал офицер шепотом, аккуратно укладывая только что зарезанного собственной рукой часового на пол. — Незачем шуметь…

Голова кружилась от прилива адреналина, в висках колотила целая тысяча мягких молоточков, а во рту ощущался металлический привкус крови — чужой крови. Ему приходилось на охоте по крупному зверю перерезать горло бьющемуся в агонии лосю или косуле — дедушка считал, что будущий военный не должен быть хлюпиком, — но то были обычные животные…

«Соберись! — приказал себе Саша. — Соберись, тряпка! Подумаешь — кровью обрызгало… Не девица, поди, сдюжишь!»

Не теряя времени, бывший пленник попытался разобраться с оружием, свалившимся ему в руки: длинноствольный автомат с высокой мушкой и плавно изогнутым, вместительным, судя по всему, магазином.

«Немецкий? — спросил себя офицер, припоминая, что нечто похожее им показывали на занятиях в училище: штурмовая винтовка „Штурмгэвер“, состоящая на вооружении некоторых специальных частей Германского Рейхсвера. — Почему бы и нет?.. — Он отщелкнул и поставил на место складной металлический приклад, поискал защелку и снял магазин, блеснувший остроконечными, похожими на „федоровские“ патронами. — Калибр маловат… Да ничего — за неимением гербовой — пишем на простой…»

Никто снаружи более не появлялся, и Александр, осмелев, обыскал труп.

На груди убитого поверх халата было напялено что-то вроде матерчатого жилета, в вертикальных кармашках которого удобно располагалось еще три магазина. Нельзя сказать, что это открытие не обрадовало поручика: судя по длине, в магазины входило по двадцать пять-тридцать патронов, и за свою огневую мощь он теперь был спокоен. Видимо, эти подсумки сыграли роль бронежилета, и клинок, скользнув по одному из них, врезался в щель между. А вполне мог и сломаться, наткнувшись на металл… Еще несколько кармашков поменьше по бокам были пусты, а в одном лежали дешевые четки.

Бежецкий нацепил «обновку», разобрался с незнакомым механизмом оружия: длинный реечный предохранитель был для него внове, но он не мог не оценить по достоинству задумку неизвестного конструктора: перевести оружие с одиночного на автоматический огонь можно было одним движением.

«Интересная вещь, — подумал он. — Вот бы донести до своих, разобраться, что к чему…»

И горько улыбнулся: даже сотня патронов в самой гуще врага — более чем призрачная надежда на успех…

Надо было бы снять с убитого халат, чалпак и преобразиться в туземца окончательно, но преодолеть брезгливость Александр не смог — ему и прикасаться-то к обильно залитой кровью одежде было противно.

Он осторожно выглянул наружу и поблагодарил про себя Бога: часовой был не один, но его напарник, всецело полагаясь на товарища, уже беседующего в данный момент с Аллахом, надо полагать, дрых без задних ног, завернувшись с головой в какую-то рваную тряпку. Между ним и Сашей был костер, и к тому же нерадивый сторож лежал спиной к поручику, так что опасаться было нечего.

«И что с ним делать? — офицер подкрался к спящему и теперь держал его на мушке. — Стрелять? Переполошу всех…»

Он неуверенно положил руку на рукоять трофейного ножа, которым только что лишил жизни туземца…

«Да тебе, Саша, мясником работать, — невесело подумал он, вытирая тусклое от крови лезвие об одежду трупа. — Навострился уже: чик — и в дамках!»

Афганец, наверное, даже не проснулся, приняв легкую смерть во сне. Лишь потянулся всем телом, когда острый клинок с размаху вонзился ему под левую лопатку. И остался недвижим…

Зато арсенал поручика обогатился хорошо знакомым ему автоматическим карабином Федорова, правда, с гораздо меньшим боезапасом — всего один запасной магазин и пригоршня патронов россыпью в карманах халата. И двумя ручными гранатами английского производства. «Ананасками», как их прозвали из-за сходства с тропическим фруктом.