Андрей Посняков - Кокон

И все же кое в чем повезло: в универсаме «выкинули» муку — мешками, Макс парочку и купил — себе и кузине, да еще прихватил и хлеб, и колбасы, и десять банок зеленого горошка.

Погрузив все в машину, поехал к сестре.

Та копалась на огороде, что-то пропалывала, в красном лифчике от купальника и коротких обрезанных шортиках. Загорелая, худая, сексуальная… несмотря на то что двоих детей родила, старшему из которых… ммм… двенадцать… или пятнадцать?

Максим невольно залюбовался стройной фигуркой кузины — да, повезло Мишке с женой…

— Слышь, Насть, у тебя Игорьку-то уже сколько?

— Четырнадцать… осенью будет. — Настя оторвалась от грядки, выпрямилась. — Ты чего пришел-то? Забыл что?

— Да вот, муки вам прикупил… и горошка.

— Да зачем, братец?! — Кузина, похоже, не знала, хохотать или возмущаться. — Да что такое творится-то? Весь город словно ополоумел! Ох, зря я Игореху на озеро отпустила… Чаю будешь? А водочки? Ах, ты ж за рулем…

— Ничего, налей. — Макс махнул рукой, вспомнив, что ни ГАИ, ни вообще милиции он в городе не видел. Ну, кроме того опера на вишневой «пятерке». Как его… Ха, кстати, Игорь, как и племянник.

Племянник вернулся к вечеру, часов в восемь, довольный и уставший. Поставил у стенки велик:

— Ха! Дядя Максим, вы еще здесь?

— Тебя дожидаемся. — Тихомиров опрокинул третью стопку. — Как там, на озере-то?

— Здорово!

— Ничего там такого не видели? Ну, этакого?

— Девок, что ли, голых? — Игорек опасливо оглянулся на хлопотавшую у плиты мать. — Не, сегодня их что-то не было. Да и вообще народу мало. Из Заборовья обычно приезжали, из Огонькова — нынче никого…

Никого… Максим поджал губы — значит, и оттуда сюда не проехать! Ну а как же?! Неведомая сила действовала в обе стороны, заставляя целый город, пусть даже полгорода, вариться в собственном соку.

— А из Петербурга видел кого?

— Не, питерских тоже не было.

— Главное, и до деревни не дозвониться, — ставя на стол сковородку с аппетитно шипящей яичницей, посетовала Настя. — Когда же эту чертову связь сделают?

— Мам, а телик все так же не работает?

— Не работает.

— А Интернет?

— Интернет — не знаю… Сходи сам посмотри.

Торопливо дожевав, Игорек убежал к компьютеру.

Настя налила и себе тоже:

— Ну, будем! За муку, конечно, спасибо… Тебе деньги-то сейчас отдать?

— Да как сможешь. — Максим махнул рукой. — Не ходила еще на почту?

— Ходила… Так сегодня же понедельник — выходной у них.

— Ах да… И правда, понедельник сегодня. Вот уж поистине — тяжелый день. Ну, накапай, сестрица, еще. Больно уж настойка у тебя вкусная!

— На черемухе. Пей на здоровье, Максим. Жаль, редко заходишь.

— Как Мишка-то?

— Ничего. Звонил вот недавно. Осенью приехать обещал. Как солдат — на побывку.

Настя вздохнула, и Макс обнял ее за плечи:

— Ничего, сестренка, не грусти — прорвемся! Главное, мужик у тебя работящий, не пьет… ну, я имею в виду — много. Опять же — все в семью.

— Да все так. — Женщина кивнула. — Но дети-то, считай, без отца растут. Видятся редко, а мужская рука нужна. Игореха скоро совсем от рук отобьется. Началось уже — озера ему, приятели, танцы…

— Не рано еще для танцев-то?

— Вот и я говорю: рано. Вообще-то учителя его хвалят, только говорят, безалаберный, не усидчив. Эх, скорей бы кризис этот проклятый закончился, опять бы где-нибудь тут, рядом стройки пошли или завод заработал… Больших-то денег нам и не надо, лишь бы мужик в семье… Игорь! Ну, что там твой Интернет?

— А нету ни черта! Не загружается.

— У вас через USB-модем связь-то? — спросил Макс.

— Нет, по проводу.

— Значит, и там зависло. Насть, у вас собаки нет?

— Да был кобелек. Новой пока не завели.

— Зря. Купили бы.

— Купим. Соседи щенка обещали.

Максим там и заночевал, у сестры. Посидели, выпили, вспомнили детство… А уж утром, попив чайку, — прямо на работу. Свеженький как огурчик — вот что значит своя настоечка, своя наливочка и все такое прочее. Нет, положительно повезло Мишке с супругой.

Припарковав машину на обычном месте, Тихомиров вошел в офис, сразу заметив озабоченно-хмурые взгляды сотрудников — что-то рановато на работу пришли.

— Слышь, Максим, чего в городе-то творится! — Нервно затушив сигарету в кадке с геранью, чернявый крепыш Эдик, водитель, хотел было выругаться, но сдержался, покосившись на женщин — Эльвиру Петровну, Леночку… Вероники что-то не было. А, она ж в Питер отпрашивалась. Впрочем, какой к черту Питер?

— Вероники нет что ли?

— Да не пришла еще.

— А…

— А Игорь во дворе, с машиной возится. Ручка там на двери у него сломалась.

Все замолчали. Второй водитель, Игорь, пришел, присел на стульчик для посетителей у стола. А Ника так и не появилась… прогульщица.

Максим, конечно, понимал, что им всем сейчас от него нужно. Четкий и конкретный ответ на вопрос: будет зарплата или нет? Не говоря ни слова, Тихомиров подошел к стоявшему в углу сейфу и, вытащив из кармана ключи, открыл… Достал имеющуюся наличность, сложил на столе:

— Вот. Все, что есть, на зарплату пустим. За этот месяц хватит, а следующий, если не закончится все, то… Честно говоря, ума не приложу, кто будет нам уборку заказывать?

— Да бросьте вы, — замахала руками Леночка. — Вот увидите, закончится все не сегодня завтра, попомните мои слова… Максим Андреевич, можно у вас отпроситься на три дня? Раз такое дело, связи никакой нет, вот я и подумала…

— Конечно, можно, Леночка, — кивнул Макс. — Я вообще пока всех вас могу отпустить. На время. А как все восстановится — сразу всем позвоню.

— А зарплата? — с грустью поинтересовался Эдик.

Максим только руками развел:

— Ребята, как всегда: будут заказы — будет и зарплата. Ну что, товарищи женщины, свободны… идите к своим семьям, хозяйствуйте, у кого огород имеется… скоро, кстати, грибы пойдут. Парни! Вас попрошу остаться ненадолго…

Когда женщины, простившись, ушли, оба водителя уселись за стол и вопросительно уставились на шефа.

— А вот. — Максим достал из сумки бутылку прихваченной у двоюродной сестрицы настойки, полбуханки черного хлеба и банку с зеленым горошком. — Посидим-ка сейчас с вами, покумекаем. По какому поводу, объяснять надо?

Они просидели часов до двенадцати, выкушали бутылочку, покурили, обсуждая все то, что вот уже второй день творилось в городе, из которого было не выбраться… и в который было не пробраться.

Водители, кстати, тоже пытались пробиться — кто в деревню, кто по питерской трассе. Максим достал из ящика стола карту, прикинул:

— Ага… вот здесь, у Калинкина, — разворачивает… Дальше тут — у Светлого озера… До Заборовья кто доезжал?

— Я попробовал, где-то на шестом километре — кранты.