Юрий Тарабанчук - Проект Бессмертие

-- Усек, -- Добрюха отдернул штору и прошлепал босыми ногами к инвентарному топчану. -- А я уже было подумал, Степан Гаврилович, что ты на солнышке перегрелся, на южном, и мозгами чуток двинулся. Сам рассуди - разве можно с самого утра так наезжать на компаньона!

Дудя довольно загоготал:

-- Учись жизни, партнер! Кто же тебе еще совет дельный даст, как не я!

Васька опустился на колени, с головой погрузился под топчан, повозился там и извлек на свет замусоленную тетрадку с вложенным в нее обгрызенным карандашом. На тетрадной обложке виднелась изрядно выцветшая надпись, явно сделанная женской рукой: "Изменишь - в евнухи пойдешь, Василий!!!" Ниже, уже мужской рукой, было дописано: "Вас много - я один!!! Не надейся!!!"...

-- Произведем расчеты, Степан Гаврилович, -- по-деловому сказал добровольный помощник, оседлав колченогий стул возле Дуди, и открыл тетрадку. -- Итак, номер первый: десять золотых рублей одна тысяча девятьсот десятого года, Николай II, Император всея Руси, профиль. Ориентировочная стоимость - восемьсот американских долларов. Слушаю.

Дудя съежился и враждебно отрапортовал:

-- В наличии - двести. Остальные деньги ушли на представительские расходы. А так как мы работаем пятьдесят на пятьдесят, то тебе - сотня выходит.

-- Та-а-ак, -- зловеще протянул Васька и уточняюще переспросил: -- Сотня, говоришь?

Участковый поколебался и ответил:

-- Нет, ошибся я. Две. Точно.

-- Четыре отдашь. Точка. Поехали дальше, -- Добрюха снова заглянул в тетрадь: -- Два рубля образца тысяча семьсот двадцать второго года, золото, с одной стороны царь Петр с венком, с другой - мужик какой-то усатый скачет, типа танцует. Ориентировочная стоимость - тысяча американских долларов. Слушаю.

-- Продано. Тебе - три сотни.

-- Пять, и не вздумай мухлевать, Степан Гаврилович. Ты меня знаешь.

-- Знаю, -- нахмурился Дудя и достал из-за околыша фуражки семьсот долларов. -- Двести завтра подвезу, дома чего-то забыл. В расчете?

-- А одна копейка образца тысяча семьсот восемнадцатого года? -- возмутился Василий. -- Дорогущая, между прочим, вещь. За сколько продал барыгам-нумизматам? Не слышу!

Дудя пренебрежительно пожал плечами и достал из-за околыша еще триста долларов:

-- Ну ты и мелочный, Вася. Копейки считаешь. За шестьсот, дешево отдал, считай, подарил.

-- Ладно. Как должок привезешь, подкину тебе еще кое-чего из банки, -- компанейски подморгнул Добрюха, фиксируя бумажки на теле резинкой от трусов.

-- В опасное дело втянул ты меня, Василий, -- заметил Степан Гаврилович, с жалостью глядя на верхушки отданных купюр, спрятанных под резинкой у Добрюхи. -- В последний раз по дворам от погони уходить пришлось, отстреливаться даже от бандитов. Пули вокруг так и свистели, воздух рассекали мощно. Гранаты мельтешили осколочные, АКМы разные постукивали очередями... И вдруг с гранатомета мне прямо в грудь их снайпер попал, точь-в-точь под сердце... Бронежилет казенный помог, иначе до машины не добежал бы, пал героически... Риск оправданным должен быть. Мотивированным основательно. Чтоб уверен был - день этот прожит не даром... Ведь когда-то за родину жизнь отдавали, не торговались! А теперь за что? За бумажки, после черты смертной бесполезные...

-- На больший процент от сделок будущих не рассчитывай, не дам, -- вяло буркнул Добрюха. -- Ты еще скажи, что танк на тебя пер, переехать хотел гусеницами своими беспощадными, а ты еле от него отмазался, в траншее отсиделся! Ну и свистун!..

Зависла неловкая тишина.

-- Чуть не забыл - заказ у меня есть, -- участковый достал свернутый в трубочку газетный лист, развернул его и медленно прочитал: -- Заказ на десять золотых рублей одна тысяча восемьсот восемьдесят девятого года с красно-оранжевым матовым оттенком. Санкт-Петербургский монетный двор. Почти тринадцать грамм весу. Пять тысяч долларов дают, если состояние монеты отличное. В наличии имеется?

-- Пять тысяч дают? -- переспросил Васек. -- Глянуть надо будет на досуге. В баночке секретной монетами побряцать.

-- Так где, ты говоришь, Вася, клад этот ценный нашел? -- как бы между делом спросил Дудя. -- Подзабыл я уже, освежи.

Васька беззаботно заулыбался:

-- Десять раз уже рассказывал! Как дерево выкорчевывали, то, что на втором этаже гостиницы выросло, жестяную банку из-под леденцов "Монпансье" я в корнях обнаружил. Тяжелая по весу баночка, думаю, дай-ка загляну в нее, может, что спрятано там. Открыл - и чуть мозгами не тронулся. Монеты золотые, старинные, с царями-императорами внутри хранятся, штук тридцать, меня ждут!

Дудя завистливо сглотнул и вопросил:

-- А меня чего ж не позвал? Вдвоем как-то сподручней радоваться было бы.

Добрюха иронично хмыкнул:

-- Чтоб ты, Степан Гаврилович, изъял все в свою пользу? Знаю я тебя!

-- А баночку ты, Василий, где сейчас хранишь? Переживаю, как бы не пропала, -- гнул свою линию Дудя.

-- У меня, Степан Гаврилович, не пропадет. Можешь спать спокойно. Все равно не скажу, куда перепрятал, -- Добрюха подошел к ведру, возвышавшемуся на залитом июльским ласковым солнцем подоконнике и зачерпнул из него воды. -- Жара замучила совсем. -- Он в охотку опустошил литровую эмалированную кружку и довольно потянулся.

Участковый разочарованно нахмурился и решил приступить к прямому выполнению своих обязанностей:

-- Происшествия за время моего отсутствия какие были?

Василий неторопливо одел выгоревшие на солнце шорты, нырнул в большие растоптанные пляжные тапочки и доложил:

-- Отщепенец Митрич и дворник Иван Павлович вчера в стельку упились у фельдшера Панкратова в медпункте. Но не безобразничали, а так, по-тихому. Врачу приезжему плохо чего-то стало, они ждали-ждали, когда другого пришлют анализы брать, не дождались, и напились. Все.

-- Все? -- удивился Дудя. -- А доску бронзовую, раритетную, кто со стены суда спер? Выяснил?

Василий резко покраснел и поспешно переспросил:

-- Какую доску, Степан Гаврилович? Ту, с финтифлюшками разными?

-- Именно, -- участковый подозрительно глянул на Добрюху и шваркнул кулаком по столу: -- В глаза смотреть! Ты своровал?

Василий печально склонил голову:

-- Я. Как искусством старинным интересоваться начал, так на нее глаз и положил. Солидная вещица. Каюсь, не выдержал соблазна.

-- Так что, будем протокол составлять? Или я тебе ничего уже не должен? -- участковый выразительно подморгнул.

Добрюха ожил:

-- По рукам, Степан Гаврилович. Считай, я у тебя ее за две сотни выкупил, а через два года, как контракт окончиться, за тысячу продам кому надо!

-- Ну-ну, -- Дудя улыбнулся и сделал нравоучительный вывод: -- Вот видишь, Вася, за тобой и такими как ты, контроль требуется, и при том - неусыпный, а не то, дай вам волю, вы весь поселок на сувениры пустите, как отсюда откинетесь.