Пауль Локамп - Есть время жить

— С собой взять глупо, развязать, — глаза выцарапает, у неё вид бешеный. Дилемма, блин — ни взять, ни отпустить. Оставлять — тоже не дело, нечего зомби плодить, их и так хватает. Придётся пристрелить, — Айвар в несколько затяжек выкурил сигарету и повернулся ко мне. — Ты или я?

Ветерок есть, но легкий, не сильнее трёх-четырёх метров в секунду. Веточки едва колышутся — точно не больше пяти. Расстояние, по сетке бинокля — где-то метров пятьсот. Точно не определишь, это только кажется, что всё легко и просто, а возьмешь лазерный дальномер и диву даёшься, какие ошибки допускаешь «на глазок». Ветер с левой стороны, это важно — значит, пулю опускать будет. На таком расстоянии пуля просядет сантиметров на десять, да еще ветерком снесёт на двадцать пять-тридцать. Вот такую поправку и возьмем, — прямо по сетке.

Мы с Айваром устроились на опушке леса, напротив поворота на Рамучяй. У дороги был устроен блокпост, о котором нам рассказали пленные. Удобно — куда бы люди ни ехали, мимо поста придётся проезжать, так что дерут эти соловьи-разбойники и конного, и пешего, как им в голову взбредёт. Хорошо, если просто ограбят, а то ведь могут и в рабство определить, говорили же про гладиаторские бои. Пост был так себе, несерьёзный — сложенный из мешков с песком. Сверху это сооружение закрывал навес в виде большого зонта, которые устанавливали в небольших уличных ресторанчиках для защиты столиков от дождя, рядом с мешками дымила железная бочка — ночи еще холодные. На посту два человека, один из них вооружён Калашниковым, у второго, по-моему, MP5, скорее всего, с полицейского сняли — стоят, разговаривают, один столб подпирает, второй на месте крутится, словно ему в задницу шило воткнули.

Ну давай, болезный, повернись ко мне передом, нечего у себя за спиной высматривать, там узоров нет. Ну во-о-от, умничка какой, аккуратно так встал, теперь не вертись, сейчас вылетит птичка! Гулко хлопнул выстрел, охранника толкнуло на бруствер, сложенный из мешков с песком, и он грузно осел, оставив на мешках смазанное пятно крови, — представляю, какая дырка у него на спине образовалась. Айвар, не отрываясь от бинокля, поднял большой палец: «класс!»

Надо заметить, что его напарник очень шустро на выстрел отреагировал. Во-первых, сразу за мешками укрылся, во-вторых, недолго думая, напарнику контрольный в голову влепил. Вот оно как — ученый, значит; понимает, что если сейчас напарника не пристрелит, то будет иметь геморрой в виде ожившего зомби за спиной. Умный, зараза. Но это ничего, живи пока. Он, наверное, сейчас по рации хэлпы своей братве засылает, а два раза с одной позиции стрелять — дураков нет.

— Ладно, уходим, — я сполз к Айвару, — здесь нам делать нечего, с другой стороны подойдём, шумнули немного — и ладно.

— Потопали, — согласился он, и мы ушли к спрятанной в кустах машине.

Хорошая велодорожка, едь себе и ни о чём не думай, если бы не бревно, лежащее на дороге. Это кто же здесь так постарался? Так и есть — правее, метрах в ста, мелькнула красная черепичная крыша. Вдоль этой дорожки, насколько мне память не изменяет, еще четыре усадьбы; интересно, в них живёт кто-нибудь? К усадьбе сворачивать не стали — нет сейчас время на лясы с местным населением, да и нужно ли? Среди деревьев нашу машину может, и не заметят, а если подъехать, то потом нас бандитам в деталях опишут: кто, откуда, куда и на какой машине.

Не доезжая до города километров десять, выехали на небольшую развилку. Налево — гаражный комплекс, куда соваться совершенно не хотелось, чуть дальше — выезд на дорогу, где нам вообще не рекомендуется появляться. Направо — продолжение велосипедной дорожки, которая и выведет на трассу Вильнюс-Клайпеда — нам туда.

К Каунасу мы выехали часам к трём. Притормозили у дороги и, пока я рассматривал в бинокль трассу, Айвар перекладывал в багажнике вещи. Трасса была пуста. По левую сторону — сгоревшая бензоколонка, рядом с ней брошенная фура и несколько зомби, слоняющихся без дела. Напротив — еще одна бензоколонка и сгоревший ресторанчик «Tėvynė» [53] Родина. (литовск.) , там в своё время вкусные цеппелины [54] Литовское национальное блюдо. делали. Подумал про еду — и в животе забурчало; дело к обеду, кушать хочется! Посмотрел в сторону города — он так же «радовал» дымом пожарищ, разве что среди серых многоэтажек появилось больше чёрного цвета, бетонные коробки горели, как бумажные. Людей и зомби отсюда не видно, далековато — между трассой и окраиной города посажены деревья.

— Слушай, Айвар, а не хочешь прогуляться до Клиники? Посмотрим, как там обстановка, может, нам Док и не нужен, сами аптеку вынесем? Так сказать, на твоих могутных плечах-с!

— Робби, тебе на голодный желудок всегда умные мысли в голову приходили, но сегодня ты что-то буксанул. Сдурел — туда соваться?

— Так мы внутрь не полезем, понаблюдаем со стороны, как там обстановка и вообще. Может, там уже помощь из Европы прилетела на голубом вертолете, и бесплатно кормят, а мы, как те партизаны из анекдота, до сих пор поезда под откос пускаем. Поехали, а?

Айвар помотал головой, словно говоря: «ну точно сдурел!»

— Ладно, чёрт с тобой, поехали. Но сразу говорю, внутрь не полезу.

— Согласен, снаружи посмотрим и уедем.

Выбрались на трассу и повернули налево, к бензоколонке. Одна их них сгорела, а вот другая — ничего, вполне в нормальном виде, разве что витрина разбита. По площадке бродило несколько зомби, но это мелочь, главное, чтобы живых людей не было — в последнее время предпочтительнее встретить мертвого. По-быстрому расстреляли мертвяков и двинулись в магазинчик, вдруг выйдет чем-нибудь разжиться.

Магазин обчистили до нас, причем так качественно, что даже картонных стаканчиков для кофе не было. А запах... Запах был такой, что я сразу намотал арафатку на лицо и старался дышать через раз. Заглянул за прилавок — так и есть, труп. Судя по остаткам одежды — женский. Скорее всего, девушку застрелили из дробовика — головы у неё вообще не было. Потом над её телом ещё зомби постарались, так что одни кости остались. В общем, поспешили оттуда убраться. У моста долго объезжали пробку из разбитых машин, потом сливали бензин, перед этим постреляв по бродившим в округе зомби, чтобы мародёрничать не мешали. Осмотрели машины, но их уже проверяли, — город рядом, нашлись желающие. Люди из города бежали со всем скарбом, так что в машинах обязательно что-нибудь ценное было. И, как и везде — запах; к нему, чтобы там ни говорили, привыкнуть невозможно, поэтому говорить старались поменьше, а работать — побыстрее. Худо-бедно, но четыре канистры и полный бак в машине набрали. Айвар, ему всегда везёт, нашёл в одной из машин небольшой мешочек с золотыми монетами и, ухмыляясь, показал мне. В ответ я пожал плечами — «а оно нам надо?» Это золото с радостью поменял бы на сотню патронов к Сайге, причём долго не размышляя и считая, что жутко повезло с таким обменным курсом.