Даниил Аксенов - Апокалипсис: р. от о.л.

И тут же грянул выстрел! Сначала я подумала, что кто-то стреляет в меня, но потом поняла, что звук доносился издалека и не просто издалека, а из-за дома. Похоже, пришли по душу Влада...

Однако с загадкой выстрела разбираться не хотелось. Я снова неслась прочь от опасности. Во что превратилась моя жизнь! Мне не хватает только своры охотничьих собак за спиной и криков 'Ату ее! Ату!'

Утро следующего дня выдалось солнечным. Искрящиеся лучи проникали через зеленую штору и, отражаясь от зеркала, мягко падали на мое лицо. Я зажмурила глаза, села на кровати и ногами нащупала тапочки.

Случай с Владом несколько взбодрил меня. Страх перед Первым Домом почти прошел, уступив место возмущению и недоумению. Эти чувства объяснялись просто: если все демоны похожи на Влада, то что я делаю в их рядах? Или во всем этом есть какой-то смысл? Или я действительно такая, как они?

Мне не хотелось соглашаться, как не хочется соглашаться с существованием замерзающего дождя тому, кто одет в легкую футболку. Пусть я вижу некоторые вещи в черном свете, пусть использую мужчин (а кто их не использует, если есть возможность?), но я ведь не убийца, не душегуб и не собираюсь ими становиться. Почему тогда Черная Книга решил, что я справлюсь с истреблением демонов и Хранителей? Ведь глупо доверять такое дело человеку, заведомо для него непригодному. Но глупость и Черная Книга - две противоположности, насколько понимаю.

После вчерашнего визита Виталия Петровича у меня в холодильнике хоть шаром покати. Я-то ем мало, да и не ношу огромные сумки из магазина. Зато мужчина сильно проголодался. То ли из-за стресса, то ли под влиянием 'потусторонних' сил, но Виталий Петрович съел все, что было. Остались лишь чай, сахар и цветы. Я слышала, что розы, в принципе, можно есть, но вчера искренне надеялась, что до этого не дойдет.

Цветы, поставленные в прозрачную вазу из синего стекла, и сегодня выглядели неплохо. Раскрывшиеся бутоны были крупными, а красные и желтые лепестки - свежими. Я даже полюбовалась ими перед тем, как пойти в душ. Точнее, последовательность действия была более сложной: полюбовалась розами, поставила чайник, полюбовалась розами, пошла в душ, полюбовалась розами, налила чай... Короче говоря, я ими любовалась вплоть до того момента, как раздался сигнал домофона. Вопреки обыкновению, мне удалось сразу же узнать голос и визитер был немедленно впущен.

Когда Виталий Петрович вошел в мою квартиру, сгибаясь под тяжестью сумок с едой, я сразу заметила перемены в нем. Он определенно стал более подтянут. То ли похудел, то ли сила заменила в нем рыхлость, но мужчина даже двигался иначе. Более мягко, упруго... почти так, как я.

- Что случилось ночью, Анечка? - несмотря ни на что, Виталий Петрович все еще был настроен ко мне ласково. Когда он вошел в курс происходящего, то недолго находился в состоянии ступора, а принялся давать мне ценные советы и обещать, обещать, обещать... Самым ценным обещанием было поместить Валеру в израильскую клинику, лишь бы только я согласилась выйти из игры с Черной Книгой. Виталий Петрович был прожженным предпринимателем, знающим все стороны криминального и легального бизнеса. Он ярко представлял себе, на что способна длительно существующая организованная боевая группа (так он окрестил Хранителей) в нашей стране бутафорского порядка.

- Влад чуть меня не убил, - ответила я, приметив, что мой гость одет иначе, чем обычно: в мягкие серые брюки и свободно сидящий темный свитер.

Виталий Петрович позвонил мне еще ночью, чтобы узнать, жива ли я после встречи. Он еще не понял, что о моей смерти узнал бы самым первым - невидимая нить разорвется.

- Я же говорил, что не нужно было ходить!

- А какой выход? Твоя клиника Валере не поможет. Ему ничто не поможет, так сказали врачи.

Отморозки, которые встретились нам с Валерой, размозжили ему часть мозга: били головой об асфальт, а потом на ней попрыгали. Нейрохирург сказал его матери, что получилась каша. Какая уж тут клиника!

Вместо ответа Виталий Петрович извлек из сумки красную коробку отличных конфет с ликером.

- Тебе нравятся такие? - спросил он.

- Спасибо, - я позволила ему поцеловать себя в щеку, а потом уселась на диван, поджав ноги. - Ты ко мне приходи пореже, мало ли что. Вдруг меня выследят? Тогда и тебе достанется.

Мой гость только рукой махнул. Он устало опустился в кресло и пробормотал:

- Я рад бы пореже, но не могу. Только о тебе и думаю.

Мой ответный взгляд был красноречив. Я относилась к Виталию Петровичу гораздо лучше, чем раньше. Во-первых, он уже не выглядит рыхлым, а во-вторых, наши роли поменялись. Я теперь хозяйка.

- Постараюсь не рисковать тобой. Обещаю.

Виталий Петрович глубоко вздохнул. Весь его вид говорил: рискуй, рискуй мной, только дай мне то, что хочу! Он все-таки был отважным. Пожалуй, стань он моим любовником, я бы гордилась этой его чертой.

- Пытался бегать утром? Получилось?

Глаза мужчины полыхнули огнем. Он даже привстал.

- Это было нечто! - никогда раньше не видела, как Виталий Петрович жестикулирует. - Не думал, что способен на такое! Не думал... Невероятная скорость. А какие прыжки!... У тебя правда лучше получается? Ни за что бы не поверил, что даже моя скорость возможна!

- Старик сказал, что у демона все выходит лучше. Еще не передумал просить, чтобы я от всего отказалась? - мне было трудно удержаться от шпильки. - А то мало ли что будет впереди? Новые способности, новые ощущения...

Он заколебался. Клянусь, он заколебался! Мужчины часто готовы рискнуть собой ради абстрактных вещей: силы, власти... В этом их преимущество перед нами.

- Нет. Не знаю. Ты же не собираешься отказаться.

Конечно, не собираюсь. Мне трудно представить, чтобы я добровольно отдала свою жизнь, скажем, за Родину. Но вот ради любимого человека способна на многое.

- Наверное пойду сегодня на седьмой этаж.

Виталий Петрович удивленно посмотрел на меня. Еще бы - только вчера я клялась, что не могу даже думать о Первом Доме.

- Нужно побыстрее все закончить, - мои слова звучали без энтузиазма. - Как думаешь, когда эта самая организованная боевая группа может выйти на меня?

- Зависит от многого, - мужчина слегка пожал плечами, оторвав локти от потертых подлокотников кресла. - Я так понял, что Хранители могут тебя опознать только при взгляде... Поэтому, если не будешь выходить из дома, то ты в безопасности. Но, с другой стороны, если они связаны со спецслужбами, а это почти наверняка, то у них уже есть твой портрет. Словесный в лучшем случае, а в худшем - твое фото, взятое с камер наблюдения. Тогда твоя поимка - вопрос времени.

- Я бы хотела пойти в Первый Дом сейчас, - мой голос слегка дрожал от захватывающих дух перспектив скорой поимки. - Но не могу! Вдруг вывалюсь неизвестно где неизвестно в каком виде? Это - лишнее внимание.