Михаил Кликин - Демоны рая

— Давай, давай! — бормотал Яр, выравнивая транспортировщик, нацеливая его на арку туннеля, взывая к благоразумности охраняющих ее правохранителей. Два тяжелых мобиля стояли там, по-прежнему блокируя въезд. Перед ними пружинисто разминались поднявшиеся на крепких лапах сиберы-усмиригели — аж семь штук. Рядом держались хурбы — точно не меньше двух дюжин. Но сколько сейчас там людей? Трое? Пятеро? Семеро? Непонятно! Они там есть — Яр это чувствовал. Он пытался мысленно связаться с этими людьми, он пробовал убедить их отойти, отвести машины, он старался сообщить им о своей решимости: он не отступит, он пойдет на таран, он уже разгоняет послушный транспортировщик, легко преодолевая те препятствия, что они тут понаставили, побросали.

Яр подался вперед.

Отстраненный от управления водитель стоял за спинкой кресла, крепко вцепившись в нее тонкими белыми пальцами. Он молчал, но Яр краешком сознания чувствовал, что творится у него на душе. Потому он почти даже не удивился, когда тихоня водитель вдруг сказал:

— Позвольте помочь! — и, потянувшись к консоли, ткнул пальцем в пару каких-то клавиш. Он сделал это так быстро, что Яр не успел ему помешать. Догадываясь, что сейчас произойдет нечто непоправимое, взбешенный Яр повернулся, приподнялся, открыл рот, чтобы разразиться угрозами и руганью… И оглох.

И лишь когда восьмиколесная машина врезалась в свору усмирителей, разметала хурбов и завязла, ткнувшись носом в бронированные мобили правников, Яр сообразил, что его глухота вызвана воем мощнейшей сирены.

Он дал задний ход и опять бросил машину вперед, надеясь, что его приятели в кузове успели за что-нибудь ухватиться.

Удар! — вставшие на пути мобили расцепились. Еще два-три толчка — и выезд будет свободен.

Яр вновь отвел машину назад, глядя на вспомогательные обзорные экраны и видя спешащих отовсюду хурбов. Они напомнили ему муравьев, защищающих свой муравейник, — такие же черные, такие же настырные, такие же мерзкие.

Он посмотрел вперед.

Из помятых бронированных мобилей выпрыгивали люди, бежали прочь, закрывая уши ладонями, спотыкаясь и падая. Трое, пятеро, семеро… Ну, наконец-то их проняло! Наконец-то они поняли, что не смогут его остановить!

Завывающий восьмиколесный таран опять ударил в препятствие и откатился, низкой кормой давя наползающих черных тварей.

— Прорвемся! — проорал Яр, не слыша себя.

Он глянул на дыру близкого тоннеля и не сразу понял, что это там такое странное ворочается. А когда рассмотрел и осознал — обомлел: огромное невообразимое чудище лезло из арки на площадь. Мигом позже пришло понимание, что это обычная рекламная голограмма, одна из множества, что населяли этот тоннель. Монстр из какого-нибудь нового фильма или свежей игры — завлекательный морок, бесплотный фантом, нарисованный лазерами и прочей технологической магией. Яр захохотал, повернулся к водителю, ткнул пальцем — смотри, мол, какую страхолюдину придумали, даже я напугался.

И, опять обмирая, понял, что водитель эту близкую голограмму не видит.

Не замечает, хоть и смотрит точно на нее.

Хурб?!

Монстр выбрался из тоннеля. Ростом он был, наверное, с трех космачей, а то и выше, на каждом плече его могло припарковаться такси, на брюхе его и груди впору было дорожную разметку рисовать. А вот голова у него против остального тела была крохотной — не больше деревенской бочки для грибного соления. И рожа на ней кривая, страшная: будто бы искусственное лицо, которым когда-то пользовался Ларс, натянули кое-как на эту бочку, перекосили, да и порвали местами.

Хурб!

«Хурб!» — откликнулся эхом космач.

Чудище наклонилось, шагнуло вперед, легко опрокинув оказавшийся на пути бронированный мобиль. Потянулось к убегающему транспортировщику, словно к желанной игрушке, шаркнуло скрюченной ладонью по бетону — промахнулось.

Яр обернулся быстро, схватил хозяина машины за отвисший на груди комбинезон, подтянул к себе, проорал в самое ухо:

— Вырубай сирену!

Тот то ли услышал, то ли понял. Кивнул, перегнулся через кресло, ткнул в клавиши. И опять Яру показалось, что он оглох — так тихо стало кругом.

— Веди! — крикнул он водителю, сдвигаясь ближе к окну. — Назад кати, не останавливайся!

Огнеплюй закатился под какие-то педали, застрял в каких-то рычагах, Яр буквально вырывал его, дергал изо всех сил, всем телом налегал, высвобождая. Глухо и непривычно тихо зашуршал пулемет — это Херберт пытался остановить преследующее их чудище, расстреливая остатки боекомплекта. Но гигантскому хурбу все было нипочем — он, наклоняясь все ниже, шагая все шире, загребал перед собой лапищами, пытаясь ухватить колесную машину. Пули рвали его лицо, дырявили отвисающую складками кожу — но он словно и не чувствовал ничего, только изредка фыркал и встряхивал головой-бочкой.

Яр, чувствуя, что время выходит, распахнул дверь со своей стороны, встал на подножку и обернулся на Ольшу. Она, плотно сжав губы, смотрела на него. Он почувствовал — она уже приняла то безумие, что творится вокруг них, она приходит в себя, она почти уже способна адекватно мыслить. Он почуял — она переживает за него больше, чем за себя. Понял — она его любит. И верит в него.

Яр подхватил огнеплюй, положил его на дверную петлю.

Руки невиданного хурба шарили в метре от искореженного бампера машины, голова его клонилась все ниже.

— Выворачивай вправо! — рявкнул Яр в кабину. — Вправо, быстрей!

Машина подпрыгнула, наскочив на что-то. Яр чудом не свалился под колеса, с трудом удержал огнеплюй. Десятки мелких хурбов преследовали отступающий транспортировщик, цеплялись за него, пытались дотянуться до висящего в двери человека. Но человеку сейчас было не до них.

— Еще правей, резче!

Гигантский хурб начал поворачивать голову, не выпуская из поля зрения ускользающую машину, но и не имея возможности последовать за ней. Он был слишком инертен, слишком тяжел и неуклюж.

— В тоннель! — проорал Яр. — Гони в тоннель!

Он замкнул контакты огнеплюя, почувствовал знакомую вибрацию и зажмурился на мгновение.

Жахнуло! По лицу, словно обжигающе-горячей мочалкой хлестнули. Яр вытерпел секунду, потом отпустил раскалившуюся, ненужную больше трубу, пригнулся, нырнул назад в кабину. Скорчился, перетерпевая боль.

— Гони! Гони!

Пламя полыхало совсем рядом. Хурб-переросток, кажется, еще не понял, не почувствовал, что горит, и продолжал преследовать машину. Огонь стекал по его телу, огненные брызги летели с его рук. Монстр неуклюже поворачивался, но уже почти ничего не видел — жидкое пламя выедало его глаза.

— Гонь! — потрясая палицей, ликовал в кузове космач. — Урб! Гонь!

— Прорвемся! — кричал Яр, раздирая ногтями зудящую кожу лица.