Михаил Бычков - Подземка

– Вариант два, с палаткой, меня устраивает, – объявил я после того, как ознакомился с расценками.

Учитывая, что куковать здесь придется неопределенное время, от люкса для новобрачных пришлось отказаться, а ночевка возле костра могла навлечь лишние неприятности и прочие побочные эффекты.

Как опытный поисковик, я таскал при себе кучу полезных вещей, которые могли пригодиться в расчетах на любой станции, поэтому Шибздик без оплаты не остался. После продолжительного торга мы пришли к паритету. Я заплатил ему за неделю вперед. Таким был минимальный срок, озвученный комендантом. Что будет дальше, посмотрим.

– Пройдемте к апартаментам, – позвал Шибздик.

Палатка грязно-серого цвета стояла почти на самом конце перрона. Последние жильцы покинули ее недавно, внутри пахло потом и плохо приготовленной пищей. Я выбрался наружу и осмотрелся. Неподалеку бренчали посудой кашеварившие соседи: милая пара интеллигентного вида. Он – худощавый длинноволосый очкарик, с ним девушка с короткой стрижкой и подслеповатыми глазами. Похоже, свои окуляры она то ли разбила, то ли потеряла. Оба приветственно помахали руками. Я дружелюбно улыбнулся.

– Как вам тут? Нравится? – поинтересовался Шибздик.

– Сойдет, – резюмировал я.

– Если что-то понадобится – обращайтесь. Меня тут каждая собака знает. Где искать, подскажут, – сказал он.

– Договорились.

Шибздик собрался уходить, но потом развернулся и доверительно сообщил:

– Да, кстати, некоторые из ваших соседей слегка не в себе. – Он постучал указательным пальцем по виску и продолжил: – Но опасаться их не стоит. Они вполне безобидные.

– Спасибо за предупреждение, – сдержанно поблагодарил я.

Шибздик кивнул и ушел.

Я знал массу вариантов, как сделать палатку теплой и максимально комфортной, и воспользовался всеми сразу. Внутри стало хорошо. Лично мне – точно.

– Милости прошу к нашему шалашу, – пригласил я Лило. – Добро пожаловать, или Посторонним вход запрещен.

– И как тебя понимать?

– Да никак. Забирайся.

Девушка отодвинула завесу полога в сторону, опустилась на четвереньки, заползла внутрь, огляделась. Лицо ее было непроницаемым, узнать, о чем она думает, не представлялось возможным.

– Дом, милый дом, – сказал я. – Мальчики налево, девочки направо.

Лило послушно заняла правую половину, влезла в спальный мешок, немного покрутилась и затихла.

– Как тебе – удобно? – покровительственным тоном спросил я.

Все-таки глубоко в нас, мужиках, укоренилась привычка опекать слабый пол, никуда от нее не денешься. Особенно если ты молодой и неженатый.

– Нормально. Бывало и хуже, – отозвалась девушка.

– А лучше?

– Лучше тоже бывало.

Мой живот предательски заурчал. Бутерброды давно переварились, я проголодался.

– Есть будешь?

– Не откажусь.

Я открыл банку тушенки, мы наскоро перекусили. Ела она очень аккуратно, будто провела полжизни в пансионе для благородных девиц. Покончив с едой, я вытер руки о штаны и объявил:

– После вкусного обеда по закону Архимеда полагается поспать.

– Мне не хочется спать, – шепотом сказала девушка.

– Можешь просто лежать с закрытыми глазами. Я не возражаю.

Лило демонстративно хмыкнула, но смолчала. Я прилег рядом, услышал ее ровное тихое дыхание. Спальник скрадывал контуры тела, но я дал волю фантазии, представил все как наяву и плотоядно улыбнулся. Захотелось потрогать, погладить. Рука непроизвольно потянулась…

– Будешь приставать – убью, – процедила сквозь зубы девушка.

– О’кей, – согласился я. – Только это и к тебе относится.

– Не поняла, – приподнялась на локтях девушка.

– Ну, в смысле, если будешь ко мне приставать, я тебя тоже убью, – пояснил я. – Спокойной ночи. – Помедлив, добавил: – Да, если ты и на самом деле голем, не ешь меня, пока я сплю, пожалуйста. Я невкусный.

Разбудило меня деликатное покашливание. Я отдернул полог и увидел очкарика, который таким способом пытался привлечь к себе наше внимание.

– Простите, не помешал? – извиняющимся тоном, будто задолжал мне сто тысяч баксов, спросил он.

Глазки его, гротескно увеличенные благодаря нехилыми линзам, смотрели то ли с тоской, то ли с надеждой. Казалось, будто гигантские зрачки плавают в налитом доверху аквариуме.

«Да он же почти слепой, – подумал я. – Стекла толщиной с палец. Не дай бог раскокает, замену не найти».

А вслух произнес:

– Да как тебе сказать. Меня, к примеру, ты разбудил, а это не есть хорошо.

– Извините, пожалуйста. Я не подумал, мне казалось… В общем, я это… Ну, как его, – стал запинаться очкарик.

Должно быть, его напугала моя недовольная физиономия.

– Ты, типа того, короче, – попросил я, изъясняясь примерно в таком же «штиле».

Выбранный курс оказался правильным, парень справился с волнением и сказал:

– Вы, если замерзли, идите к нам, к костру, погреться. Посидим, перекусим, песни попоем.

– Это вы нас в гости приглашаете? – догадался я.

– Вроде того, – закивал очкарик. – Мы же теперь соседи, вот и будем налаживать отношения. Так что, придете?

Причин для отказа я не видел. Торчать нам тут долго, корчить из себя невесть кого абсолютно незачем, так что приглашение было единогласно принято, в смысле одним моим голосом. Что думает по этому поводу попутчица, спрашивать не стал. Начнет кочевряжиться, ей же хуже.

Я вылез из палатки первым, Лило последовала за мной. Сдается, что она так и не спала. Ну да не мои заботы.

Мы подошли к костру, возле которого грелась уже знакомая нам пара и несколько странного вида людей, я бы охарактеризовал их как хиппи: все патлатые, расхристанные, в ужасно нефункциональной одежде, с разными фенечками и дурацкими финтифлюшками. Вид у всех параноидально-одухотворенный. Короче, не от мира сего.

Видимо, о них и предупреждал Шибздик.

Неформальная (впрочем, откуда сейчас взяться формальной) молодежь развлекалась. Один, закатив глаза, тихонечко бренчал на гитаре. Две девицы, почти одинаково одетые – в пальто с длинной бахромой, в узких черных трико с гетрами до колен и армейских берцах, – подпевали. Мелодия была заунывной, из тех, от которых сводит скулы и хочется спать, но вся компашка, похоже, пребывала в состоянии, близком к экстазу. Впавшие в нирвану хиппи мерно покачивались в такт, издавая время от времени звуки, напоминавшие гудение перегревшегося трансформатора.

На костре готовилось какое-то варево, пахло оно так вкусно, что я решил закрыть глаза на некоторую невменяемость окружающих.

Увидев нас, гитарист отложил инструмент в сторону и с радушной улыбкой протянул руку.

– Вы новенькие, с Двадцатки, – не то спросил, не то констатировал он.

Я кивнул, пожимая ему руку.