Михаил Бычков - Подземка

– Прибавим?

– Смерти моей хочешь? – Я с трудом растянул неподатливые губы в жалкое подобие улыбки.

– Нет, не очень, – засмеялась девушка и рванула так, будто за ней гналось племя желающих снять скальп индейцев.

Пришлось и мне, чтобы не ударить в грязь лицом, набрать обороты.

Бег – занятие полезное, не поспоришь, но кросс по пересеченной местности, когда приходится скакать сайгаком по скользким шпалам, быстро изматывает. До охранного поста я добрался выжатым как лимон. Тут нас и тормознули.

Небритые мужички с автоматами наперевес обступили со всех сторон и под конвоем потащили к местной главной шишке. За те две минуты, что я шагал вдоль перрона, у меня сложилось впечатление, что народец тут собрался самый заурядный. Обыватели, как сказали бы в седой древности. Обычный гражданский «пипл», почти не видать бывших боевиков, спецназовцев, курсантов, милиционеров и прочих людей из разнообразных органов. Конвоиры, те вообще вели себя так, что, будь у меня желание, я бы в одиночку положил их лицом вниз. Сплошная самодеятельность.

Нас придержали возле дверей.

– Тута обождите. – Один из охранников почтительно постучался и, лишь услышав произнесенное с восточной ленцой почти нараспев «входи», зашел внутрь.

Отсутствовал он пару минут, не больше. Я за это время успел изучить окружающую действительность, гадая, во что выльется визит к станционному начальству. Главное, чтобы местный глава был хоть самодуром, но не дураком.

Охранник возник в дверном проеме, махнул рукой:

– Заходите.

Не дожидаясь, когда начнут подталкивать прикладами автоматов, мы вошли.

Обстановочка была нарочито казенной, так выглядела когда-то каптерка любого прапорщика: железная скрипучая кровать, накрытая синим шерстяным одеялом, два табурета, окрашенные в коричневый цвет, обшарпанный, покрытый морилкой письменный стол с тусклой лампой и нехитрой снедью на столешнице: мы оторвали человека от ужина. На стене не то плакат, не то календарь: изображение со временем стерлось, по размазанным разноцветным кляксам было сложно опознать, чем оно было в действительности. На вешалке висели ватник и долгополая солдатская шинель.

Сам хозяин «каптерки» носил армейский китель с всамделишными офицерскими погонами. Звездочек было по одной на каждый. «Майор», – сообразил я. Род войск, к которому он когда-то принадлежал, определить не представлялось возможным. Все нашивки и шевроны были спороты.

Выглядел дядька представительно, матерый человечище с квадратной челюстью и хмурыми сросшимися бровями толщиной с указательный палец. Было в его облике что-то восточное, поэтому я не удивился, когда услышал, что мужики называли его Ашотом Амаяковичем. Брови главы сложились в одну прямую линии, он грозно зыркнул на нас и утробным голосом вопросил:

– Кто такие?

Я представился, сказал, что с Двадцатки, сопровождаю девушку до Центральной.

– Почему без документов? – похоже, этот вопрос интересовал Ашота Амаяковича больше всего.

Я как мог объяснил. Рассказал о плывуне, о стычке с уголовниками, поспешных сборах и бегстве с использованием плавательного средства типа «надувная резиновая лодка», поведал о схватке с водяным монстром.

– Про плывун знаю, нас предупреждали, – кивнул Ашот Амаякович. – Про то, какую власть у соседей имеет всякая уголовная шушера, тоже немало наслышан. Распустились, понимаешь, совсем распоясались. Они и к нам подкатывались, порядки свои установить пытались. Правда, ничего у них не вышло. Так что в конфликт ваш с ними я поверю. Вполне реальная история. А вот о чудище том, как мне кажется, ты заливаешь. Я прав?

– Не правы! Александр правду говорит, – вступилась за меня Лило. – На нас действительно напало какое-то существо. Оно утопило лодку и все наше снаряжение. Саша с ним едва справился.

– Позвольте узнать, каким способом? – усмехнулся майор.

– Он его кинжалом убил, – пояснила девушка.

Ашот Амаякович раскатисто засмеялся:

– Пули, значит, не брали, а наш герой его как джигит ножичком… Чик.

– Не вижу ничего смешного, – насупилась Лило. – Саше с большим трудом удалось его убить.

Я же, оттого что напарница уже несколько раз назвала меня Сашей, сомлел и дальнейшие объяснения уже не слышал, а зря.

Закончилось дело тем, чем должно было закончиться. Нас сунули в изолятор, разделенный символической перегородкой на женскую и мужскую половины. Не помогло даже неоднократное упоминание всуе Генерала.

– Я ему потом позвоню. Если время будет, – отмахнулся майор. – Вы в холодке посидите, а мы пока думать будем, как с вами поступить.

– Не уверен, что Генералу это понравится, – заметил я. – Вы нарушаете его приказ. Это произвол. Неприятностей не боитесь?

– Генерал далеко, мы близко, – захохотал майор. – Как решим, так и будет.

– Не хотите Генерала беспокоить? Понятно. Все же я бы на вашем месте звякнул хотя бы на Двадцатку. Меня пробьете и спутницу мою. Вам же спокойней будет.

– Время нынче вечернее. Пускай твои начальнички отоспятся. Да и вы тут покемарьте. Под замком оно куда надежней, – подвел итоги местный глава и удалился.

Караульная служба была здесь налажена из рук вон плохо. Непорядок. Не было даже часового возле изолятора. Приходи кто хочет, делай что в голову влезет. Это, правда, только с той стороны. Внутри изолятор напоминал каменный мешок, выбраться из которого не два пальца об асфальт.

Но все равно не представляю, как этому Ашоту удалось отбиться от урок с соседней станции. По логике вещей, они в два счета установили бы тут свои порядки. Мразь что ржавчина – если началась, уже не остановишь.

О тех, кто содержится в изоляторе, проявляли заботу: имелись и койка, и жестяное ведро в качестве удобств, правда, пользоваться последним я долго не мог. Мешало присутствие девушки. Как я уже упоминал ранее, перегородка между нами была чисто символической, ткни пальцем – развалится. Совершать вполне интимные вещи в ее фактическом присутствии мне не хотелось. Пришлось терпеть, а это занятие не из приятных.

Догадавших о моих муках, девушка посоветовала:

– Перестань издеваться над собой, Саша. Поверь мне, я ничего нового для себя не открою. Ты, впрочем, тоже. Что естественно, то не безобразно.

– Хорошо, – кивнул я и добавил голосом Птицы Говоруна: – Держаться нету больше сил. Только ты закрой глаза, пожалуйста, а еще лучше отвернись.

– Чего стесняешься? Тут и без того темно, – хихикнула девушка.

– Тем не менее сделай так, как тебя просят. Откуда я знаю, может, ты в темноте видишь как кошка.

– Сдалось тебе мое зрение, – обиделась она.

– Пожалуйста! – попросил я. – Это волшебное слово. Оно обязано на тебя подействовать.